ПОХИЩЕНИЕ ШПАГИ БОЛИВАРА

Мануэль Франсиско Карреньо

Просматривая гостевую книгу музея «Quinta de Bolívar», мы можем узреть очень любопытную вещь. Среди экспонатов, относящихся к жизни Симона Боливара, которыми обладает музей, имеется крайне популярный объект, претендующий на право называться одной из самых личных вещей Освободителя. Любопытно то, что этого экспоната нет в наличии. Именная шпага Боливара превратилась в один из самых известных антикварных экспонатов в стране, однако за последние 25 лет немногим удалось лицезреть его воочию. После кражи, этот простой музейный артикул превратился в фундамент колумбийской культуры, благодаря легенде, выстроенной вокруг него; стал настоящим элементом объединения разобщённой нации; элементом, который и сегодня так необходим стране. Шпага, ставшая духовным остриём борьбы за независимость, была украдена людьми, мечтавшими о свободе. Эта история о «Movimiento 19 de Abril» (Движение 19 Апреля) и именном оружии Симона Боливара.

Идея

В конце шестидесятых годов Лучо Отеро являлся одним из боевиков «Вооружённых Революционных Сил Колумбии» (FARC), работавшим на ниве организации городских групп партизанского движения по личному приказу Хакобо Аренаса и Мануэля Маруланды. В ту эпоху Отеро и другие товарищи, между которыми находился и Хайме Батеман, зачитывались самиздатовской книжкой, посвящённой «Тупамарос», уругвайской группе городских герильерос, которые в начале своего пути похитили из музея знамя национального героя Хосе Хервасио Артигаса, который так же считался Освободителем Уругвая. После прочтения данного труда, в голове Отеро возникла идея кражи шпаги Симона Боливара. Он обсудил свою мысль с Батеманом, после чего оба вынесли дерзкий проект на суд руководства военного крыла Коммунистической Партии. «Это было в семидесятом году. «Тощий» явился в центральный комитет коммунистической партии и предложил идею. Ему ответили, что этого делать не стоит, так как шпага является не более чем музейным экспонатом» (Testimonio de Luis Otero en: Behar Olga, Las guerras de la paz). Батеман, Отеро и некоторые другие товарищи после этого несколько дистанцировались от партии, решив сформировать собственную группу городской герильи.

В 1973 году, уже покинув ряды FARC, товарищи организовали не очень большую группу под названием «Los Comuneros», чья история длилась с февраля по октябрь 1973. Это «движение», будучи организовано довольно образованными людьми, стремившимися завоевать расположение прежде всего интеллигенции, стало прообразом группы, которая и совершит кражу шпаги Боливара в следующем, 1974 году.

Боливарианский символ

Шпага Боливара не только стала символом «Движения 19 апреля», она так же символизировала новое мышление колумбийской левой: боливарианское мышление. До этого момента партизанские левые группы Колумбии идеологически ориентировались прежде всего на китайскую и русскую революции: «до этого колумбийская герилья лавировала между Москвой и Пекином, между ленинизмом и маоизмом, но мы изменили эту ситуацию, потому что мы были националистами» (Entrevista con Antonio Navarro Wolf). М-19 базировалось на символах более близких к истории и традиции Колумбии, идолами движения являлись люди, сражавшиеся за эту страну, а не пламенные вожди, делавшие революции в тысячах километрах от Южной Америки. Группа повстанцев, начавшая действовать в конце 1973 года, главным символом и идеологической платформой латиноамериканской борьбы рассматривала фигуру Симона Боливара.

В связи с этим начались попытки поиска особого национального революционного пути, с которым идентифицировали себя большинство колумбийцев. «Мы хотели создать движение для страны, для всего народа, для людей, стремившихся изменить эту страну. И национализм был здесь существенным фактором, который практически отсутствовал в FARC. Мы начали размышлять о специальной военно-политической операции, которая связала бы нас с фигурой Боливара» (Testimonio de Alvaro Fayad en: Behar Olga, Las guerras de la paz).

Боливар представлялся как боец против притеснения, человек, поднявший оружие для защиты своего народа – это было как раз тем, что искало «Движение 19 апреля». Таким образом, старая идея Отеро о краже шпаги из музея идеально подходила под формат первой пропагандистской акции вооружённой группы.

Похищение

После образования М-19 и принятия идеи Лучо Отеро, начались оперативные мероприятия по «возвращению шпаги Боливара к борьбе». В то же время начала свой ход большая агитационная кампания, готовившая почву к появлению на колумбийской сцене нового вооружённого движения. На страницах центральных газет страны 15, 16 и 17 января 1974 года появлялись таинственные частные объявления, имевшие весьма неординарные оглавления: «Паразиты? Черви? Забывчивость? Апатия? М-19 поможет». Люди на улицах до хрипоты спорили, что же такое это за М-19, делали ставки. Как это не смешно, но практически все думали, что М-19 это какое-то новое лекарство. В тот момент у активистов движения уже всё было подготовлено для осуществления первой акции – кражи шпаги из музея «Quinta de Bolivar».

Реклама в газете "El Tiempo" от 17 января. "Паразиты...Черви? Ждите"

В среду 17 февраля вышло последние печатное коммюнике, гласившее, что «М-19 уже идёт к вам». В этот же день были осуществлены две операции: кража именного оружия Освободителя и вооружённый захват здания Совета Боготы.

