Ejército Guerrillero del Pueblo: первые
аргентинские геваристы
«Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их
общественное бытие определяет их сознание», - писал Маркс в предисловии работы
«К критике политической экономии». Хорхе Риккардо Масетти являлся ярким
примером этого утверждения. Родившийся в католической, ультраконсервативной
семье выходцев из Италии, он с малых лет впитывал наиболее реакционные идеи
своего класса. Неудивительно поэтому, что первой политической организацией, к
которой присоединился будущий «Команданте Сегундо», личный друг Че Гевары и
основатель кубинского информационного агентства «Prensa Latina» являлся…
«Националистический Освободительный Альянс» (Alianza Libertadora Nacionalista)
Хуана Керальто – профашистская группировка, выступавшая с позиций
антикоммунизма и католического корпоративизма.
Однако, со временем его националистические взгляды
становятся всё менее реакционными, он всё больше склоняется влево. Таким
образом, вскоре он оказывается в лагере прогрессивных националистов, чьим
основным рупором в ту эпоху являлась «Сила Радикальной Ориентации Молодой
Аргентины» (Fuerza de Orientación Radical de la Joven Argentina – FORJA) Скалабрини Ортиса и
Артуро Хаурече: организация национально-демократической направленности, зародившаяся
в недрах «Радикального Гражданского Союза», провозглашавшая главной своей целью
борьбу с иностранным неоколониальным влиянием в Аргентине, независимо от того –
британское оно, немецкое или американское.
 |
| Хорхе Риккардо Масетти |
Спустя некоторое время у Хорхе Риккардо Масетти завязывается
короткий, но весьма интенсивный «роман» с перонизмом, который, во второй
половине 1955 года обрывается, оставив в наследство после себя лишь ещё более
яростные, чем у FORJA,
антиимпериалистические воззрения.
Подобная политическая траектория не была чем-то из ряда вон
выходящим. Будущие революционеры, являвшиеся, главным образом, выходцами из
среднего класса и мелкой буржуазии, нередко начинали свою политическую карьеру
в организациях, довольно далёких от традиционной левой, а подчас – и вовсе в
правых группах. Достаточно указать, что Рудольфо Уолш, друг Масетти, будущий
корреспондент «Prensa Latina»,
боевик «Вооружённых Перонистских Сил» и один из наиболее ярких идеологов революционной тенденции перонизма, так же в молодости являлся членом ALN. Как и Оскар Бидегайн - член «Монтонерос» и губернатор Буэнос-Айреса в эпоху третьего перонистского правительства.
Другой будущий левый революционер, Хосе «Джо»
Бакстер, после краткого пребывания в рядах всё того же «Радикального
Гражданского Союза», в конце 50-х присоединился к ультракатолическому
«Националистическому Движению Такуара» (Movimiento Nacionalista Tacuara), внутри которого, со
временем, под его руководством образовалась левонационалистическая проперонистская
фракция («Группа Бакстера», более известная как «Националистическое
Революционное Движение Такуара» - Movimiento Nacionalista Revolucionario Tacuara),
ответственная за одно из самых громких преступлений 1963 года – ограбление 29
августа «Банковской Поликлиники» в Буэнос-Айресе, в ходе которого были убиты
два охранника. Впоследствии, бежавший от правосудия Бакстер проходит военное
обучение в Китае, принимает участие в парижском Красном Мае и активно
контактирует с уругвайскими «Тупамарос». Вскоре он присоединяется к
«Революционной Партии Трудящихся» и в 1970 году становится одним из тех, кто,
на подпольном V
Конгрессе партии голосует за учреждение «Народной Революционной Армии».
Любопытно, что команданте этой политической армии и,
одновременно, генеральный секретарь партии, Марио Роберто Сантучо, сам происходил из левонационалистического «Индо-американского Народного
Революционного Фронта», который, объединившись с троцкистской организацией
«Рабочее Слово», в 1965 году и образовал «Революционную Партию Трудящихся».
Может быть, в случае Масетти, наиболее полно эту динамику
развития отражает театральная пьеса «Ночь продолжается», написанная Масетти в
1959 году. Речь в ней идёт о персонаже, являвшемся перонистом, но затем
осознавшим свои разногласия с правительством и впоследствии арестованным.
«Освободительная Революция» 1955 года позволила ему выйти из заключения, но
теперь он подвергался преследованиям и нападкам с обеих сторон – со стороны
перонистов за то, что в своё время выступил против этой идеологии; со стороны
антиперонистов за то, что он являлся активистом рабочего движения. В пьесе очень много сходств с
жизнью самого Масетти, который демонстрирует в ней, насколько в ту эпоху
общество было поляризировано и как трудно в нём было человеку, не
принадлежавшему ни к одному из полюсов силы.
