4. Долой «Молодую Италию»! Да здравствуют фашисты!
«Молодая Италия? Школа тупых фанатиков». Я и Серафино, мой одноклассник в средней школе Кавур в Риме, имели чёткое представление что и к чему в этой жизни уже в подростковом возрасте. Являясь членами «Молодой Италии», мы были «статичными» дураками с промытыми официальной пропагандой MSI мозгами, готовые жёстко следовать установленным руководством правилам. А правил то было немного – уважение к партии, уважение к «старому времени», уважение к традициям, принятым в движении.
Но постепенно мои симпатии перемещались в сторону внепарламентских фашистских групп. Я присутствовал на собраниях, устраиваемых бывшими боевиками FAR1, где товарищи громогласно требовали прорвать порочный и лицемерный политический круг, куда были загнаны неофашисты в послевоенное время. Я раздавал листовки перед школой, участвовал в маршах. Это было не опасно, однако я чувствовал себя солидным боевиком. Худшим, что могло произойти с нами, было избиение. Нас могли побить политические противники, или полицейские. Причём, полицейские могли надавать тумаков даже не на самой демонстрации. Если тебе «посчастливилось» возвращаться домой в одежде, заляпанной красной краской, то каждый постовой карабинер вёл охоту на тебя.
В начале 60-х полиция, вместо беспощадного разгона демонстраций, стала применять новую стратегию. Обычно, рядом с манифестациями ездил полицейский автомобиль кирпичного цвета с антиударными сетками на окнах и двумя водомётами, установленными в пулемётных гнёздах. И вот эти водомёты прицельно стреляли красной краской в тех, кого сотрудники правопорядка считали агитаторами или зачинщиками беспорядков. Естественно, теперь найти в толпе нужного человека не составляло труда – наиболее активные товарищи задерживались, после чего демонстрация тих рассасывалась. Задержанных же обычно отвозили в участок, где производилась фотосъёмка, дактилоскопия, перепись всех личных данных и тому подобные мероприятия. С этого момента человек попадал в специальные полицейские списки «плохих парней».
Я слушал с открытым ртом истории бывших бойцов Республики Сало, посвящённые прошлым сражениям. Я не мог пропустить ни слова из тех рассказов о войне на африканском или русском фронтах, о «поисках достойной смерти»2, о схватках в горах между чёрными и красными бригадами.
Я впитывал всевозможные страшные слухи о «красном треугольнике» в Эмилии Романье: казни, массовые захоронения, наполненные трупами мужчин в чёрных рубашках и женщин, изнасилованных и обритых под ноль только за то, что они были жёнами или подругами фашистов. Большое впечатление на меня произвели рассказы о массовых убийствах, совершённых партизанами Тито в коммунистической Югославии. Короче говоря, я ознакомился с теми вещами, которые теперь стали главами из исторических книг. Но в то время на них было наложено табу молчания. И все эти легенды становились частью нашей неофашистской культуры.
Новая итальянская культура, которую насаждали «демократы», напрочь отменяла все те достижения итальянского народа, относившиеся к периоду фашистского режима. Габриель д’Аннунцио, Томмазо Маринетти, бОльшая часть итальянского футуризма – всё было выкинуто на помойку и покрыто позором. Но хуже всего то, что «демократы» наплевали на смерти тысяч наших братьев-итальянцев, тех фашистов, которые погибли за родину. Их как бы не было, несмотря на то, что каждая итальянская семья потеряла в годы войны одного или двух (а иногда и больше) своих членов. Если вы пытались говорить об этом, тут же прибегал какой-нибудь «демократ» и орал во всю глотку – «Заткнись, фашистская сволочь!». Все мы были секретными фашистами, всячески скрывая свои политические предпочтения. Мы проиграли, и не имели никаких прав в новой «демократической» Италии. Потом был антифашистский закон демохристианского Министра внутренних дел Марио Шельбы3, который ещё больше отдалил нас от той страны, которая называлась Италией. Ибо, эта новая Италия ненавидела нас, мы были ей не нужны. Со своей стороны, нам не нужна была эта «Италия».
Вся эта лицемерная тишина и тотальная ненависть безусловно повлияла на формирование таких людей как я. Сильные личности, чувствовавшие принадлежность к полуподпольному обществу, и питаемые жаждой мести за все испытанные унижения. Мы хотели сражаться и умирать за родину. Высокомерным «демократам» солдаты были не нужны – им нужны были торгаши. Мы, некоторые из нас, хотели выйти из угла, куда нас загнали, и с поднятой головой войти в правительство, но нам предлагали кооптацию в ряды вороватой номенклатуры. Неизбежно, подлинные фашисты, не хотевшие играть в фальшивую демократию, оставались на обочине политической, общественной, а порой и личной, жизни.
Но наша среда не была однородной. И здесь шли отчаянные идеологические споры. Потому что, «быть фашистом» в те дни обозначало «быть последователем Эволы» или «быть последователем Джентиле». Это были два главных течения внутренней дихотомии. Я не попался в эту ловушку, я считал себя просто фашистом, последователем Филиппо Корридони и Жоржа Сореля, пророков революционного синдикализма. Наследником фашизма двадцатых годов, с его яростным анти-буржуазным видением мира. Многие товарищи, однако, смотрели на Юлиуса Эволу почти как на светского Мессию, философа традиции, забывая о том, что во времена расцвета фашизма, - во втором десятилетии, - «Барон» был просто никем: художником, мыслителем, кем-то ещё. И он, всё-таки, он был ближе к режиму Адольфа Гитлера, нежели к итальянскому фашизму. Грациани4, спустя годы, спросил моего друга Пеппе, который, в числе других, посещал дом Эволы на проспекте Витторио, каково его впечатление от «маэстро» трёх поколений неофашистов. «Безумный старик, в инвалидной коляске и жёлтом свитере»
1 FAR – Fasci di Azione Rivoluzionaria – «Фашии Революционного Действия», организация, основанная в октябре 1946 года путём слияния нескольких подпольных групп в общий коллектив, под руководством Пино Ромуальди. Членами FAR были Пино Раути, будущий секретарь MSI и Fiamma Tricolore, Клемент Грациани, Энцо Эрра, Фаусто Джанфранчески и другие. Целью группы, в соответствии с выдвинутой программой, являлся «захват власти». Среди подписчиков альманаха «Империя», издаваемого группой, был и философ Юлиус Эвола. Активный период истории FAR длился с 1950 по 1953 гг. и закончился судом, вменившим членам группы организацию тридцати трёх нападений с применением оружия и взрывчатки.
2 Заголовок автобиографического романа Карло Маццантини, бывшего бойца Итальянской Общественной Республики
3 Закон Шельбы, утверждённый в 1952 году, запрещал восстановление фашистской партии. Курьёз заключался в том, что, благодаря юридической эквилибристике, группа из пяти человек, придерживавшихся «антидемократических целей», уже могла считаться «восстановленной фашистской партией»
4 Клемент «Лило» Грациани – ведущая фигура в послевоенном неофашистском движении. Вместе с Пино Раути основал «Исследовательские Центры Нового Порядка» (Centri Studi Ordine Nuovo), в 1956 году в ходе конгресса в Милане покинул MSI, возглавив вместе с Раути движение «Новый Порядок». В 1969 году, после возвращения Раути в MSI, основал «Политическое Движение Новый Порядок». После 1973 скрылся из Италии, обвинённый в «воссоздании фашистской партии». Умер в 1996 году в Парагвае.
