Операция «Голубка»
Ещё до того, как была арестована
первая наша боевая подруга, мы размышляли о возможности осуществления «спасательной
акции» в Женской Тюрьме Монтевидео. В конце февраля 1970 года, когда в застенках
уже находились 17 наших девушек, было решено приступить к подготовке акции
спасения, которая получила название «Операция Голубка».
Этим мероприятием мы преследовали
следующие цели:
1) Освобождение и возвращение в
ряды организации более дюжины опытных кадров;
2) Нанесение тяжёлого удара по
престижу, - итак уже достаточно подорванному, - правительства;
3) Поднятие боевого духа народных
сил, страдающих от, почти трёхлетнего чрезвычайного положения;
Политические последствия операции
так же должны были быть значительными: казалась неизбежной отставка Министра
Культуры, заведовавшего в то время тюремными учреждениями. И, возможно, следует
ожидать падения Министра Внутренних Дел.
Началось тщательное исследование
объекта и прилегающей зоны, все данные были систематизированы и проверены.
Женская Тюрьма занимала площадь,
ограниченную с юга улицей Мигелете, с запада – улицей Асеведо Диаса, с севера –
проспектом Никарагуа и с востока – улицей Кабильдо. На территории размещались
тюремные корпуса, столовые, жилые комнаты для посетителей, детская площадка,
дом, где проживали заботливые монахини, пекущиеся о душевном спасении
преступниц, административное здание, здание охраны и церковь, выходившая
фасадом на улицу Асеведо Диас.
Все заключённые женщины были разделены
на общеуголовные и политические элементы. И это разделение так же соблюдалось
при посещении церковных месс, вечером во вторник и четверг и утром и вечером в
воскресенье.
Словно два крыла на «теле»
церкви, по бокам алтаря, огороженные двухметровыми решётками от общего нефа,
располагались два боковых отсека, где и находились заключённые во время мессы.
Внутри нефа, позади алтаря, справа и слева чернели несколько дверей, через
которые в церковь из внутреннего дворика, сообщающегося с тюремной территорией,
попадали монахини. Причём, они постоянно держали эти двери открытыми, делая
возможным то, что должны были предотвратить решётки – т.е. попадание
заключённых в неф, из которого, в свою очередь, через парадный вход церкви
можно было выйти на улицу. Но женщины, однако, никогда этого не делали.
Внутренняя охрана состояла из
двух солдат, которые практически всё время находились в своей будке в углу
тюремного двора. И занимались они там отнюдь не строгим наблюдением за
порядком: они там отдыхали. Потягивая мате, положив оружие рядом с собой, они
безостановочно болтали, сидя в креслах, валяясь на полу или опершись о стену. В
случае необходимости их можно было вызвать по тревоге посредством нажатия на
специальные электрические звонки, установленные в различных частях тюремного
учреждения и даже в самой церкви.
Что касается внешней охраны, то
на защите ворот на углу улиц Кабильдо и Мигелете стояли двое полицейских,
вооружённые револьверами. Каждые полчаса они проводили обход: один оставался у
дверей, другой же обходил территорию. Есть так же подозрение о наличии
охранников на крыше, но проверить так ли это не представлялось возможным.
Каждое утро, около половины
восьмого, по улице Асеведо Диас проезжал полицейский патруль. По этой же улице,
правда очень нерегулярно, проезжал другой патрульный автомобиль с вооружёнными
солдатами на борту.
Изучение всей картины слегка
изменило первоначальный план: вместо идеи вооружённого нападения на тюрьму был
избран сценарий «чистой акции»: бегства через церковь в ходе одной из месс.
Девушек, регулярно посещавших
службы, было немного. Ознакомившись с планом, они постепенно начинают
присоединяться к верующим, дабы в день побега не вызывать никакого подозрения у
монахинь.