К моменту своего «националистического» этапа в жизни
приходятся и первые шаги в журналистике: в 1947 году Масетти становится
хронистом газеты «Tribuna».
Годом позже он уже сотрудничает с «La Epoca», «Noticias Graficas»,
«Democracia» и «El Mundo». Дальше – больше. К
началу 50-х он уже становится сотрудником радиостанции «El Mundo», ответственным за
секцию международной политики, а затем – редактором телевизионного «Канала 7».
Однако, наиболее радикальная перемена в жизни Масетти
произошла в 1958 году, когда в качестве корреспондента «Radio El Mundo» он отправился на
сражающуюся Кубу для того, чтобы взять интервью у Фиделя Кастро и своего
земляка Эрнесто Гевары, являвшихся пока ещё простыми «барбудос», бросившими
вызов проамериканскому режиму Батисты. Авантюрное мероприятие Масетти, - менее
известное, чем подобная же выходка американского журналиста Эрберта Мэтьюса, -
дало значительные результаты: впоследствии, на основе бесед с Кастро, а так же
своих собственных наблюдений, вернувшийся в Аргентину Масетти пишет книгу «Те,
кто сражаются и те, кто плачут. Фидель Кастро, которого я видел».
Именно здесь, на Кубе, начинается подлинная метаморфоза
мелкого буржуа, уже отказавшегося от идеологии своего класса, но ещё не
нашедшего себя в политических схемах того времени. Находясь внутри кубинской
революции, среди обездоленных крестьян, подвергающихся истязаниям со стороны
батистовской армии, принимая какое-то минимальное участие в деятельности
«Движения 26 июля», он постепенно сам становится частью революции, окончательно
обрубает свои корни.
С течением дней, у него завязывается настоящая дружба с
Фиделем, но особенно с самим Че, который видел в Масетти человека абсолютного
доверия, надёжного и открытого. Именно Гевара впоследствии предлагает Масетти
приступить к созданию того, что станет одной из лучших работ в его жизни:
информационного агентства «Prensa Latina».
После триумфа повстанческой армии, уже в первые недели 1959
года, руководители «Движения 26 июля» предприняли ряд мер для укрепления своих
позиций. Именно в этом контексте был образован информационный аппарат
революции, который не только должен был предотвратить политическую изоляцию,
которой остров подвергнут североамериканские монополии, но и должен был
действовать как инструмент солидарности перед агрессивными выпадами
империализма в сторону правительства Фиделя. Уже 21 января 1959 Гевара и Кастро
провели так называемую «Операцию Правда»: ряд мероприятий, направленных на
независимое освещение деятельности Революции. В течение этой операции возникла
острая необходимость в «создании агентства для противодействия искажению
информации» о событиях на Кубе.
Этот процесс увенчался официальным учреждением 16 июня 1959
года агентства «Prensa Latina».
Изначально руководителем предприятия должен был стать маститый уругвайский
журналист Хосе Мария Гутьеррес, однако предпочтение было отдано менее опытному
Хорхе Риккардо Масетти, окончательно переехавшему на Кубу вместе со своей
семьёй после победы «барбудос». В книге «Утраченные корни аргентинской герильи»
Габриель Рот утверждает, что причиной тому стало личное доверие, которым
прониклись к Масетти Фидель Кастро и Че Гевара.
 |
| Че и Масетти |
«Prensa Latina»
- информационный орган Кубинской Революции, - официально было представлено как
независимое агентство, борющееся с североамериканской монополией на освещение
событий на континенте и в мире. «Мы
объективны, но не беспристрастны, поскольку нельзя быть беспристрастным,
находясь между добром и злом», - утверждал Масетти. Хотя, проект подобного
инструмента влияния созрел в голове Че, агентство являлось продуктом труда
исключительно Хорхе Риккардо, который, оперируя крайне ограниченными ресурсами,
сумел добиться великолепных результатов. Среди наиболее заметных его достижений
стал перехват закодированного вражеского сообщения, которое было расшифровано
одним из сотрудников «Prensa Latina»,
будущим ключевым персонажем аргентинской революционной организации «Монтонерос»
и личным другом Масетти Рудольфом Уолшем, повествующего о предстоящей высадке
контрреволюционных элементов в Плайя Хирон в 1961 году.
