С тех пор, как в начале 1965 года редакция журнала «Zutik» перешла под контроль
Пачи Итурриоса, одного из членов Исполнительного Комитета ЭТА, склонявшегося к
марксизму, в издании раз за разом начала усиливаться левая риторика,
предвосхитившая появление внутри организации тенденции «обреристов» (от исп. obrero – рабочий),
сторонников преобладания классовой борьбы над националистической. И, несмотря
на то, что в журнале статьи «обреристов» вполне уживались со опусами иного
революционного характера, заданного «традиционной» линией, сформулированной ещё
группой «Ekin», в июле
1965 года, в момент проведения IV
Ассамблеи, редакция в отрытую признала новую ориентацию:
«Некоторые обвиняют
нас в предательстве национализма. Раньше слова СТРАНА БАСКОВ, РОДИНА, НАЦИЯ
занимали значительную часть в наших публикациях. Сегодня эти слова не исчезли,
но они уступили первое место другим словам, таким как СОЦИАЛИЗАЦИЯ,
ПЛАНИРОВАНИЕ, КУЛЬТУРА, ОБЪЕКТИВНЫЕ УСЛОВИЯ, МАССОВОЕ ДЕЙСТВИЕ и т.д.»
Находясь между рабочим движением, которому было
подозрительно всё, отдающее хоть каким-либо национализмом, и националистическим
движением, бегущим как дьявол от чеснока от любых «коммунистических уклонов»,
ЭТА намеревалась создать некий жизнеспособный синтез, новую политическую
теорию. Как и всё новое, эта попытка несла за собой множество трудностей,
поэтому лозунги социального освобождения некоторое время были лишены конкретных
«социалистических» форм, что содействовало поддержанию внутреннего единства.
Однако с течением времени этот внутренний конфликт всё более обострялся,
впервые вылившись наружу в виде заявления редакции «Zutik», которое было весьма критично
встречено другими членами организации.
Но летом 1965 ситуация в целом ещё не внушала опасений.
Сезон борьбы начался с обычных пропагандистских кампаний и мероприятий, особенно
охватывавших традиционные баскские фестивали и гуляния, становившиеся год за
годом всё более многочисленными. Очень оригинальной «инновацией» этих кампаний
стал разработанный «этаррас» метод размещение баскских национальных флагов, -
«икурриньяс», - на высоковольтных линиях, что весьма затрудняло для полиции их
удаление. Кроме того, для нанесения надписей на стенах впервые стали
использоваться аэрозольные баллончики, которые заменили кисточки и банки с
краской.
Другим событием той осени стала первая попытка «этаррас»
перейти к «реквизициям», обещанным IV Ассамблеей.
24 сентября группа активистов угоняет автомобиль, который
тотчас же был снабжён сворованными несколькими днями ранее номерами, после чего
машина передана «ударной группе». Спустя несколько часов «этаррас»
перехватывают инкассатора «Банка Сан-Себастьяна», забирая у него баул с 450
тысячами песет. Казалось бы, всё прошло как нельзя лучше. Но не тут то было. Двумя
днями спустя, один из участников ограбления, Хосе Луис Сальбиде, попадает в
тяжёлую аварию. Следствием полицейских разбирательств становится то, что он
совершенно случайно был опознан как участник нападения на инкассатора.
В 33 и 34 номерах журнала «Zutik» ЭТА берёт полную этическую и
политическую ответственность за произошедшее, при этом пытаясь выгородить
арестованного, заявив о его непричастности к ограблению. На самом деле, всё
было иначе – именно Сальбиде руководил нападением. Больше того: он был не
просто рядовым, но весьма влиятельным членом организации. Сальбиде являлся одним
из редакторов эпохального «Открытого письма к интеллектуалам» и «Теоретических
основ Революционной Войны», а так же играл важную роль в Исполнительном
Комитете, поэтому его арест стал тяжёлым ударом для ЭТА.
В июне 1966 года Сальбиде был приговорён к 20 годам тюрьмы.
