Альфредо Боксиа Пас
Революционные времена
В конце шестого десятилетия 20 века мир вступил в фазу активных перемен. Расширявшееся движение хиппи, сексуальная революция, протесты в США против войны во Вьетнаме, борьба за равноправие против расовой дискриминации, парижский «Красный Май» 1968 года, культурная революция Мао…Северная Америка и Советский Союза продолжают «холодную войну», грозящую уничтожением мира.
Южноамериканский континент не остался в стороне от этих революционных перемен. В 68 году Бразилию потрясли демонстрации бедняков, студентов и интеллектуалов, направленные против полицейского произвола. С 1964 года в стране одна военная хунта сменяет другую, в результате чего установлен климат насилия и тотального контроля: большинство лидеров и участников политической оппозиции либо уехали в ссылку, либо оказались в тюрьме. Боливия так же сопротивляется нескончаемой череде переворотов, до тех пор, пока в августе 1971 года кровавый бунт не приводит к власти генерала Уго Бансера, который устанавливает наижесточайшую военную тиранию, уничтожая на корню любые народные организации.
В Уругвае, который гордо именуют «Американской Швейцарией», развивается «городская герилья», инициированная левыми силами, во главе которых стоит движение «Тупамарос». Аргентинцы принимают участие в нескольких городских восстаниях 1969 года и впервые слышат пока ещё неизвестное название «Монтонерос». В 1970 году чилийский медик Сальвадор Альенде побеждает на президентских выборах и начинает процесс движения к демократическому социализму. Фидель Кастро, икона кубинской революции, принимает участие в качестве почётного гостя в церемонии инаугурации Альенде.
Парагвай и Доктрина Национальной Безопасности
Забытый всем миром, Парагвай продолжает стабильно жить под ярмом военной диктатуры генерала Альфредо Стресснера, пришедшего к власти в далёком 1954 году в результате переворота.
Оппозиция, разрозненная и слабая, участвуя в политической жизни, способствовала приданию демократического фасада военной диктатуре. Стресснер, антикоммунистический параноик, поражал весь мир своей оригинальной концепцией «демократии без коммунизма». Опираясь на США, под предлогом «национальной безопасности», он уничтожал любую угрозу для своей власти – как со стороны коммунистов, так и со стороны других сил – либералов и фебреристов, которых, тем не менее, стресснеровский режим также в официальной пропаганде именует «коммунистами».
Активность оппозиционных структур задушена репрессиями, правящая Партия Колорадо стоит у руля фактически всех общественных организаций – крестьянских, студенческих, рабочих. Ни одна сила не могла поколебать «гранитное единство», установленное Стресснером – единый блок правительства, армии и Партии Колорадо.
В начале 70-х годов практически во всех странах региона правили военные фашистские хунты, взявшие на вооружение «Доктрину Национальной Безопасности», выдвинутую США для борьбы против коммунистического влияния на континенте в контексте «Холодной войны». Доктрину, базировавшуюся на концепции необъявленной «тотальной войны» между «демократическим миром» и коммунизмом. Для того, чтобы победить в этой «войне» все силы государства – социальные, экономические и политические, - должны быть подчинены стратегии национальной безопасности, которая рассматривалась как единственное условие выживание нации в «тотальной войне» против коммунистов. Практически каждая латиноамериканская армия в тот период занималась не защитой суверенитета, а борьбой с «внутренним врагом».
Эта доктрина, насаждённая Соединёнными Штатами, душила любое законное демократическое правительство, представлявшее опасность для США. Грубое вмешательство североамериканцев во внутренние дела стран Центральноамериканского и Южноамериканского региона стало привычным делом.