Крайне быстро «Prensa Latina» завоевала поистине мировую популярность, но тем не менее,
агентство продолжало сталкиваться со множеством проблем, как на самой Кубе, так
и вне её.
За рубежом, в частности – практически во всех странах Латинской
Америки, - сообщения «Prensa Latina»
подвергались цензуре; кое-где, с подачи североамериканцев, агентству был вообще
объявлен бойкот. В самой Аргентине, например, относительно «демократическое»
правительство Фрондиси издало специальный декрет, запрещающий распространение
сообщений «Prensa Latina»,
как информации «вредящей делу мира и престижу нации». Но самые большие проблемы начались после
того, как революционная Куба, прекрасно осознавая невозможность дальнейшего
противостояния северному хищнику в одиночку, присоединилась к социалистическому
просоветскому блоку.
В преддверии этого, руководство революции сформулировало две
стратегии дальнейшего развития: первая, главным апологетом которой являлся
Гевара, заключалась в расширении революционной борьбы на всю Латинскую Америку,
в то время как другая, выразителем которой был брат Фиделя, Рауль Кастро,
предполагала присоединение к социалистическому блоку. Именно эта последняя в
итоге и восторжествовала, потянув за собой значительные изменения, такие как
занятие части высших должностей в революционном правительстве коммунистами,
принадлежащих к просоветской Народной Социалистической Партии Мануэля
Эскаланте. Таким образом, Масетти, как и другие ответственные лица революции,
не являвшиеся «традиционными» марксистами, вынужден был подчиняться советской
линии.
Но хотя с 1961 года Куба была вовлечена в орбиту советского
влияния, волей-неволей приняв правила игры, установленные в битве двух
сверхдержав, позиция Че оставалась прежней: единственно возможным путём
дальнейшего продвижения он видел в углублении революции, а для этого единственно
верным средством являлось её расширение на прочие страны континента.
Именно в этом ключе стоит рассматривать «Андскую Операцию»,
проект которой зародился в уме Че видимо в первые месяцы после победы
Революции. Проект, в формате которого появилась на свет «Партизанская Армия
Народа» (Ejército Guerrillero del Pueblo).
 |
| Масетти во время событий на Плайя Хирон. |
«Андская Операция» являлась наиболее амбициозной идеей
Гевары, намеревавшегося превратить, по словам Фиделя, «андские Кордильеры в Сьерра-Маэстру Латинской Америки». Территория
данной операции была вписана в треугольник, сформированный севером Аргентины, и
югом Боливии и Перу.
Хотя Че прикладывал усилия для развития вооружённых движений
в соседней с Аргентиной странах (в частности – в тот же самый момент он начал
переговоры с перуанцами, пытаясь побудить их к формированию партизанского
фронта в поддержку крестьян провинции Куско, восставших под руководством
троцкиста Уго Бланко), основные надежды он безусловно возлагал на создание
партизанского очага под руководством своего личного друга Масетти. Согласно
различным источникам, переговоры между Геварой и Масетти о возможности открытия
партизанского фронта в Аргентине начались ещё в 1961, однако, учреждение
основного ядра будущей «Партизанской Армии Народа» состоялось лишь в следующем году, когда Масетти,
вместе с группой из пяти комбатантов, приступил к военному обучению на Кубе под
руководством капитана Оло Пантоха и Анхеля Франсиско Сьютат, ветерана
гражданской войны в Испании.
Первоначальная группа EGP была укомплектована шестью бойцами: парагвайцами Федерико
Мендесом и Мигелем, медиком Леонардо Вэртейном, кубинцем Эрмесом Пенья, бывшим
гуахиро, а ныне личным охранником Гевары, связным Сиро Бустосом и
непосредственно Масетти – руководителем «Партизанской Армии Народа»,
взявшим военный псевдоним «Команданте Сегундо»: в честь колоритного персонажа
сельской новеллы Риккардо Гуиральдеса, старого гаучо дона Сегундо Сомбра.
После окончания военного обучения, вся группа направляется в
Чехословакию, а уже оттуда – в Алжир, с целью испытать свои силы на территории,
несколько схожей с латиноамериканскими Кордильерами. В то время как группа
Масетти пребывала в Африке, сражаясь против французов и «черноногих», двое
алжирцев, - экспертов в области герильи, - посещают Боливию и северные области
Аргентины, изучая территорию будущей партизанской войны. Исходя из
географических условий, ими было дано добро на учреждение здесь вооружённого очага.
