С середины 80-х годов в Советском Союзе начался процесс т.н.
политического обновления, получивший название «перестройка». Однако вопреки
заявлениям руководства КПСС о переходе к «развитому социализму», к «социализму
с человеческим лицом», социализм начал постепенно разрушаться, обнажая всё
новые и новые проблемы советского общества. К концу 80-х годов стало очевидным,
что СССР и весь социалистический восточный блок погрузился в предсмертную
агонию. Падение в ноябре 1989 года берлинской стены окончательно убедило
сомневающихся в том, что Советский Союз обречён и доживает последние дни.
Эффект утраты того, что после 1917 года называли реальной
альтернативой капитализму, был колоссален. Не только коммунистические партии
советской ориентации оказались деморализованы и политически разбиты. Сам по
себе левый лагерь подвергся мощнейшей идеологической атаке со стороны
капиталистических сил, заявлявших о конце коммунистической утопии и абсолютном
торжестве светлых идей частной собственности на средства производства.
Казалось, что в новом мире торжества неолиберализма, окончательно и
бесповоротно были отправлены на помойку истории всякие замыслы
революционно-социалистического характера. На практике это выражалось в полном
политическом крахе революционных левых партий и организаций, в оттеснении их на
самый край политической жизни, в маргинализации самих идей новой
социалистической/коммунистической революции.
В Стране Басков кризис левой политической системы отразился
не сразу; прежде всего потому, что, вопреки неоднократным заявлениям ультраправых,
не существовало никаких прямых связей между «националистической левой» и СССР.
Более того, распад Варшавского блока принёс неожиданный положительный эффект
для баскского национализма, так как западные страны с воодушевлением
приветствовали использование в ходе разрушения социалистического блока принципа
национального самоопределения. Впервые апробированный в ходе объединения
Германии в 1990 году, в дальнейшем этот принцип, к вящему удовольствию старых
врагов Советского Союза, привёл к развалу СССР на ряд независимых национальных
государств.
Намереваясь ковать железо пока горячо, баскский автономный
парламент в феврале 1990 инициирует кампанию в защиту права баскского народа на
самоопределение, следуя курсом каталонского парламента, который предпринял
аналогичные действия ещё в декабре 1989. Однако, несмотря на «конец истории» и
исчезновение «красной опасности», в ответ на требования национального
самоопределения, вновь, как и во времена франкизма, со стороны армии и
репрессивных сил несутся вопли об «угрозе отечеству». В том же духе,
поддерживая принцип «единой, великой и свободной Испании», высказывается и король
Хуан Карлос, и президент правительства, секретарь ИСРП Фелипе Гонсалес, который
и вовсе грозил поборникам независимости Верховным Судом.
Что касается ЭТА, то на организацию практически никак не
повлиял этот судьбоносный год. Несмотря на очередные попытки правительства
договориться о новом перемирии, организация продолжала свои боевые действия. На
протяжении 1990 года «этаррас» осуществили более ста различных акций, жертвами
которых стали 26 человек. Некоторые из этих акций были вынесены за пределы
Испании: так, например, в Голландии ЭТА осуществила несколько атак против
испанских представительств. На внутреннем фронте особо активно комбатанты
развили деятельность по борьбе с наркотрафиком, убив при этом нескольких
человек, связанных с героиновой мафией. Особо широко в этом году «этаррас»
развернули кампанию почтовых бомб, служивших не столько методом уничтожения,
сколько инструментом запугивания и манипуляций. В декабре организация
реализовала «генеральную акцию» года, подорвав в Сабаделье заминированный автомобиль,
в результате чего потеряли жизни шестеро полицейских.