Доктрина Национальной Безопасности адаптировалась для борьбы с «внутренними врагами» в зависимости от того или иного региона. В Бразилии, Аргентине, Мексике, Колумбии, Перу, Венесуэле, Никарагуа, Гватемале американскими советниками были созданы десятки «Военных Школ», занимавшихся подготовкой кадров для борьбы с оппозицией и партизанами. Которые, нужно это признать, не были выдумками вашингтонских стратегов: к концу 60-х, после триумфа Кубинской революции и боливийского опыта Гевары, практически в каждой стране региона действовали антиправительственные повстанцы. В Аргентине возникли «Монтонерос» и «Народная Революционная Армия», в Уругвае действовали «Тупамарос», Бразилия была охвачена действиями левых герильерос, в Боливии дело Гевары продолжали местные партизаны, в Чили функционировало «Левое Революционное Движение», возникшее на волне критики со стороны левого лагеря правительства Альенде…
Ничего подобного не было в Парагвае, где жизнь, а вернее, суррогат жизни, из года в год не менялась, где тяжело было представить, что кто-то способен бросить вызов всемогущему и тотальному государству Стресснера, где оппозиция представляла собой сборище ничтожных и трусливых политических карликов. В этом контексте политической асфиксии, когда в рядах парагвайских политических эмигрантов и недовольных внутри страны царило разочарование в электоральных методах борьбы и произошло крушение надежд на всеобщее вооружённое восстание, возникла идея борьбы с диктатурой посредством точечных ударов. Идея показалась весьма любопытной некоторым секторам мелкой городской и сельской буржуазии.
Первые ростки
Идея «Военно-Политической Организации» начала принимать реальную форму в Сантьяго де Чили. В 1971 году здесь встретились несколько парагвайских студентов, наблюдавших начало деятельности социалистического правительства Альенде. В середине этого года, группа учащихся налаживает контакт с 27-летним Хуаном Карлосом да Костой, который ещё до недавнего времени сидел в парагвайской тюрьме за «подрывную деятельность», а после освобождения вынужден был бежать из страны.
 |
| Хуан Карлос да Коста |
Да Косту, который активно работал в студенческом движении и сотрудничал с литературными журналами Асунсьона, постоянно преследовали идеи создания внутри страны революционного ядра, которое сумело бы создать условия для формирования крепкого альянса рабочих и крестьян для последующей «затяжной народной революционной войны». Вся его жизнь была посвящена идеи создания мощного революционного движения. Долгая «стажировка» в парагвайских тюрьмах, опыт выживания и постоянные побои со стороны охраны лишь укрепили желание Да Косты бороться с военной диктатурой.
Да Коста становится центральной фигурой сообщества парагвайских студентов в Чили, которые, в ходе дальнейших заседаний и встреч в этом году, формулируют основные черты будущего проекта.
Парагвайские студенты в Корьентесе
Да Коста постоянно курсирует между Чили и Аргентиной, где он укрепляет свои связи с местным движением «Монтонерос». Аргентинский город Корьентес особо интересует лидера чилийских парагвайцев. Расположенный недалеко от Асунсьона, здесь проживала довольно значительная колония его соотечественников, внутри которой, - особенно, в студенческой среде, - протекала довольно бурная политическая жизнь. Более тысячи парагвайцев обучались в местном Северо-Восточном Университете, привлечённые лучшими условиями, нежели в парагвайских университетах, и отсутствием серьёзных вступительных экзаменов. Многие из этих учащихся состояли в студенческом профсоюзе «Культурное сообщество Гуарани», который, посредством культурных мероприятий, тонко раскрывал темы для опасных дискуссий, которые были бы невозможны в самом Парагвае. Национальная история, фольклор, культура и национальная ситуация являлись темами, часто поднимающимися в этой среде.
Странный и беспорядочный образ жизни, царивший в университетах в эти короткие годы третьего перонистского правительства, дал многим парагвайским студентам бесценный опыт политической агитации и насилия.
Да Коста наладил контакты с некоторыми лидерами профсоюза – приверженцами идеи возвращения в Парагвай и создания подпольной организации для борьбы с диктатурой.