Этот печальный факт, а так же непрекращающиеся протесты самого осужденного,
вкупе с его политической траекторией, сделали Сальбиде своеобразным «духовным
лидером» ЭТА в эпоху борьбы с франкизмом.
Итоги состоявшейся «экспроприации» оставили в целом
негативное впечатление: многие члены военного аппарата были идентифицированы и вынуждены
скрыться за границей, а Исполнительный Комитет потерял одного из ключевых своих
членов. В дальнейшем, некоторое ослабление организации открыло путь для попыток
группы «обреристов» захватить контроль над всей организацией, поскольку
основной лидер этой тенденции, Пачи Итурриос, оставался в стране.
Тем временем, репрессии набирали обороты. Режимом схвачены
десятки подозреваемых, вновь применяются пытки. В сентябре двое боевиков ЭТА
ввязываются в интенсивную перестрелку с полицией в Амуррио, пытаясь избежать
ареста. В октябре Хокин Эчабе похищен в Канпасаре членами Гражданской Гвардии и
увезён в горы, где в течение ночи из него пытались выбить сведения о брате,
Хуане Хосе, являвшемся активистом ЭТА. В декабре группа «этаррас» была схвачена
в Аррасате во время росписи стен: все были подвергнуты пыткам, а затем брошены
за решётку. Так же в декабре члены Гражданской Гвардии на границе с Францией
убили контрабандиста, преследуя Хосе Мария Эскуби, одного из руководителей ЭТА,
бежавшего после ареста Сальбиде, который в этот момент находился буквально в
нескольких метрах от погибшего.
В течение января, февраля и марта 1966 репрессивные органы застрелили
на границе ещё четырёх человек, приняв их за беглых «этаррас». Приказ стрелять на
поражение поступил даже в отношении тех, кто расписывает стены. Таким образом,
отныне каждый член ЭТА понимал, что он может быть убит в любой момент, за
любое, даже относительно «мирное» действие, вроде нанесения надписей
аэрозольным баллончиком. Вследствие этого организацией было принято слегка
паническое решение «атаковать посольства
(Испании) в любой стране, где Внешняя
Федерация (состоявшая из эмигрантов, симпатизирующих ЭТА) имеет средства и возможности сделать это».
В апреле 1966 года «этаррас» подвели краткий баланс: было
подсчитано, что только за последние четыре года 145 человек были осуждены
Трибуналом Общественного Порядка по обвинению в причастности к организации.
В этих тяжёлых условиях решение о проведении очередного «Дня
Нации» вызвало множество разногласий. Со стороны активистов французской части
Страны Басков поступило предложение организовать совместное собрание в
пограничном конгломерате Ирун-Андай. Пока рассматривался этот вариант, пришла
новость о том, что Националистическая Баскская Партия, при поддержке
Национальной Конфедерации Труда и Испанской Социалистической Рабочей Партии,
готовит свою манифестацию в Гастейсе. В конечном итоге, учитывая всё более
широкую дистанцию, отделявшую ЭТА от НБП, было принято решение присоединиться к
мероприятию в Ирун-Андай, которое должно было быть проведено совместно с
движением французских басков «Endata».
Этого мало: пытаясь углубить раскол в националистическом
движении, в 40 номере журнала «Zutik»
публикуется откровенно вызывающая статья против «Дня Нации» в Гастейсе:
«Буржуазному «Дню
Нации» мы противопоставляем рабочий «День Нации». Фольклорному балагану,
инициированному националистами капитала, мы противопоставляем революционную
организацию, отстаивающую основные цели баскских трудящихся: интернациональный
социализм и единую и свободную Страну Басков».
Умеренное крыло ЭТА в том же журнале более мягко, но столь
же твёрдо, выступило против мероприятия в Гастейсе с позиций практического
патриотизма:
«В нынешнем случае,
между Гастейсем (поддерживаемым испанскими антифранкистами и теми, кого можно
назвать южными басками) и Ирун-Андай (где южные и северные баски как бы
сливаются в символических объятиях), баскский народ выбирает последнее. ЭТА так
же сделала свой выбор».