Эти детали указывают, что, несмотря на крайне негативные результаты сего
проекта, он не был пустой импровизацией, бесперспективной авантюрой, но был
достаточно хорошо продуман и разработан.
 |
| Масетти в Алжире |
Перед тем, как прибыть в Аргентину, группа Масетти некоторое
время, при поддержке членов местной «Федерации Коммунистической Молодёжи»,
провела на боливийской территории, где к EGP присоединились товарищи личного доверия Гевары. После
неудачной попытки создать партизанский лагерь на севере Аргентины в мае 1963,
группа оперативно меняет стратегию и, возвратившись в Боливию, на деньги,
предоставленные кубинским правительством, приобретает забытое богом поместье в
Эмбосуру, в самой гуще горных джунглей. Эта зона, к югу от Тарихи, между реками
Бермехо и Пилькомайо, находилась вблизи аргентинской провинции Сальта, на самом
кончике клина, сформированного аргентино-боливийской границей.
21 июня 1963 года, согласно записям в дневнике Сиро Бустоса,
произошло окончательное оформление партизанской организации: «мы присягнули как члены EGP». Каждый из десяти комбатантов принял этический кодекс
революционера, разработанный лично Масетти, закончив присягу выкриком
«Революция или смерть!».
Хотя среди планов первоначального развития рассматривался
захват селения Агуас Бланкас или Тольдос, где должны были быть проведены
политико-пропагандистские митинги, резко изменившаяся национальная ситуация
спутала партизанам все карты. 7 июля 1963 года, набрав 25.2% голосов, на
президентских выборах побеждает радикал Артуро Умберто Ильиа, и перед
герильерос встаёт дилемма: возможно ли развитие вооружённой борьбы, если у
власти находится конституционное правительство?
Действительно, в некоторых своих работах Гевара не
рекомендует развивать вооружённое движение, если в стране правит демократически
избранный президент, однако Масетти считал иначе: он рассматривал электоральную
кампанию как фарс, поскольку перонизм, - наиболее популярная политическая сила
в Аргентине, - был запрещён и кандидаты, придерживавшиеся данной идеологии, до
выборов допущены не были.А кроме того, свыше 21% бюллетеней (2 миллиона) были объявлены недействительными.
Основываясь на этом анализе, 9 июля Масетти пишет
первое из двух своих посланий, посредством которых общественности стало
известно о наличии в горах Сальты партизанской группы – «Письмо президенту
Ильиа», опубликованное в левоперонистской газете «Товарищ», в котором
выдвигается требование проведения действительно честных всенародных выборов. После
чего партизаны были вынуждены вернуться в Боливию для перегруппировки сил. В
целом, письмо осталось незамеченным широкими аргентинскими массами и
единственным его результатом стало беспокойство, охватившее репрессивные силы
режима, особенно – жандармерию, ведавшую охраной границ.
21 сентября партизаны вновь вступают на аргентинскую
территорию, бесповоротно решив продолжать реализацию первоначального плана по
созданию и развитию на севере Аргентины очага герильи. Никто не знает, было ли
это личным решением Масетти или же в данном случае его поддержал Че. Очевидно
одно: Гевара никоим образом не препятствовал дальнейшей деятельности EGP.
Теперь, когда ситуация в стране поменялась, речь уже не шла
о захвате какого-нибудь селения в целях вооружённой пропаганды. Отныне
первейшей задачей герильи становится консолидация сил между горами и городом
посредством создания обширных сетей поддержки сельской герильи.
Руководствуясь этой стратегией, Сиро Бустос направляется в
Кордобу для организации структуры поддержки и вербовки новых комбатантов.
Одновременно с этим, герильерос в горах приступают к исследованию территории
будущих действий.
Была осуществлена разведка зон Сан-Педро, Жужуй, Волкан,
Тилкара, Умауака, Уртубе и Ируйя с целью исследования установления связей между
этими областями с боливийскими территориями Сан-Андреса, Санта-Круза и Парани,
где должна была располагаться техническая база герильи.
Мало-помалу работа спорилась, и к февралю 1964 года EGP пополняется 30 новыми
членами (в большинстве своём – коммунистами, порвавшими отношения с
просоветской Коммунистической Партией, вставшей на реформистские позиции),
организованы городские системы поддержки в Кордобе, Буэнос-Айресе и Сальте,
налажено тесное сотрудничество с боливийскими товарищами и находившимися на
территории Боливии офицерами кубинских спецслужб.