«Движение за Независимость» и парагвайский Университет
Несмотря на контроль диктатуры, в парагвайском Государственном Университете с течением времени началось брожение умов. Разочарованные в оппозиционных партиях, совершивших большую ошибку, одобрив новую Национальную Конституционную Конвенцию, в результате чего хунта Стресснера была полностью легитимизирована, столичные студенты группировались в университетских кружках, где разрабатывали планы сопротивления «колорадизации» учебных заведений.
Это был новый интеллектуальный авангард борьбы против диктатуры, который в конце 60-х годов реализовал значительное количество театральных и культурно-массовых мероприятий явно «подрывного характера». В Университете даже издавался журнал «Фронт», вокруг которого группировались сторонники «независимости университета от государства» с различных факультетов. Вскоре акции новообразованного «Движения за независимость» (Movimiento Independentista) стали координироваться за круглым столом, однако, между лидерами MI существовали значительные расхождения во взглядах на систему организации и идеологическую направленность движения.
MI не было подпольным движением, однако внутри структуры присутствовали заговорщицкие тенденции, направленные на защиту от репрессий государства. И это не было какой-то паранойей: множество студенческих руководителей были арестованы, часто полиция изымала тиражи газеты «Фронт».
MI не претендовало на то, чтобы быть какой-либо политической силой, и на протяжении всего периода конца 60-х, начала 70-х, движение не выходило за пределы учебного заведения.
Различия между более «консервативными» и более радикальными руководителями усугубились Хуаном Карлосом да Костой и некоторыми другими студентами, которые ранее учились в Сантьяго де Чили и теперь возвратились домой.
В результате деятельности радикалов, MI раскололось. Осознав «реформистскую» и примирительную сущность студенческого движения, радикальные руководители, оглядываясь на опыт соседних стран, мало-помалу шли в направлении принятия идей вооружённой борьбы с диктатурой. MI потихоньку превращалось в платформу для действий OPM в столице. Многие студенты выразили желание войти в военно-политический аппарат. OPM на основе этой первой группы, создаёт «Студенческую Группировку» - подпольную организацию студентов и лицеистов, точно скопированную со студенческой структуры «Монтонерос».
«Аграрные Христианские Лиги»
Парагвай – страна, с крайне слабым рабочим классом, практически не существующим. Поэтому, революционное движение, ссылавшееся в своей борьбе на интересы народа, должно было получить поддержку крестьян, как основного класса трудящихся Парагвая. Крестьянское движение в этот момент стояло на перепутье истории. Уже более десяти лет в разных департаментах развивалась наиболее важное крестьянское движение Латинской Америки: «Аграрные Христианские Лиги».
С сильными, но довольно примитивными, религиозными тенденциями, «Лиги» были созданы в ответ на земельную проблему. В середине 60-х государство инициировало мощный процесс «колонизации» новых земель для культивирования сои и хлопка – основного продукта экспорта, - дабы исправить экономическую ситуацию. В результате происходит широкая внутренняя принудительная миграция крестьян.
Именно в этот переломный момент усиливаются «Лиги». Движение предпринимает коллективные действия, сосредоточенные на организации сообществ взаимопомощи, повышения грамотности, сотрудничестве мелких предпринимателей, нивелирующих влияние крупных сельскохозяйственных монополистов.
Практически сразу же после создания, государство предпринимает репрессивные действия против новой крестьянской организации. Всё это приводит к тому, что в 1972 году начинается внутренняя дискуссия о необходимости политической борьбы, главной целью которой являлась бы самозащита от натиска диктатуры. Парагвайская Католическая Церковь, поначалу поддерживавшая движение, постепенно теряет контроль над ним. Из страха окончательно утерять крестьян, Церковь пытается дискредитировать лидеров «Лиг» в глазах общества.
В это же самое время, в головах руководителей уже зреют идеи вооружённой борьбы, как метода покончить с режимом эксплуатации, навеянные «теологией освобождения». «Лиги» стремительно политизируются и приобретают полуподпольный характер. Некоторые из местных руководителей, посредством контактов с боевиками «Народной Революционно Армии», уезжают в Аргентину, где проходят военное обучение под руководством местных революционеров.