Обсудив план во всех деталях,
было принято решение осуществить побег в воскресенье 8 марта, в Международный
Женский День. Это было случайное совпадение. На самом деле, выбор даты был
обусловлен главным образом беспокойством за наших девушек, так как говорилось
об их возможном скором перемещении в другие тюремные учреждения, славящиеся
гораздо более надёжной охраной.
Акция должна была быть исполнена
в начале церковной службы. Если по каким-то причинам эта попытка не удаётся,
акция будет исполнена в конце. Если же и тогда обстоятельства сложатся против,
попытка будет повторена в ходе вечерней мессы. В случае тихого провала, акция
переносится на следующее воскресенье. Самая главная проблема, которая могла
послужить отмене операции – это невозможность какой-нибудь из девушек, по тем
или иным причинам, отправиться в церковь. Предполагалось, что в результате
операции все наши женщины будут освобождены, никто не должен быть брошен; все,
кто изъявит желание покинуть тюремные стены и вновь включиться в борьбу, будут приняты
организацией.
Посредством личных свиданий до
девушек были донесены все детали предстоящего плана, дабы они исполнили свои
роли с предельной чёткостью, безо всяких задержек.
Снаружи в операции должны были
принять участие 13 человек – 11 мужчин и две женщины, распределённые на 4
группы, каждая из которых имеет свой автомобиль. Шестеро – 4 мужчины и 2
женщины, - входят в «группу Церкви»; трое – в группу поддержки; трое – в группу
наблюдения за внешней охраной; один берёт на себя ответственность за
транспортировку беглых девушек.
В половину седьмого утра 8 марта
грузовик, предназначенный для перевозки освобождённых, по дороге к месту
операции внезапно ломается. После короткого, но весьма бурного обсуждения
сложившегося положения, решено было «взять в аренду» карету скорой помощи.
Прибыв к зданию поликлиники, один
из товарищей обратился в регистратуру с просьбой выслать автомобиль для
«перевозки больных родственников». Машина с тремя медицинскими сотрудниками на
борту выехала в указанном направлении. Здесь уже ожидали «больные» - мужчина и
женщина. По дороге в машину сел ещё один благочестивый «родственник»,
вооружённый сумкой, в которой находилась «необходимая одежда для больных».
Спустя несколько минут, не встречая никакого сопротивления, «больные
родственники» обезвредили экипаж кареты скорой помощи. Были изъяты халаты и
шапочки, а взамен врачам выдана гражданская «одежда для больных». В
определённом месте все трое были высажены и переданы под охрану двух товарищей,
предложивших погулять в парке в это чудесное утро. Медикам сообщили, что спустя
некоторое время они будут отпущены. Правда, халаты и шапки им никто возвращать
не будет – с ними можно распрощаться.
Облачённый в одежду дежурного
врача, товарищ наконец направил свой автомобиль в сторону Женской Тюрьмы. Перед
тем, как оказаться на месте, он был вынужден избавиться от носилок, занимавших
много места в салоне. Беда состояла в том, что носилки были намертво прикручены
к полозьям. Остановившись на бензоколонке, наш товарищ попросил пассатижи и
гаечный ключ. Работа шла в самом разгаре, когда позади кареты остановился
автомобиль, ожидающий своей очереди для въезда на заправку. Оба шофёра посмотрели
друг на друга.
Нашего водителя объял тихий ужас.
За рулём задней машины сидел тот, кого он меньше всего на свете ожидал увидеть
– прекрасно известный всему подполью Монтевидео комиссар Пирис Кастаньет,
руководитель информационно-разведывательного департамента полиции,
специализирующегося на борьбе против «Тупамарос». Сохраняя присутствие духа,
наш соратник спокойно завершает свою работу, садиться за руль и освобождает
место для автомобиля комиссара.
9:05 – координатор объезжает на
автомобиле различные места города, в которых собираются участники операции. Все
готовы, следует сигнал выдвижения к цели.
9:10 – пешком, с нескольких
сторон различными дорогами к утренней службе спешат четверо товарищей
оперативной «группы церкви».