В то же время организация потеряла за этот период пятерых
своих бойцов, причём двое из них погибли при обстоятельствах, наводящих на
мысль о возвращении полиции к своей старой тактике изуверского подавления. 15
июня 1990 года команда «этаррас» столкнулась с полицейским патрулём недалеко от
Лумбьера, провинция Наварра. Команда скрылась, сумев убить одного из агентов,
однако спустя несколько часов все комбатанты были обнаружены в лесу неподалёку:
двое из них были мертвы, третий же получил тяжёлое огнестрельное ранение в
голову. Министерство Внутренних Дел поспешило сообщить, что речь идёт о
банальном коллективном суициде, подкрепив свои тезисы примерами прошлых лет,
когда загнанные в угол «этаррас», не желая сдаваться, стреляли в себя. Но
вместе с тем, вся эта ситуация очень напоминала времена франкизма, когда государевы
мужи выдавали забитых насмерть или расстрелянных без суда и следствия
оппозиционеров за самоубийц. Свидетельства третьего выжившего, едва вырвавшегося
из когтей смерти несколькими месяцами спустя, однозначно указывали на казнь.
Другие потери, произошедшие при менее драматических
обстоятельствах, тем не менее являлись тяжёлыми ударами для ЭТА, как например
арест Уная Парота 2 апреля, направлявшегося в Севилью для организации теракта
против полицейского управления этого города. Парот, уроженец французской части
Страны Басков, имел соответственно французское гражданство, что позволяло ему в
течение нескольких лет избегать внимания полиции. Он был обвинен в том, что на
протяжении нескольких лет руководил «Командой Аргала», осуществившей множество
наиболее громких акций ЭТА, преимущественно, в Мадриде. В последующем, по
обвинению в причастности к убийствам 82 человек (!!!) он был приговорён в общей
сложности к 26 пожизненным заключениям (почти 4800 лет тюрьмы).
Дополнительным, и весьма печальным для «этаррас» фактом,
являлось то, что автономная полиция «Эрцаинца», ранее сторонившаяся борьбы с
«националистической левой», в 1990 году провела свои первые операции
непосредственно против ЭТА. Стремясь ещё больше ослабить организацию,
автономное правительство во главе с Националистической Баскской Партией
распорядилось разбить некогда единый коллектив политических заключённых на
множество мелких групп, которые позднее были разбросаны более чем по
шестидесяти тюрьмам Испании. В ответ на это заключённые начали кампанию «чапео»
(безвылазное сидение в камерах), продолжавшуюся в течение нескольких месяцев.
Ничего не помогло. Теперь родственники заключённых должны были преодолевать
сотни и сотни километров для того, чтобы просто повидаться с арестованным. В
сентябре 1991 года родственники заключённых, объединённые общей проблемой,
создали ассоциацию «Senideak»
(Родственники).
Тем временем, в Стране Басков возник очередной очаг
напряжённости. Речь идёт о проекте автострады, соединяющей Сан-Себастьян и
Памплону. Поначалу, обрадованные хотя бы таким воссоединением баскских
провинций Гипускоа и Наварра, левые националисты всячески приветствовали идею
автострады. Однако когда стало известно, что трасса будет пролегать сквозь
долину Лейсаран, - одну из последних заповедных природных зон Страны Басков, -
мнение поменялось в корне. Вскоре к протестам экологов и жителей окрестных
селений присоединилась и «Herri Batasuna».
В 1988 году, когда стала очевидна неизбежность начала работ, некоторые особо
радикальные молодые люди приступили к проведению акций мелкого саботажа.
Понятно, что ЭТА не могла остаться в стороне от проблемы.
15 сентября 1989 года была осуществлена дебютная акция на
этом направлении: «этаррас» взорвали два офиса компании, занимающейся работами.
В течение следующих месяцев организация сыпала угрозами в отношении всех
участников строительства. В результате, памятуя об истории с электростанцией в
Лемойсе, застройщики посчитали нужным остановить свою деятельность. Однако
государство, опасаясь потерять свой авторитет в глазах собственных граждан,
буквально принудило подрядчиков продолжать работы. Вся зона строительства была
наводнена военнослужащими и полицией, многочисленные проверки весьма затрудняли
и тормозили процесс. Но и «этаррас» не унимались. Несмотря на то, что в 1990
году непосредственно ЭТА провела лишь дюжину акций против автострады, множество
молодёжных команд, ориентирующихся на организацию, осуществили 158 саботажных
операций, направленных на срыв или, по крайней мере, затруднение строительства.