При содействии OPM, начинается сближение исторических врагов: мелкой городской буржуазии и крестьянства. Сей факт, однако, имел и другую сторону: прилив в «Военно-Политическую Организацию» огромного количества новых членов породил многочисленные нарушения дисциплины и конспирации, что в будущем и приведёт движение к краху.
Организация изнутри
В Святую Неделю 1974 года Хуан Карлос да Коста въехал в Парагвай через Энкарнасьон, где его ждал Виктор Уго Рамос и Диего Абенте. Немого погодя, ими был арендован дом, ставший первой базой организации в Парагвае. Обладая весьма немногочисленными финансовыми и людскими ресурсами, Да Коста лично стал мотором, тянущим движение вперёд. Он установил базы будущего руководства; проводит заседания с участием представителей студенческого движения и встречи с Константино Коронелем, который прокладывает путь организации в крестьянскую среду.
Весьма харизматичный человек, хотя и с вождистскими замашками, Хуан Крлос да Коста сумел создать основу будущей подпольной организации. В ноябре 1974 года некоторые боевики аргентинских «Монтонерос» подпольно прибыли в Асунсьон для организации военно-политических курсов для обучения боевиков OPM.
Первая база организации, - которая получила название «штаб-квартира», - располагалась в нескольких метрах от пересечения улиц Чоферес дель Чако и Лас Перлас. Там собственно и жил Да Коста и его подруга, - так же важный член руководства организации, - Нидия Гонсалес Талавера. В 1975 году, когда было учреждено Национальное Руководство OPM, в него входят эти двое, к которым присоединяется Константино Коронель.
Организация стремительно расширяется за счёт вхождения многочисленных активистов «Крестьянских Христианских Лиг» зоны Мисьонеса.
Политические цели, хотя и не были достаточно чётко сформулированы, были обобщены в нескольких документах, посвящённых базовым задачам OPM. Коими являлись:
Консолидация военно-политических организаций
Создание альянса рабочих и крестьян, как фундаментальной социальной базы революционного процесса
Формирование революционной пролетарской партии
Создание Революционной Народной Армии
Затяжная народная война, как генеральная стратегия борьбы
Формирование фронта национального освобождения
Марксизм-ленинизм как методология и средство анализа актуальной ситуации
Революционный национализм
Пролетарский интернационализм
Социализм, как историческая цель борьбы
Из всех выпущенных документов особо выделялся «Регламент Безопасности», используемый всеми оперативными группами, который состоял из примерно ста пунктов.
Выпущенный ограниченным тиражом, этот регламент имел следующие разделы: введение, встречи, логистическое управление, личность, место встречи, слежка и уход от слежки, укрытия и склады, перегородки, личное имущество, псевдонимы, использование печатной машинки, маскировка домов, столкновение с репрессивным аппаратом, чрезвычайные ситуации на улицах. Данный документ попал в руки полиции очень скоро – после первых же арестов участников OPM.
Одним из фундаментальных вопросов безопасности были перегородки. Организация, построенная на концепции ячеек, какой и была OPM, искала путь к сохранению структуры в стратегии «септации» - организации перегородок, отделяющих друг от друга различные группы боевиков. Таким образом, каждый боевик не должен был знать больше, чем необходимо для работы оперативной части организации («ячейки»), членом которой он являлся. В случае арестов предполагалось, что подобная система позволит спасти хотя бы некоторую часть структуры, ибо репрессивные силы, благодаря системе перегородок, не смогут получать от отдельных персонажей данные обо всей организации. Проблема создания перегородок была наиболее трудным вопросом в деятельности OPM.