Однако тогда ещё никто не мог знать, что среди новобранцев,
прибывших сражаться в Сальту, будут двое полицейских агентов, внедрившихся в
Коммунистическую Партию с целью идентификации наиболее радикально настроенных её
элементов. Начиная с этого момента, кольцо вокруг партизанской группы
сжимается.
Стоит сказать пару слов о внутренней дисциплине, царившей в EGP, которая вскоре стала
притчей во языцех.
С самого начала Масетти был настроен крайне серьёзно:
осознавая, что успех партизанского действия зависит от дисциплины и военной
эффективности, «Команданте Сегундо» был крайне требовательным как к себе
самому, так и к своим товарищам, что впоследствии породило легенды о каком-то особенном
«садизме» Масетти, что на самом деле было не так. Как уже было указано, члены EGP должны были
руководствоваться в своей борьбе специальным этическим кодексом герильи,
который, по словам Эктора Хувета, предусматривал наказание за воровство,
гомосексуализм, преступления сексуального характера, грабёж, предательство,
дезертирство. Единственной санкцией, налагаемой на отступивших от кодекса,
являлась смертная казнь.
Первым «сломался» Адольфо «Пупи» Ротблат, молодой товарищ из
Буэнос-Айреса. В ходе тренировочных маршей он часто терял сознание, тормозил
продвижение партизан по территории. В один из моментов, когда герильерос испытывали нехватку воды в течение суток,
Ротблат, страдавший ко всему прочему ещё и приступами астмы, просто повалился
навзничь, и колонна вынуждена была возвращаться, чтобы искать товарища в
сельве. Прибыв наконец в базовый лагерь, «Пупи» лёг на землю, закрыл голову
руками и начал биться в нервном припадке. Очевидно, что он был близок к решению
покинуть партизан. В соответствии с этическими нормами «Партизанской Армии
Народа» это квалифицировалось как дезертирство. После бурных обсуждений Ротблат
был приговорён к смерти – один из герильерос убил его выстрелом в голову.
Вскоре и другой боец был осужден на смерть. Речь идёт о
Бернардо Гросвальде, бывшем банковском служащем из Кордобы. Довольно слабый
физически, он, тем не менее, являясь приятелем одного из коммунистов Кордобы,
принявших решение присоединиться к EGP, буквально со слезами на глазах упросил взять его с собой в
джунгли. Но, по прошествии двух месяцев изнурительной полевой жизни, он начал
выказывать признаки неуравновешенности, если не сказать больше – сумасшествия.
Отказываясь подчиняться воинской дисциплине, подверженный частым припадкам
паники, он, по мнению Масетти, нытьём и жалобами содействовал разложению
партизанского войска. Последней каплей стала мастурбация, которую Гросвальд
практиковал довольно часто. Он так же был приговорён к смерти, но, в отличие от
случая с Ротблатом, ни один из бойцов не высказал Масетти ни слова протеста
против такого решения. 19 февраля он так же был убит.
Избранная для развития партизанского действия зона
представляла собой высокогорную сельву, пересекаемую горными хребтами высотой
до 5 тысяч метров над уровнем моря: предполагалась, что столь тяжёлые
географические условия будут способствовать развитию герильи, скрывать её
манёвры от властей. Однако на деле результат оказался обратным. Труднодоступность
партизанской зоны совершенно изолировала EGP, и эта изоляция оказалась фатальной.
«Партизанской Армии Народа» удалось таки организовать лагеря
в Анта Муэрта, Сан-Игнасио, Ла Калерии и Ла Тома. В 1964 году, уже окончательно
переместившись на аргентинскую территорию, EGP основала свой последний лагерь в Эль Алисаль, на границе с
провинцией Жужуй.
Параллельно с работой по исследованию территорий, партизаны
готовились установить связи с местным населением: для этого было выдвинуто две
стратегии. Первая заключалась в оказании крестьянам посильной медицинской
помощи и содействии в сельском хозяйстве.
Вторая же, непосредственно связанная с вооружённым действием,
предполагала захваты мелких селений и проведения там агитационных митингов,
сопровождающихся раздачей продуктов и печатных прокламаций. Однако, обе эти
стратегии рухнули. Во-первых, потому, что в зоне деятельности EGP крестьяне отсутствовали как класс:
имевшиеся в наличие земледельцы представляли собой изолированных индивидуумов,
совершенно оторванных от внешнего мира, безграмотных и живущих в неописуемой
нищете. Во-вторых, если на пути партизан и встречались деревни, то они были
очень маленькими и располагались друг от друга на расстоянии многих десятков
километров.
