Io, l'uomo nero. Глава 36

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ОСТРОВ

36. Последний поезд в Юма. Два голодных фашиста.

Мы приземлились на старом, взрыхленном футбольном поле. Вокруг было масса проволочных заграждений, все выходы с поля охранялись конными полицейскими. Натуральная картина лагеря военнопленных времён Первой Мировой войны. Сцена из фильма. Кинематографичности способствовали и некоторые всадники: недельная щетина, серая грязная рубашка, карабин 91, прикреплённый к седлу. Атмосфера вестерна, в лучших традициях Серджио Леоне. Спектакль по мотивам фильма Текса Виллера «Последний поезд в Юма». Асинара приветствовала меня, демонстрируя свой самый жуткий облик.

Закованные в наручники, мы погрузились в автобус и направились в местный транзитный центр для заключённых. Полтора дня мы провели в большом зале ожидания: голодные, грязные, не выспавшиеся. Умывались мы холодной водой из расположенного во внутреннем дворике фонтана. Наконец, прибыл директор Кардулло, выступивший перед нами с небольшой речью: весь его вид, поведение и манеры, выдавали несгибаемого палача. Красной нитью через его спич проходила идея о том, что Асинару можно покинуть одним способом: отсидев положенный срок. Убежать отсюда невозможно. Несколько раз иным персонажам таки удавалось покинуть остров альтернативной дорогой, т. е. в гробу. Он хотел впечатлить нас, нагнать страху. Я не испугался: «Рано или поздно, мы все подохнем. Разница лишь в том, где и когда это случиться» - выкрикнул я.

Нашим новым жилищем была секция «Форнелли», зарезервированная для «бездельников», поскольку здесь нельзя было работать. Мы были опасными. Зверьём, которое нужно держать под постоянным надзором. В камере, куда попали мы с Феррорелли, не было ничего. Даже кофе нельзя было приготовить. Будучи неискушён в репрессиях, я поначалу очень удивлялся: во время транспортировки у нас пропали личные вещи. Те, у кого была кофеварка и кофе, остались без электроплитки, а те, у кого была плитка, «потеряли» по дороге кофеварку. У того, у кого был сахар, не было кофе. Кардулло и Асинара нанесли нам первый удар исподтишка. Но мы не пали духом. С нами был заключённый Эфрем Гатта, сухой и худой как гвоздь. Его мы использовали как «курьера». Поперечные прутья, формировавшие решётки секции, на балконах находились немного поодаль друг от друга. Точно такая же ситуация была в тюремной туберкулёзной больнице. Эфрем, будто человек-змея, вылезал сквозь проём решёток на улицу, и, поминутно оглядываясь, распределял между камерами кофе и сигареты. Всё было по-честному: справедливый делёж. Охраны не было, а телекамеры в то время ещё не были установлены.

Кроме того, внутри тюрьмы работали менее опасные заключённые: они рубили деревья и стригли траву во внутреннем дворике. И каждый день они перекидывали нам пачку-другую сигарет «Альфа» - отвратительное курево, которое для нас было приятней лучшего американского табака.

Однако, кофе и сигаретного дыма было недостаточно для того, чтобы наполнить желудок. После того, как я покинул «Реббибию», я не ел около пяти дней. Вообще ничего. Вечером пятого дня, мы услышали, как в коридоре открылась дверь. Прибыла белокурая женщина: известная актриса и правозащитница Франка Раме, получившая у генерала Делля Кьеза разрешение на посещение тюрьмы строгого режима на Асинаре, для того, чтобы проинспектировать, в каких условиях содержатся люди. После того, как он посетила несколько камер, где сидели красные, Раме остановилась близ нашего «жилища». «Добрый вечер, молодые люди. Я Франка Раме». Я поднялся с нар: «Мы знаем вас синьора. Меня зовут Пьерлуиджи Конкутелли, а это – Джованни Феррорелли». Офицер, сопровождавший делегацию (Раме вышагивала под руку с директором Кардулло), позволил себе дать пояснения: «Синьора, они фашисты». Раме вздохнула: «Сколько времени голодают эти молодые люди?» - «Пять дней, сеньора, пять дней». Франка Раме повернулась к офицеру, прошипев: «Они фашисты, но голодные фашисты».

Таким образом, благодаря визиту Франка Раме, мы получили свои первые бутерброды после пятидневной принудительной голодовки.