Военная структура была разделена на «колонны», чьи главные руководители (обычно – от четырёх до шести человек) формировали «ударную группу». Каждый из членов этих групп заведовал тремя «кандидатами в комбатанты», которые, в свою очередь являлись наставниками «пре-комбаттантов», а те в своём распоряжении имели трёх «периферийных» - членов низшего звена организации. Таким образом, благодаря подобной ступенчатой структуре, в теории, четыре «ударные группы» командовали 40-48 боевиками, составлявшими "колонну", которые, подобным же образом, распоряжались 140-150 активистами различного статуса.
Боевики общались и координировали свои действия посредством ежедневных «встреч» в публичных местах, что позволяло, опять же, в теории, избежать провалов, подняв тревогу, если хотя бы один из членов «ячейки» не являлся на общий сбор, будучи задержан. Реальность, спустя некоторое время, доказала всю бессмысленность этой системы безопасности, которая не смогла предупредить крушения групп, члены которых были арестованы или убиты.
В принципе, данная тактическая схема так же была скопирована с аргентинского движения «Монтонерос».
В эти первые месяцы 1975 года организация достигла большого прилива новых членов в городах.
Болезнь роста
Внутренний документ OPM, изъятый полицией в 1978 году, указывает, что «начиная с инкорпорации большей части крестьянских активистов, численность организации увеличивалась в геометрической прогрессии…» Структура развивалась, прежде всего, в департаментах Мисьонес, Парагуари, Неембуку, Итапуа и Альто Парана. Начался рост организации и в Асунсьоне. Несколько лет спустя после крушения OPM, полиция заявляла, что в столице в конце 75 года действовало восемь колонн боевиков. Это была попытка преувеличить опасность «Военно-Политической Организации» со стороны режима. На самом деле, ни одна колонна OPM не была укомплектована полностью, а некоторые боевые группы вообще существовали лишь на бумаге.
В начале 1976 года в распоряжении организации имелись лишь несколько помещений в Асунсьоне, два автомобиля и четыре мотоцикла. Что касается оружия, ситуация была столь же удручающая: около тридцати пистолетов и револьверов, автомат RAM-1 и десяток ружей и винтовок. В т.н. «архивах чести», позднее опубликованных бежавшими активистами OPM, можно встретить полицейский документ, озаглавленный «Список оружия, изъятого следственными органами», относящийся к операции в Сан Хуан Буатиста в июне 1976 года. В ходе двухмесячных рейдов и поисков, у крестьян, подозреваемых в сотрудничестве с OPM было изъято следующее оружие: одна винтовка, одно ружьё, один пистолет, пятнадцать револьверов и три кинжала.
Дисциплина боевиков, вышедших из мелкой буржуазии, была первоочередной проблемой революционного воспитания. Процесс «пролетаризации» включал в себя «уравнение» дохода каждой боевой группы и каждого отдельного боевика в соответствии со средней заработной платой рабочего. Доходы сверх этой установленной суммы, перечислялись на развитие организации.
Военное обучение включало в себя не только непосредственно изучение боевых навыков, но и, хотя бы минимальное (три-пять дней) обязательное изучение документов, целей и задач организации.
Единственная боевая операция OPM была осуществлена в июле 1974 года, когда было запланировано нападение на священника Дионисио Эчагуэ, казначея Городской Семинарии, для того, чтобы отобрать портфель с деньгами, предназначенными для выплаты зарплат сотрудникам. Операция, в которой принимали участие Диего Абенте, Нидия Гонсалес и Виктор Уго Рамос, закончилась провалом, поскольку, хотя священник и был ранен в ягодицу, он мёртвой хваткой удерживал свой чемодан, сорвав, таким образом, планы нападавших. На момент своего раскрытия, OPM не планировала осуществления других боевых операций.
Организация издавала ограниченным тиражом внутренний журнал «Tatapiriri», первый выпуск которого увидел свет в мае 1975. Печатался он на ворованном мимеографе в количестве 150-200 экземпляров, распространявшихся среди членов организации. Всего было выпущено десять номеров «Tatapiriri», толщиной в 12-16 страниц. Вскоре после раскрытия существования OPM, хотя бы один номер этого журнала будет служить доказательством членства в организации.
