«День Нации» 1968 года был организован в Доностии по
инициативе Националистической Баскской Партии, к которой «этаррас» решили
присоединиться. 14 апреля, в день проведения торжества, был поставлен очередной
печальный «рекорд»: Сан-Себастьян был буквально заполонён полицейскими,
которых, по подсчётам активистов, насчитывалось более 15 тысяч. Им в помощь
помимо четырёх вертолётов так же были выделены около полутысячи конных
полицейских. Все улицы были разделены блокпостами, повсюду виднелась спираль
колючей проволоки. Короче говоря, государством было сделано всё возможное,
чтобы предотвратить манифестацию. Тысячи прибывших на праздник людей были
вынуждены спасаться от полицейских облав. Сотни были арестованы.
Двумя неделями спустя, на первомайском шествии, ситуация
повторилась аналогичным образом. Как бы поддерживая градус напряжения, ЭТА в
этот период между двумя праздниками исполнила серию боевых акций – подрывы
линии электропередач, офисов франкистских организаций, а так же несколько атак
против полицейских «помощников» - в основном, местных неофашистов и
реакционеров. В середине мая «этаррас» попытались осуществить акцию на грани
фола, оставив в центре Бильбао ранее «засвеченный» автомобиль начинённый
взрывчаткой, детонатор которой был соединён со свечёй зажигания. Однако,
прибывшие полицейские раскусили замысел боевиков и взрыва не произошло.
7 июня произошло события, разделившее историю ЭТА на «до» и
«после»: автомобиль под управлением «Чаби» Эчебаррьета, которого сопровождал
Иньяки Сараскета, был перехвачен в Бильябоне двумя патрульными мотоциклами
Гражданской Гвардии. «Этаррас» направлялись на встречу с членом подполья
Хокином Горостиди, который попросил их привести взрывчатку. Остановившись, они
спокойно ждали приближения гвардейца. Когда Хосе Пардинес Аркай удостоверился,
что номер, указанный в документах, не соответствует номеру на раме, «Чаби»
выхватил пистолет и несколькими выстрелами убил сотрудника правопорядка. Таким
образом, был открыт счёт многочисленным преднамеренным убийствам, совершённым
комбатантами ЭТА в ходе своей многолетней войны против государства.
Безуспешные попытки скрыться закончились трагически: спустя
несколько часов, на выезде из города автомобиль принудительно был остановлен на
блокпосту. Произошла интенсивная перестрелка, в ходе которой Эчебаррьета погиб,
а Сараскета сумел бежать в горы и был схвачен лишь на следующий день. Уже в
середине июня специальным военным трибуналом арестованный был приговорён к
смертной казни, которая, под давлением общественности, была заменена на
58-летний срок заключения.
На момент смерти «Чаби» Эчебаррьета было всего 23 года. Хотя
с малых лет он принимал участие в националистическом движении, лишь полтора
года назад, в преддверии IV
Ассамблеи, зажглась его звезда, после чего он становится одним из основных харизматичных
руководителей ЭТА, чьё имя знала вся организация. Последующая его
организационная и идеологическая деятельность, во многом содействовала
укреплению «терсермондистской» тенденции (революционного национализма). То, что
«Чаби» был первым погибшим активистом ЭТА, и первым же погибшим в бою, сделали
его «вечным мучеником» организации вплоть до нынешнего момента.
Похороны убитого товарища, проходившие церкви Сан-Антон в
Бильбао, превратились в настоящий марш с участием тысяч сочувствующих,
закончившийся столкновениями с Гражданской Гвардией прямо на выходе из храма.
По всей стране десятки организаций и политических групп откликнулись на гибель «Чаби»
актами солидарности и траурными мероприятиями.
Внутри ЭТА, помимо общей скорби по «первому мученику
организации», широко распространились идеи немедленного ответа государству.
Горячие головы конкретно предлагали совершить серию нападений на патрули
Гражданской Гвардии, что, помимо всего прочего, вполне отвечало плану по
раскручиванию «революционной спирали», одобренному V Ассамблеей.
В этой связи укажем, что опубликованная незадолго до
произошедших событий в журнале «Zutik»
статья «Механизмы угнетения, механизмы освобождения народа. ЭТА и насилие»
указывает, что политическое насилие может выполнять педагогическую роль, обучая
весьма оппозиционно настроенное по отношению к франкизму баскское общество
интегральной борьбе за освобождение, которая, на самом деле, не замыкается на
одних лишь вооружённых акциях. Насилие, по мнению «этаррас», способно вытравить
из масс насаждаемый режимом страх, что несомненно поможет развитию и других
форм борьбы.
Руководство организации так же было согласно с тем, что
общество Страны Басков уже достаточно созрело для того, чтобы в позитивном ключе
воспринимать акции прямого действия против режима.
2 августа 1968, спустя немногим более месяца после гибели
«Чаби», комиссар Общественно-Политической Полиции провинции Гипускоа и один из
наиболее известных садистов Страны Басков, Мелитон Мансанас стал первой жертвой
вооружённой акции, проведённой ЭТА. Прямо возле дверей собственной виллы в
Ируне он был расстрелян комбатантом организации, после чего «этаррас» выпустили
коммюнике, характеризовавшее убитого как символ франкистской диктатуры. Коллега
Мансанаса из Бискайи, Хосе Мария Хункера Рубио, избежал аналогичного покушения
лишь потому, что в эти дни отсутствовал в Стране Басков.
 |
| Одно из первых появлений ЭТА на публике в ходе подпольной пресс-конференции немногим после убийства Мансанаса |
Последствия этой акции были ужасны. Убийством всесильного
Мансанаса ЭТА действительно открыли новую эру, получившую название «Потеря
страха перед фашизмом». Но, с другой стороны, режим принципиально должен был
нанести ответный удар и он его нанёс. Провинция Гипускоа была переведена на
военное положение, благодаря чему было приостановлено действие последних
остававшихся у граждан свобод. Параллельно был принят совершенно безумный
закон, дающий право армейским чинам в ускоренном порядке судить подозреваемых в
принадлежности к вооружённой организации. Под истеричные завывания прессы о
«коммунистических террористах», франкизм обрушил на Страну Басков волну
устрашающего террора. В течение следующих месяцев сотни басков, -
преимущественно, членов националистического движения, - были арестованы, многие
из них подверглись пыткам. Сотни и сотни обысков проводили члены Гражданской
Гвардии в приграничных и горных деревнях, выставляя себя поистине оккупационной
армией. Весь этот ужас ЭТА квалифицировала как «ярость нацистских
преступников», не только благодаря схожим методам репрессий, но и по причине
форменной истерики франкистских СМИ, доходивших в своих выпадах против
организации и баскского национального движения в целом до расистских выпадов.
Однако, несмотря на столь мощную репрессивную кампанию
правительства, структура ЭТА выдержала удар, что дало повод в конце 1968 года
объявить первое политическое убийство лучшим примером раскручивания спирали
«акция-репрессии-акция».
На самом деле, после убийства Мансанаса в течение следующих
месяцев сотни молодых басков присоединились к ЭТА, включившись в активную
пропагандистскую работу. Таким образом, к концу 1968 года организация
значительно укрепилась, достигнув пика своего развития: по некоторым подсчётам,
к этому моменту в рядах ЭТА состояло более 600 человек, при этом более сотни из
них являлись так называемыми «профессиональными революционерами», посвящавшими
всё своё время работе во благо организации. Кроме того, в ходе репрессий не был
арестован ни один из высших или средних членов иерархии «этаррас», что так же
внушало оптимизм.
