24. После Оккорсио
После того, как были сожжены абсолютно все мосты назад, я принял решение приостановить деятельность организации, дабы оценить эффект, произведённый покушением. Не имея больше никаких связей с легальностью, мы шли вперёд на ощупь и были как тот ученик колдуна, чьим основным правилом было «сделать, а потом посмотреть, что произойдёт». Это было естественно для нас – хорошенько подумать, что делать дальше и куда двигаться. Мы должны были продолжать борьбу. В этом нам очень помогли неповоротливость противника, неподготовленность к такого рода вещам полиции, которая казалась дезорганизованной, и которая не знала даже, в какой стороне нас искать. Силы правопорядка, долгое время твердившие о «чёрной угрозе», убеждавшие общество в существовании международного центра неофашистского саботажа, абсолютно не были готовы к борьбе с новым доморощенным «врагом», который встал на один уровень с «Красными Бригадами», который продемонстрировал возможность осуществления не менее серьёзных акций, нежели те, что проводили «бригадисти». Власть недооценила нас. Власть находилась в затруднении, и мы должны были воспользоваться этим недоумением.
Мы должны были положить конец болтовне после того, как перешли черту, отделявшую нас от прошлого и нарушили все имевшиеся табу. В том числе – и самое главное табу: табу на убийство. Мы уже не могли попасть в ловушку, расставленную режимом и заблудиться в трёх соснах. Те, кто был со мной рядом, больше не могли наслаждаться удобной жизнью и «воевать» с режимом с помощью слов и уличных манифестаций. Ни о каком «демократическом» процессе уже не могло идти и речи – мы сами себя исключили из этого процесса. Хотя, некоторые товарищи всё ещё продолжали оставаться членами Итальянского Социального Движения: то ли по привычке, то ли из-за глупости. Но, в любом случае, это членство уже ничего не значило. В те дни за них говорили пистолеты. Мы считали, что идём намного впереди MSI, которое медленно, но верно, отступало всё больше назад. Мы хотели так же быть частью «физического», а не только концептуального революционного движения: мы хотели конкурировать с «Красными Бригадами» и всеми теми силами, которые, согласно нашему взгляду, так же как и мы наносят удары по режиму. Всё необходимое для такой конкуренции у нас уже было.
Сделанный мною анализ вырабатывал новую стратегию и приспосабливал к ней различные тактики, необходимые для движения вперёд. Я выбирал цели осторожно: они должны были быть на виду у общества для того, чтобы удары по ним соответствовали нашей стратегии вооружённой пропаганды. Организация вооружённой пропаганды на более широком уровне – вот что являлось нашей первейшей целью. Партизанская война являлась следующим предполагаемым шагом. Это уже была утопия. С высоты прожитых лет, я могу сказать, что это была чистой воды утопия. К счастью. Для страны и для итальянцев.