Почти тотчас после этого напротив
церкви останавливается автомобиль. Из него выходит одна из наших девушек и так
же движется к дверям церкви. Шестой товарищ остаётся снаружи. Одновременно с
этим на проспекте Никарагуа, за пару метров от перекрёстка с улицей Асеведо
Диас останавливается второй автомобиль с тремя товарищами на борту, в чью
задачу входит наблюдение за внешней охраной. Двадцать секунд спустя позади
автомобиля «группы церкви» паркуется карета скорой помощи; в это же время на
противоположной стороне тормозит ещё одна машина с группой поддержки из трёх
человек.
В салоне кареты скорой помощи уже
находились портфель с фальшивыми документами, деньги, целая кипа солнцезащитных
очков, именные направления и пронумерованное оружие для каждой освобождённой
«голубки». Все эти предосторожности были необходимы для избежания возможной
путаницы во время распределения девушек по конспиративным квартирам, но, прежде
всего они были нужны в том случае, если произойдёт что-то непредвиденное и
каждой из них придётся добираться по собственному маршруту своим ходом.
Операция планировалась как бескровная, но, если возникнет необходимость,
«тупамарос» готовы были проложить дорогу к свободе своим боевым подругам огнём
и свинцом.
На улице царила атмосфера
воскресного отдыха. Там и сям слонялись сонные граждане, живущие в близлежащих
домах. Соседки обсуждали последние сплетни района. Появившаяся карета скорой
помощи вызвала у них неподдельный интерес. Кто заболел? Серьёзно ли заболел?
Тем временем в церкви пятеро
наших товарищей из оперативной группы расположились в стратегических точках
нефа так, чтобы основная масса прихожан оставалась в середине. На скамейках у
парадных дверей сели парень и девушка, в чью задачу входил контроль за прихожанами:
чтобы никто из них не смог выскочить на улицу когда начнётся акция. Чуть
впереди, ближе к алтарю, уселись двое других: тот, что справа был готов
предотвратить любую попытку закрытия боковых дверей, через которые должны были
вырваться наши девушки. Товарищ слева зорко следил за боковыми дверьми с этой
стороны, дабы нейтрализовать внутреннюю охрану, которая могла проникнуть внутрь
через дверь или же сквозь высокое окно, располагавшееся позади алтаря. За этим
окном, доминирующим над всем нефом, следила Мартина, севшая к самому алтарю: с
её места были прекрасно видны заключённые прихожанки, которым она должна была
дать сигнал к действию.
Начало службы задерживалось.
Священник ещё не подошёл. Одна из монахинь зажигает свечи, прихожане тихо молятся.
Время кажется остановилось, оно словно тяжёлый груз навалилось на излишне
напряжённых товарищей оперативной группы. Вечность длилась секунда за секундой,
превращаясь в минуты... Священник так и не появлялся, а монахиня, подобно тени,
плавала по церкви от одной свечи к другой. Вот уже раздаётся глухой ропот толпы
прихожан… Уже 9:20, а месса не началась.
Ну и ладно.
Мартина достаёт носовой платок.
Это сигнал. Словно маленькие молнии, заключённые женщины одна за другой вбегают
через боковую дверь в помещение церкви.
- Что происходит? Что здесь
происходит?! – кричит монахиня, отвлекаясь от зажигания свечей. Заключённые
молча и быстро огибают алтарь, направляясь к парадной двери. Монахиня пытается
поймать кого-то за руку. Бесполезно.
Прихожане, которые только что
стояли в благоговейном молчании преклонив колена, недоумённо поднимаются.
Товарищи оперативной группы вскакивают на лавки и довольно грубо приказывают
всем сохранять спокойствие: оставайтесь на своих местах и не двигайтесь – тогда
с вами ничего не произойдёт. Хотя изначально этого и не планировалось делать,
для пущей убедительности некоторые из членов оперативной группы извлекают
пистолеты. Кое-кто из тех, кто находился на задних лавках, видя такое развитие
событий, пытаются проскользнуть к выходу, но поздно – здесь как часовые стоят
наши ребята, так же демонстрирующие оружие.