Ответственным за налёт на музей был Альваро Файяд по прозвищу «Турок». В 5 часов вечера, когда все посетители покинули помещение музея, началась акция: запугав персонал и оставив его под наблюдением нескольких боевиков, товарищи сломали висячий замок на двери помещения, где хранилась шпага. Файяд разбил витрину, в которой находилось оружие, и взял шпагу в руки: «Я схватил шпагу. Меня поразило то, что она была достаточно короткой. Буквально, очень маленькой. Какой восторг взять её!» - говорит Файяд в книге Ольги Бехар.

От музея боевики отъехали на ворованном «Рено», предварительно оставив в помещении несколько листовок, в которых ответственность за произошедшее брало на себя «Движение 19 апреля», провозгласившее своё рождение и уточнившее так же, кто непосредственно является его врагами.

Путь шпаги

Пропажа шпаги, превратившейся вдруг в национальный символ, вызвала переполох в стране. Передовицы всех центральных газет Колумбии были посвящены этому происшествию. Смесь негодования и удивления поселилась в сердцах колумбийцев. Пресса пестрела пафосно озаглавленными статьями, вроде «Шпага – это наш символ», опубликованной в «El Tiempo». Любопытно, что «национальный символ Колумбии» вообще никогда не упоминался в центральной прессе, и если бы не кража, многие о нём так никогда бы и не узнали. За 50 лет существования музея «Quinta de Bolivar» очень немногие имели желание наблюдать именное оружие Освободителя; символы войны за освобождение, одним из которых и была шпага, были преданы практически полному забвению.

В следующие дни после похищения начали появляться сообщения неких анонимных групп о том, что шпага находится в их руках и что они готовы её вернуть. Но никакого возвращения не случилось, потому что бойцы М-19 надёжно спрятали оружие и не собирались отдавать его. Через несколько дней, шпага была спрятана в одном из борделей Боготы, где и пролежала следующие два месяца, после чего переместилась в дом поэта Леона де Грейффа, который выражал огромную симпатию движению.

Затем шпага совершила большое путешествие, включавшее в себя такие пункты, как дом поэта Луиса Видалеса, а так же жилища других колумбийских писателей и интеллектуалов. После она хранилась в апартаментах в столичном квартале Санта Барбара, пока, в конце концов, не покинула страну и не была вывезена в 1980 году на Кубу. В 1981 году родился орден хранителей шпаги, символическая группа, составленная из уважаемых персон, симпатизировавших делу М-19, куда входили Фидель Кастро, панамский левый диктатор Омар Торрихос и члены общественной аргентинской организации «Матери Пласа де Майо».

В течение всех этих лет, шпага Боливара оставалась для колумбийцев символом страны и народа. Пропажа этого символа действительно популяризировала его на всю Колумбию. В конечном итоге, шпага, которая двумястами годами ранее находилась в руках Симона Боливара, окончательно превратилась в миф.

Счастливое возвращение

В 1990 году ветры перемен подули над Колумбией. К власти пришёл новый президент, позволивший влиться в легальную жизнь новому поколению политиков, воспитанных вооружённым движением. Родилась новая Национальная Конституционная Ассамблея. Казалось, Колумбия получила второе дыхание, и готова с утроенными силами бороться со стоявшими перед ней проблемами. Этот климат перемен способствовал добровольному символическому акту, коим могло стать возвращение оружия Боливара. «Решение о возвращении шпаги мы приняли во втором семестре 1990 года, когда нам стало совершенно ясно, что будет основана новая Конституционная Ассамблея. Мы хотели иметь гарантии того, что процесс перемен необратим, прежде чем вернуть похищенное» (Entrevista con Antonio Navarro Wolf). «М-19 всегда было последовательно в том, что оно говорило и что делало. Мы больше не хотели воевать, поэтому возвращение было прощальным актом на этапе подпольной деятельности» - говорит Ариад Артундуага, главный историк «Движения 19 апреля», который был ответственным за возвращение с Кубы именного оружия Освободителя.

Этот факт породил жаркую полемику между бывшими боевиками организации, поскольку руководство в одностороннем порядке приняло решение без консультации с кем-либо. Мария Эухения Васкес, принимавшая участие в краже шпаги, весьма расстроилась случившимся: «мне действительно жалко, потому что для меня, и для таких как я, шпага Боливара была как Эксалибур в войне против несправедливости мира». Другие утверждали, что шпагу нужно было вернуть только тогда, когда Колумбия обретёт реальную независимость и станет действительно справедливым государством, а не тогда, когда, в соответствии с конъектурой времени, это решит руководство М-19. Тем не менее, несмотря ни на что, возвращение состоялось. Антонио Наварро говорит: «стало невозможным продолжать хранить шпагу, мы вышли из вооружённой борьбы; для нас, стремившихся в легальную политику, юридически было неверным продолжать удерживать её в руках». Ариад Артундуага в свою очередь утверждает, что «шпага – орудие войны, и носить шпагу необходимо только на войне, но не в мирное время, в которое мы вступили».

Это случилось 31 января 1991 года. Шпага вернулась в музей «Quinta de Bolivar». В отличие от похищения, возвращение оружия не было широко освещено прессой, некоторые центральные газеты не посвятили этому событию вообще ни одной строки. После символического акта, шпага немедленно была перемещена в сейф «Банка Республики», где и хранилась на протяжении следующих 11 лет. Так, символ борьбы за свободу, парадоксально оказался в заключении. Из-за страха нового похищения, поскольку было ясно, что «меч не любит мирное время».