В первые месяцы 1976 года в OPM началась «болезнь роста», которая так и не была преодолена. Новыми членами не соблюдались меры безопасности, разбухшая структура была всё более и более неуклюжей. Конфликты между руководителями привели к постепенному обветшанию организации, предшествующему полному распаду.
Необходимость в срочном принятии мер к решению вопроса «болезненного роста», необходимость в кадрах, которые бы могли бы заняться дополнительной организацией структуры; всё это привело к тому, что группа студентов из Коррьентеса вошла в страну раньше назначенного организацией срока. Предложение Хуана Карлоса да Косты, хотя и было очень рискованным, тем не менее, было одобрено Национальным Руководством. В январе 1976 года Хосе Феликс Богадо и Басилика Эспинола приехали в Корьентес и встретились с Карлосом Браньясом и Хорхе Савала. В весьма короткие сроки здесь была набрана группа политических активистов, выразивших желание отправиться в Парагвай. Таким образом, благодаря импровизации и хаосу, к парагвайской борьбе присоединилась ещё одна группа – «группа Корьентеса».
Арест в Энкарнасьоне
Утром 3 апреля 1976 года парагвайский студент факультета медицины университета Корьентеса Карлос Браньяс пересёк на лодке реку Парана между Посадасом (Аргентина) и Энкарнасьоном (Парагвай). Несмотря на свою молодость, он уже имел внушительный политический опыт работы в парагвайском студенческом сообществе и в молодёжных перонистских организациях. Его сопровождала жена и две другие девушки, активистки OPM. Все четверо на парагвайской стороне были арестованы пограничниками: в их багаже были найдены различные документы OPM, а так же аргентинские паспорта. Арест Карлоса Браньяса стал неожиданностью, как для самой полиции, так и для руководства OPM. В конце концов, организация потеряла драгоценные дни, силясь понять, что же произошло в Энкарнасьоне.
Вечером того же дня, Карлос Браньяс был перевезён в департамент следственного управления Асунсьона, где, сразу же по приезду, он был подвергнут избиениям и тяжёлым допросам. Этой ночью полиция получила первые сведения, благодаря которым было раскрыта одна из конспиративных квартир организации, расположенная в Валье Апуа, Ламбаре. Здесь, после довольно продолжительной перестрелки, был убит один из руководителей OPM Мартин Ролон.
В середине следующего дня, - воскресенья 4 апреля, - другие два студента университета Коррьентеса, несмотря на известия об аресте Браньяса, подошли к Асунсьону на лодке «Карлос Антонио Лопес». Оба были немедленно арестованы на парагвайском берегу. В лодке полицейские нашли мимеограф и множество внутренних документов организации. Вечером того же дня полиция, благодаря сведениям, полученным от студентов, арестовала ещё одну крупную фигуру организации в Асунсьоне – Карлоса Фонтклара.
Репрессии
Этой ночью 4 апреля полицейская бригада взяла штурмом дом Марио Шаерера Проно в квартале Эррейра. Несколькими часами ранее здесь состоялась встреча главных руководителей OPM, которые, - и это поразительно, - даже не подозревают о том, что организация полностью раскрыта. Полицейская команда подъехала к дому около двух часов ночи. Тут же завязалась ожесточённая перестрелка, в которой смертельное ранение получил Хуан Карлос да Коста. Марио Шаерер Проно и его жена Гильермина Канонникофф бежали через внутренний дворик, и под градом пуль сумели укрыться в доме, где проживали монахи, учащиеся в католическом колледже Сан Кристобаль. В результате второго боя Марио был легко ранен в ногу. В перестрелке так же получил смертельное ранение в живот комиссар Альберто Кантеро.