Именно этот период стал точкой отсчёта феномена, который позднее получит
название «kale barroka»
(уличная борьба).
Таким образом, под нажимом экологического движения,
поддерживаемого HB,
военной угрозы со стороны ЭТА, актов мелкого саботажа и экономическими
причинами, в марте 1990 года правительство выдвинуло альтернативный проект
автострады. Несмотря на яростные протесты реакционных сил, призывающих
игнорировать мнение «маргиналов и террористов», в конце 1990 года
компания-застройщик полностью остановила работы до окончательного решения
проблемы.
В 1991 году события вокруг злосчастной автострады продолжали
развиваться. В марте конфликт породил первую жертву: им стал убитый «этаррас»
прямо на рабочем месте региональный директор дорожно-строительной компании «Ferrovial» в Валенсии.
Вообще 1991 год характеризовался очередным мощным
наступлением как ЭТА, так и репрессивных сил государства, в результате чего
конфронтация в Стране Басков достигла нового пика. Приближение 1992 года, -
года Олимпийских игр в Барселоне, когда по прогнозам правительства с «баскским
терроризмом» должно было быть покончено, - заставляло «этаррас» осуществлять
свои акции не только в самой Испании, но и на территории Италии и Германии, где
было зафиксировано 17 нападений на различные объекты, представлявшие интересы
испанского государства.
137 вооружённых операций, унёсших жизни 44 человек – таков
был итог этого напряжённого года, напоминавшего скорее наиболее трагический
период «свинцовых лет» 1978-80, а не эпоху окончания Холодной войны и
международной разрядки. В этом же году были убиты шестеро комбатантов
организации, что так же стало своеобразным «рекордом» - такого количества
бойцов ЭТА ещё не теряла уже давно.
Основной удар «этаррас» в 1991 пришёлся на органы
государственной безопасности; летом, по доброй традиции, организация развернула
кампанию против туризма; дополняли картину немногочисленные, но систематические
акции против строительства автострады. Кроме того, не оставляла ЭТА и своей
борьбы против наркомафии и распространения
героина: в этом году в результате «антинаркотических» действий
организации погибли пятеро лиц, связанных с торговлей героином. Благодаря
единодушному осуждению обществом наркотрафика, эти операции, в отличие от
прочих выступлений «этаррас», не вызывали возмущения или осуждения и были, в
общем-то, молчаливо одобрены. Тем более, что ранее выдвинутая
«националистической левой» версия о том, что наркомания является продуктом
самого государственного режима, внедрённым для обуздания протестов среди
молодёжи, находила своё подтверждение: с конца 80-х годов в различных изданиях
начала появляться конкретная информация о связях крупных полицейских чиновников
и даже политиков с наркомафией.
Для членов семей агентов правоохранительных органов этот год
выдался особенно тяжёлым. Дочь полицейского в Сан-Себастьяне и сын гвардейца в
Эрандио погибли вместе со своими отцами в результате взрывов их личных
автомобилей. В результате взрыва близ казармы гражданской гвардии в Барселоне
заминированного автомобиля 29 мая были убиты двое агентов и шестеро членов их
семей, среди которых несколько детей. На следующий день исполнившие теракт
«этаррас» были обнаружены, причём двое из них были убиты в начавшейся
перестрелке. Несмотря на то, что ЭТА неоднократно предупреждала о своём
намерении атаковать сотрудников репрессивных органов везде, где только можно,
взрыв в Барселоне вызвал колоссальный всплеск негодования со стороны масс и
горькие упрёки из лагеря легальной «националистической левой». Точно такой же
негативный, с точки зрения пропаганды, результат был получен после того, как по
всем экранам страны прошла картинка дочери сотрудницы Министерства Обороны,
потерявшей ноги в результате взрыва автомобиля её матери.
Справедливости ради скажем, что другую картинку репортёры
почему то игнорировали: 17 августа в доме в Сан-Себастьяне якобы произошла
перестрелка, в которой погибли трое «этаррас». Причём детали полицейской
операции вновь навели на мысль о внесудебной расправе, т.е. о банальной казни.