Между тем, обогнув алтарь,
колонна заключённых в быстром темпе по центральном проходу нефа направляется к
выходу. Удивлённые и изрядно напуганные граждане смотрят на всё это стеклянными
глазами. Некоторые усиленно крестятся.
В момент, когда первая наша
девушка достигает дверей, на улицу успевает выскочить одна юная прихожанка. Ей
позволяют уйти – уже нет времени ни на что.
Как раз в это время на улице
группа поддержки «задерживает» полицейского из внешней охраны, в очередной раз
обходящего здание. Изъяв у него оружие, они ставят его лицом к стене.
Сотрудника бьёт дрожь, он изрядно напуган.
Выбежав на улицу, «голубки» видят
автомобиль и карету скорой помощи, но никакого грузовика, о котором их ранее
предупреждали товарищи на свиданиях, нет и в помине. Товарищ из группы
поддержки, стоящий на одном колене посреди дороги с нацеленным на угол улиц
Асеведо Диас и Мекелето автоматом, видя растерянность женщин, громко
приказывает им садиться в машину скорой помощи. И они буквально панически лезут
в салон, причём некоторые используют для этого окна. Машина набита битком.
Последняя из девушек испытывает значительные трудности в посадке. В конце концов,
её ноги остаются снаружи, демонстративно и как-то по смешному высовываясь из
окошка.
На часах – 9:23.
После отъезда кареты скорой
помощи, которая из-за веса проседает на обе оси, вслед за ней едет автомобиль
группы поддержки. Затем – машина группы наблюдателей за внешней охраной и
наконец с места действия удаляется автомобиль с «группой церкви» на борту.
Отъехав на сотню метров, один из товарищей оборачивается назад и видит, как на
фоне белоснежной тюремной стены чернеет силуэт полицейского – он до сих пор
стоит лицом к стене с поднятыми руками.
Автомобили удаляются. Сделав
несколько зигзагов, весь кортеж останавливается в следующем квартале, где все
участники действа пересаживаются на «чистые» автомобили. Одна за другой
освобождённые «голубки» выходят в определённых местах города, получив на руки
документы, направления и оружие. В 9:29, шесть минут спустя после выхода из
церкви, операция завершается. Вскоре на другом конце города освобождены из-под
опеки товарищей медики.
Помимо того, что «Тупамарос» в
очередной раз исполнили свой революционный долг, вытащив своих боевых подруг из
застенков, они нанесли мощнейшую пощёчину пачекистской диктатуре. Без единого
выстрела, без пролития крови, без единого удара организация вырвала из лап
ощетинившегося оружием режима 13 «опасных экстремистов» женского пола. Не
взирая на нормы чрезвычайного положения и усиления мер борьбы с революцией.
Интенсивный поиск беглянок не дал
вообще никаких результатов. Впав в фантастическую истерику, правительство
начинает поиск козлов отпущения. Первым покидает свой пост Министр Культуры
доктор Гарсия Капурро, искренний фашист, близкий друг парагвайского тарана
Стресснера, враг номер один для студенчества и преподавателей. Вслед за ним
смещён со своего поста руководитель системы исправительных учреждений.
Спустя две недели в сенате поднят
вопрос о доверии Министру Внутренних Дел в связи с «побегом из женской тюрьмы».
Министр признаёт свою личную ответственность за произошедшее, но он никак не
может признать вину за разгул коррупции в Департаменте Полиции. Он бессвязно
лепечет, пытается свалить вину на нижестоящих чинов, но, в конце концов,
вынужден подать в отставку. Сразу же за ним под гнётом обвинений во
взяточничестве уходит со своего поста и шеф полиции.