Диего Абенте, его жена Стелла Рохас и Мигель Лопес Перито, встретившись в другом доме, принадлежавшем OPM, вечером получили весьма странное телефонное сообщение, в котором один из боевиков сообщил о «проблемах» в конспиративном доме в квартале Эррейра. И тогда они совершили непростительную ошибку: отправились проверять «на месте», что же произошло. Естественно, они были окружены полицией и арестованы. Той же ночью в квартире в районе Сан Лоренсо в ходе полицейского штурма был тяжело ранен Константино Коронель.
Другую ошибку на рассвете совершил священник Раймундо Рой, служивший в колледже Сан Кристобаль. При условии, что укрывшиеся в колледже боевики не будут подвергаться никакому физическому воздействию, он впустил полицейских, которые арестовали Марио Шаерера и его жену. Однако, агенты правоохранительных органов не исполнили своего обещания: в следственном отделе Марио был забит до смерти.
Утром 5 апреля OPM находилось в необычной ситуации. Были арестованы, ни много, ни мало, основные руководители организации, которые обладали всей полнотой информации, касающейся структуры. Из трёх членов Национального Руководства, один был убит (Хуан Карлос да Коста), второй тяжело ранен (Коронель), третий же (Нидия Гонсалес Талавера) активно разыскивалась. Большая часть периферийного руководства была либо арестована, либо идентифицирована. И, словно этого было недостаточно, полиция завладела большей частью внутренней документации, позволившей составить полное представление о структуре колонн и именах членов военного аппарата – вплоть до личных характеристик на каждого из них. Полиции лишь оставалось заполнить пробелы в ордерах на арест.
За 48 часов до этого, режим даже не знал о существовании подпольной организации, а теперь агенты знали практически всё. В течение последующих дней продолжались массовые аресты. Организация находилась в полном параличе. Некоторые городские ячейки, уже откровенно спасая свои жизни, бежали из страны в Аргентину.
Кровавая Пасха
После Святой Недели и активнейших розысков и арестов, деятельность полиции пошла на убыль. Но новые допросы дают сотрудникам правоохранительных структур новые сведения. Подпольная организация в Асунсьоне, как оказалось, имела прочные связи с крестьянскими лидерами. Операция по нейтрализации крестьянского сектора OPM, названная «Кровавая Пасха», началась в Сан Хуан Баутиста, департамент Мисьонес, куда был направлен комиссар Камило Альмадо Морель, наделённый широчайшими полномочиями. Вскоре, в местной тюрьме «Абрахам Куэ» оказались сотни крестьян, заподозренных в сотрудничестве с боевиками OPM. Девять крестьян в ходе операции были убиты, самые одиозные личности были доставлены в Асунсьон. В сентябре 1976 года практически все повстанцы, содержавшиеся в столице, были доставлены в тюрьму «Эмбоскада», расположенную в 20 километрах от Асунсьона, которая, специально по этому случаю, была вновь открыта после долгих лет простоя.
Последний шквал
Удивительно, но большинство из задержанных боевиков были освобождены в течение 1978 года. Практически все жители Асунсьона, так или иначе преследуемые за свои прошлые дела, были вынуждены отправиться в ссылку за рубеж. Для вернувшихся в родные места крестьян, увиденное там было полной катастрофой. Их сообщества и коммуны были разрушены и забыты. В результате, крестьяне вынуждены были включиться в процесс «колонизации» новых земель, где нищета и голод стали их постоянными спутниками.
Однако, бежавшие в Буэнос-Айрес, таки сделают попытку реконструировать OPM. Здесь, в столице Аргентины, в 1978 году собралась группа беженцев и тех счастливчиков, кто сумел избежать репрессий 1976 года. Их намерения возвратиться на родину очень скоро стали известны парагвайскому режиму. Первая группа, под руководством Эдуардо Богадо Табакмана и Хорхе Савала была арестована, сам Савала погиб в перестрелке с властями. К тому времени, парагвайские спецслужбы уже имели информаторов в других группах и знали обо всех их движениях.
Это был конец OPM