Несмотря на столь громкие заявления о «народе», ЭТА являлась
единственной испанской баскской организацией, откликнувшейся на предложение
французских басков, поэтому полиция, установившая строгий контроль за
«этаррас», рассматривала «День Нации» как прекрасную возможность нанести группе
тяжёлый удар.
Утром 10 апреля французские и испанские власти установили по
обеим сторонам границы впечатляющие барьеры. Ирун-Андай окружили сотни
полицейских, все дороги были перекрыты блокпостами, транспорт досматривался,
полиция тщательно проверяла документы у всех молодых людей, заподозренных в
том, что они намереваются посетить праздник. Происходили задержания, в том
числе – со стрельбой. Окрестные горы так же были наводнены солдатами; военные
самолёты Франко барражировали надо всей территорией границы.
В таких условиях, лишь несколько сотен активистов сумели
достичь Ируна, и среди них большинство составляли как раз деятели ЭТА. Однако,
не успевали молодые люди собраться небольшой группой, как их тотчас же жестоко
разгоняли полицейские, которые не стеснялись даже применять огнестрельное
оружие, в результате чего как минимум двое активистов получили ранения.
Единственным результатом этого провального для ЭТА «Дня
Нации» стал выход из рядов организации группы Хабьера Сумальде. Сумальде, один
из руководителей военного аппарата, с самого начала считал ошибочным выбор для
проведения открытой манифестации пограничного городка Ирун, где полиция легко
могла блокировать любые попытки проведения незаконных шествий, вычисляя
активистов. Незадолго до самого «Дня Нации» Сумальде, отказавшийся принимать
участие в авантюре, покидает ЭТА.
 |
| Хабьер Сумальде |
Уже давно отличавшийся весьма саркастическим отношением к
«революционной борьбе» организации, наиболее героической деятельностью которой,
по его мнению, являлась ночная роспись стен, Сумальде со своей бандой из 25
человек, имевшей в своём распоряжении несколько единиц огнестрельного оружия,
образует «Автономную Группу ЭТА», которая начинает кампанию военного обучения с
целью создания эмбриона будущей партизанской колонны. Помимо проведения учебных
боёв с полной выкладкой, группа подготовила в горах ряд схронов с оружием,
боеприпасами и провиантом.
Этот коллектив, не сформировавший никакой собственной
политической линии, и получивший в простонародье прозвище «Козлы» (от боевого псевдонима
самого Сумальде – «Козёл»), уже 1 мая 1966 года отличилась весьма громкой
акцией: на несколько часов партизанами была оккупирована приморская деревушка
Гарай. Однако далее дела пошли не так впечатляюще: началось перманентное
преследование партизан полицией, которое продолжалось вплоть до 1968 года,
когда «Автономная Группа ЭТА» прекратила своё существование: большая часть
комбатантов была арестована, а те, что избежали задержания, скрылись во
Франции.
Тем временем, нарастание внутренних противоречий неизбежно
должно было привести к кризису организации.
Одним из первых проявлений перехода этого кризиса в конечную
стадию стали действия Хосе Луиса Альвареса Энпаранца («Чиллардеги»), проживавшего
в политической ссылке в Брюсселе и фактически возглавлявшего Внешнюю Делегацию,
координировавшую зарубежные группы ЭТА. В октябре и ноябре 1965 «Чиллардеги»,
являвшийся сторонником «традиционной» политической линии, восходящей к позициям
«Ekin», выпустил два
сообщения, в которых осудил организацию за «испанизацию», выражавшуюся в
содержании последних номеров журнала «Zutik» (переход на испанский язык, упор на освещение профсоюзной
борьбы, анализ, концентрировавшийся на ситуации в Испании и т.д.). К февралю
1966 года некоторые другие активисты, вроде Хавьера Бареньо или братьев
Эчебаррьета, начали активно выказывать своё беспокойство «отклонением»
политической линии ЭТА.