На Асинаре, кроме представителей «Красных Бригад» и итальянских маньяков и мафиози, содержались так же и другие неофашисты: Карло Фумагалли¹, Лучано Франчи (переведённый сюда из Порто Адзурро), Ким Борромео², Маурицио Мурелли³, Нико Ацци⁴ и другие товарищи, главным образом из миланской тусовки площади Сан Бабила⁵ и банды Эспости⁶. Когда Джованни Феррорелли был переведён с Асинары, я переселился в камеру Фумагалли. Бывший «белый» партизан-антифашист, ставший в начале семидесятых лидером антикоммунистического движения «Бесшумное Большинство». Толковый и, в общем-то, хороший мужик, но с головой, полной идей, политически и идеологически устаревших.

Карло Фумагалли

С нами так же сидел Бруно Ческа, бывший полицейский, оказавшийся за решёткой после целой серии ограблений в поездах. К этому человеку, олицетворявшему собой Государство и антигосударство в одном лице, я относился с превеликим подозрением. Он был близким к банде «Чёрный Дракон», учреждённой сотрудниками спецслужб и замешанной в странных операциях по организации актов государственного терроризма, которые практически всегда списывались на неофашистов. Ческа, например, 4 августа 1974⁷ года стоял в охране на небольшой железнодорожной станции в Тоскане, а 17 декабря 1973 года он охранял аэропорт «Фьюмичино»⁸, когда палестинцы из «Чёрного сентября», захватив самолёт, принялись убивать людей. В кабинете Ческа, в ходе обыска по его уголовному делу, были обнаружены незарегистрированное оружие, деньги от ограбления, во время которого был убит карабинер, а так же следы взрывчатки, идентичной той, что использовалась при взрыве поезда «Италикус». Совпадение? Возможно, не знаю. Но, по крайней мере, у меня к Ческа было множество вопросов. Например, как он, с удивительнейшей лёгкостью,  сумел бежать из флорентийской тюрьмы (откуда до и после него не удавалось бежать никому) после своего первого ареста. Короче говоря, я «пощипывал» Ческа регулярно.

Вместе с Фумагалли я попытался придумать планы нового бегства. Один невероятнее другого. Ибо бежать с Асинары, по крайней мере в то время, было действительно невозможно. И каждый новый день, проведённый здесь, я осознавал это всё больше и больше.

1 Карло Фумагалли – уроженец Ломабардии, основатель «Движения Революционного Действия» (Movimento d’Azione Rivoluziobaria). Арестован 9 мая 1974 года, на процессе 1975 был приговорён к двадцати годам тюремного заключения за организацию политического заговора и создание подрывной ассоциации.

2 Ким Борромео – крайне правый экстремист, близкий к MAR Карло Фумагалли, был арестован в марте 1974 года в автомобиле с восьмью килограммами пластида, тремястами пятидесятью тротиловыми шашками и пятью миллионами лир в багажнике.

3 Маурицио Мурелли – миланский неофашист, метнувший гранату в полицейский кордон во время демонстрации MSI 12 апреля 1973 года, в результате чего погиб карабинер Антонио Марино. Арестован вместе с Витторио Лои и осужден на восемнадцать лет тюрьмы.

4 Нико Ацци – член неофашистской миланской группы «La Fenice» (Феникс), был арестован 7 апреля 1973 года в вагоне железнодорожного экспресса Турин – Генуя – Рим. Бомба, которую он устанавливал в туалете, непроизвольно взорвалась в его руках. Был серьёзно ранен. Приговорён к тринадцати годам тюрьмы. Умер в январе 2007 года от сердечного приступа в возрасте пятидесяти пяти лет.

5 В начале семидесятых миланская площадь Сан Бабила являлась центром сборищ молодых неофашистов.

6 Джанкарло Эспости, связанный с Карло Фумагалли, был одним из лидеров ломбардийской вооружённой группировки «Чёрный Порядок» (Ordine Nero). Убит в Пиан дель Рашино, провинция Риети, 30 мая 1974 года в перестрелке с полицией. Был одним из главных подозреваемых в подготовке взрыва в Брешии 28 мая 1974 года.

7 День, когда был совершён теракт в поезде «Италикус».

8 17 декабря 1973 года группа арабских террористов захватила в аэропорту «Фьюмичино» самолёт американской компании «Pan American». В ходе начавшейся бойни, были убиты тридцать два пассажира, все американцы.