В конце концов, герильерос приняли решение захватить деревню
Юто (провинция Жужуй), назначив дату акции на 18 марта 1964 года, - вторую
годовщину свержения президента Артуро Фрондиси военными. Гевара откликнулся на
планы EGP коротким
посланием: «С нетерпением жду начала
операций». Однако эта акция так и не была исполнена, поскольку к тому
моменту EGP фактически
была разгромлена правительством.
За две недели до осуществления операции, благодаря
инфильтратам в городской сети поддержки EGP, солдатами в Ла Тома был обнаружен лагерь герильи. В ходе
быстрой атаки, в руках властей оказались пятеро бойцов, кроме того, внезапное
нападение заставило других членов EGP бежать, побросав оружие и провизию.
 |
| Арестованные в Ла Тома: Федерико Фронтини, кубинец Оскар дель Ойо, Альберто Кастельянос и Виктор Эдуардо Фернандес, один из полицейских агентов, внедрившихся в EGP, ошибочно принятый жандармами за настоящего партизана |
Масетти, не приняв во внимание требований своих товарищей о
немедленном прекращении деятельности EGP, перегруппировывает силы с целью продолжения войны.
«Команданте Сегундо» отправляет небольшую группу на поиски провизии, оставшись
с остальными в лагере в Эль Алисаль. В ходе этого поиска, двое из бойцов,
Маркос и Сесар, умирают от голода в сельве.
Двое других, Хувет и Антонио, случайно срываются с обрыва. В результате, спустя
несколько часов Антонио умирает от полученных во время падения травм. Тем не
менее, основой части бойцов этой группы удалось выжить, и, после долгих
блужданий по горам и джунглям, они были обнаружены жандармами, задержаны и
препровождены в тюрьму в Сальте.
 |
| Изъятое в Ла Тома оружие и боеприпасы |
Тем временем, 18 апреля 64 властям удалось идентифицировать
и вторую группу, обнаруженную в 30 километрах к северу от места слияния рек Лас
Пьедрас и Пантаноса. В результате начавшегося довольно интенсивного боя, -
герильерос, несмотря на все трудности, по-прежнему были неплохо вооружены, -
погибают Эрмес Пенья, Хорхе Гулье и ещё трое партизан, в то время как со
стороны противника убит только один жандарм Хуан Адольфо Ромеро, застреленный
самим Пеньей – наиболее решительным и опытным партизаном, сражавшимся ещё в
Сьерра-Маестре. 14 других членов EGP были схвачены.
Фактически, история «Партизанской Армии Народа» завершилась.
Хорхе Масетти и его товарищу из Кордобы Альтамирано удалось уйти, углубившись в
сельву. Но более о них никто никогда не слышал. На протяжении долгих лет выдвигались различные версии их дальнейшей судьбы: кто-то говорил о самоубийстве, кто-то - о гибели в диких джунглях, а кто-то - о тайном бегстве за рубеж благодаря сделке с правительством. В любом случае, тела их так и не были никогда найдены.
Большинство из задержанных герильерос находились в тюрьмах около 9 лет – до самого прихода к власти в 1973 году перонистского правительства
Кампоры, которое объявило амнистию всем политическим заключённым, дав наконец
возможность выйти на свободу первым аргентинским геваристам. Нескольким другим,
занимавшимся, в основном, материально-технической поддержкой EGP, удалось бежать за рубеж. Так,
например, Сиро Бустос скрылся в Уругвае, откуда вскоре переехал на Кубу. В 1966
он вновь принимает участие в герилье – на этот раз в составе отряда Че Гевары.
После провала новой попытки создания «континентальной Сьерра-Маэстры», он был
арестован властями, подвергнут пыткам и вынужден дать ценную информацию о
структуре и планах боливийской «Армии Национального Освобождения». В 1970 году,
под давлением общественности он был освобождён и переехал в Аргентину, откуда,
после переворота 1976 года, эмигрировал в Швецию, где и живёт до сих пор.
Другой бывший участник EGP, Хорхе Бельомо, впоследствии влился в «Народную Революционную
Армию» Марио Роберто Сантучо, примкнув затем к проперонистской фракции «ERP-22 de agosto», и в 1975 году в
Кордобе был убит боевиками «Аргентинского Антикоммунистического Альянса»
(согласно правительственной информации – подорвал себя на полицейском посту).
По материалам книги Gabriel Rot «Los orígenes perdidos de la guerrilla en la Argentina. La
historia de Jorge Ricardo Masetti y el Ejército Guerrillero del Pueblo»