В апреле 66 «Чиллардеги» учреждает альтернативный журнал «Branka», чьей основной
задачей заявлена «борьба, прежде всего,
против социал-империалистических тезисов». То есть против тех, кто, во имя
идей революционного освобождения пытается подчинить стратегию баскского
освобождения стратегии освобождения всей Испании. Парадоксальным образом «Чиллардеги»
удалось привлечь к редакции Крутвига, яростного антимарксиста, из трудов
которого ЭТА почерпнула большинство идей, приведших к укреплению
социалистической «обреристской» линии.
Вместе с тем, идеологические дебаты, арест Сальбиде и выход
военной группы Сумальде вынудил организацию взять перерыв в осуществлении боевых
акций, сконцентрировавшись исключительно на пропаганде. Некоторые увидели в
этом решении инициативу Политического Отдела, якобы создающего таким образом
преграды для активизации борьбы и исполнения решений IV Ассамблеи. Укажем для ясности, что
Политическим Отделом, точно так же, как и редакцией «Zutik», руководил всё тот же Пачи
Итурриос.
 |
| Пачи Итурриос |
Суть проводимой ПО линии, на самом деле, можно было бы кратко
охарактеризовать как реформизм. С восторгом встретив некоторую либерализацию
франкистского режима в 1966 году, считая дальнейшую либерализацию неизбежной,
деятели отдела (а вместе с ними – и всё приверженцы «обреристской» тенденции)
предлагали легальную и открытую борьбу за реформы. В том числе – и за
радикальные реформы с целью приближения социализма. Вооружённая борьба в этом
контексте носит лишь вспомогательный характер и должна быть ограничена акциями
небольшого значения. Стратегия национального освобождения заключается в
создании широкого баскского движения, чьим мотором станет прежде всего рабочий
класс и его борьба.
Внутренние противоречия, назревшие между «обреристами» и
большинством «этаррас» невозможно было решить без созыва новой Ассамблеи. В
этой связи особую активность проявили исторические лидеры ЭТА «Чиллардеги» и
Хулен Мадарьяга, намеренные защищать «традиционную» линию организации перед
лицом левых отклонений. Для более успешной борьбы эти теоретики намерены были
опереться на группу идеологов, так же противостоящих Политическому Отделу, но
вместе с тем и не признающих руководящей роли «стариков».
В первую очередь, это была группа молодых «этаррас»,
защищавших линию так называемого «революционного национализма», далёкого как от
«этнокультурных» позиций «Чиллардеги», так и от «обреристской» позиции ПО и
журнала «Zutik». Для этих
относительно юных басков, чьим рупором становится 22-летний Хавьер Эчебаррьета
Ортис («Чаби»), совмещение марксизма и национализма не являлось чем-то из ряда
вон выходящим.
 |
| Чаби Эчебаррьета |
Они видели, как в странах Третьего Мира борьба за
национальное освобождение параллельно принимает и форму борьбы за освобождение
социальное. Для них Страна Басков являлась частью Третьего Мира, порабощённого
западным колониализмом; периферией капиталистического мира, которая поднимает
оружие против метрополии и её местных подпевал.
Именно поэтому тенденция, выражаемая этими людьми, получила прозвище
«терсермондистской», от испанского Tercer Mundo – «Третий Мир».
Тем временем, 43 номер журнала «Zutik», вышедший в сентябре 1966, и вовсе
никак не касался национальных проблем. Более того, со страниц журнала
пропагандировалось участие в профсоюзных выборах в учреждённые режимом «Рабочие
Комиссии», которые бойкотировались всей антифранкистской оппозицией, за
исключением Коммунистической Партии. Это переполнило чашу терпения, в результате
чего, под нажимом рядового состава, срочно созванное в Мутрику собрание
Исполнительного Комитета 20 ноября единодушно исключает из рядов организации
лидера «обреристской» тенденции и главного редактора «Zutik» Пачи Итурриоса, а так же большую
часть Политического Отдела.