Несмотря на осознание эффекта, создающегося благодаря таким
неизбирательным покушениям и неоднократным уверениям в том, что организация всячески
стремится избегать жертв среди гражданского населения, «этаррас» продолжали с
ещё большей интенсивностью использовать свои «coche-bombas», заминированные автомобили. Таким образом, в течение 1991
года подобного рода взрывы гремят в Севилье, Мадриде, Гуэчо, Мучамиеле,
Эрандио… В следующем году аналогичная практика продолжалась в Сантандере,
Каталонии, Мурсии и Мадриде, унося всё больше и больше жизней. Подводя
некоторые итоги, объективная статистика демонстрировала, что после краха
переговорного процесса в Алжире и вплоть до конца 1992 года на счету ЭТА числилось
115 убитых в 386 различных акциях.
Столь интенсивное наступление ЭТА обеспокоило правительство.
Представители Мадрида не единожды предупреждали официального переговорщика от
организации Эухенио Эчебесте о том, что он будет изгнан из Доминиканской
Республики в случае, если «этаррас» не пойдут на перемирие. Однако все попытки правительства
добиться прекращения огня наталкивались на ответные требования дать
персональные и политические гарантии того, что фиаско в Алжире более не
повторится. Не в силах осуществить эти требования, власти, как обычно, прибегли
к масштабным репрессиям, охватившим Страну Басков в начале 1992 года.
29 марта испанская полиция отпраздновала крупный успех: в
результате рейда в Бидарте в ловушку попались трое членов исполнительного
комитета организации: Хосе Луис Альварес Сантакристина, Франсиско Мухика
Гармендиа и Хосеба Арреги Эростарбе, являвшиеся в последние годы фактически
главенствующим триумвиратом, державшим в руках все нити руководства. Среди
«этаррас» установились панические настроения: мало того, что пленение руководства
произвело сильнейший психологический эффект, так ещё в руки полиции попало
множество документов, раскрывающих внутреннюю структуру ЭТА, что грозило новыми
арестами. И эти аресты происходили. Причём не только в Испании, но и во
Франции, Великобритании и Уругвае. С конца 60-х годов, когда за решёткой
оказалась вся верхушка структуры, организация не переживала таких тяжёлых
ударов. Причём теперь ЭТА испытывала давление не только со стороны
«оккупационных сил», - испанской полиции, гражданской гвардии и армии, - но и
активно подключившейся к борьбе с «подрывными элементами» автономной полиции «Эрцаинца».
Казалось, что долгий цикл борьбы ЭТА завершается. Причём
такое мнение установилось не только среди проправительственных кругов, но и в
рядах самой «националистической левой», ошарашенной фактическим разгромом
легендарной вооружённой группы.
Но очень скоро оказалось, что мнение о распаде ЭТА являлось
не более чем иллюзией. Ибо проблемы, породившие вооружённую борьбу и
подпитывавшую её силы на протяжении 30 лет, так и не были коренным образом
решены. Восстановление организации, пережившей столь тяжёлые удары,
демонстрировало, насколько глубокие корни пустила её борьба в баскском
обществе. Хор голосов, утверждающих, что полицейским путём уничтожить ЭТА
просто невозможно, начал возрастать. Тем не менее, с середины 1992 года
организация была фактически обезглавлена, и тяжёлые мысли о будущем терзали
множество «этаррас» и их симпатизантов.
В этот трудный момент пришла новость, вдохнувшая свежие силы
в «патриотическую левую»: конфликт вокруг автострады между Сан-Себастьяном и
Памплоной наконец разрешился утверждением альтернативного проекта, одобренного
всеми участниками конфликта. Само собой, что реакционные силы заголосили о
«новом Лемойсе», о преступном компромиссе с «террористами» и «экстремистами»,
однако продолжать строительство по старому проекту застройщик уже был просто не
в состоянии – слишком много средств уходило на обеспечение безопасности работ,
слишком велики были сторонние затраты.
