Мануэль Кабесас Доносо
Его вечный матросский пиджачишко и его шумный смех, заразительный и весёлый - это первое, что я вспоминаю, когда речь заходит о Мигеле Энрикесе. Непостижимый оптимизм в его глазах, в его жестах, неослабевающее жизнелюбие, которое он сохранял до конца. Мигель смеялся всем телом, он махал руками и просто лопался от хохота. Потом я открыл, что точно в такой же манере веселился и его отец, дон Эдгардо. Мигель был подобно динамо-машине: быстрый и чёткий. Его фразы были словно пулемётные очереди. Грозный в полемике с противниками, иногда он так же был достаточно твёрд и в разговорах с товарищами. Он давил аргументами, цитировал историю международного революционного движения, делая особый упор на большевистскую революцию, хорошо знал труды Ленина («Лысого», как он его фамильярно называл), Троцкого и Розы Люксембург, частенько «прогуливался» по китайской революции, в деталях знал историю революции кубинской, а так же отлично владел историей собственно Чили. Например, он всегда восхищался Мануэлем Родригесом, при этом не особо доброжелательно отзываясь о другом великом чилийском патриоте – «жирном» Бернардо О Хиггинсе. Особое внимание он уделял обучению и полемике с людьми, имевшими взгляды, значительно отличавшиеся от его собственных.
Убить его не было лёгким делом для ДИНА. Киллеры диктатуры должны были усилить свою кровавую «работу» с арестованными людьми, имевшими контакты с Мигелем, и которые могли стать ниточкой, ведущей в подполье, куда ушёл лидер Movimiento de Izquierda Revolucionaria (Левое Революционное Движение) вместе со своей организацией. Жестокость капитана Мигеля Краснова Марченко, шефа отдела «Caupolican» Бригады Городской Разведки ДИНА, и его ближайшего «помощника» Освальда Ромо не имела никаких пределов. Доклад Рауля Реттига в «Национальной Комиссии истины и примирения» свидетельствует: «Первейшей целью репрессивного действия ДИНА в течение 1974 года, было уничтожение MIR. Задача оставалась приоритетной и в течение следующего, 1975 года. Именно к этому периоду времени относятся наиболее многочисленные факты гибели людей от рук репрессивного организма диктатуры». Созданная специальным декретом в июне 1974 года, ДИНА фактически действовала ещё с ноября 1973, под непосредственным руководством Пиночета. Пятьсот офицеров Вооружённых Сил и Карабинеров дали начало секретной структуре, которая позднее насчитывала тысячи и тысячи сотрудников, советников и информаторов.
Убийство генерального секретаря «Левого Революционного Движения», 30-летнего медика, волшебным образом избегавшего расставленные на него ловушки, стало буквально маниакальной идеей ДИНА. Для этого был создан специальный отдел «Caupolican», в то время как отдел «Puren» занимался борьбой с остальными представителями левого движения. ДИНА собирала информацию для того, чтобы локализовать сектор Сантьяго, где скрывался Мигель. Его подпольная явка располагалась на улице Санта Фе 725, между Чилоэ и Сан Франсиско, в коммуне Сан Мигель. Ничего особо из себя не представляющий дом, с двумя металлическими воротами, которые ещё и сегодня хранят на себе следы от многочисленных пуль. 5 октября 1974 года здесь разыгрался неравный бой, такой же, какой ранее имел место во дворце Ла Монеда, и который позднее, в течение следующих 17 лет будут вести мужчины и женщины чилийской левой, проявившие мужество в боях и покрывшие честью свои имена.
Мигель был одним из наиболее перспективных левых руководителей Чили. Он несомненно обладал чертами гениального политика. В нём «чётко проявлялся руководитель революции», как сказал Армандо Харт в скорбном послании, направленном Коммунистической Партией Кубы чилийским революционерам. Впоследствии, именем Мигеля Энрикеса будут названы многочисленные кубинские «Комитеты Защиты Революции», а так же столичная хирургическая клиника.
Охота на MIR
Опасное пребывание в подполье Мигеля продолжалось немногим более года. Он бросил по стране вызывающий слоган: «MIR не сдался!» и стремился дать толчок к организации в Чили вооружённого сопротивления диктатуре. Мигель пояснял: «Мы остались в Чили для реорганизации массового движения, для объединения всей Левой и всех секторов, готовых к борьбе с диктатурой горилл, для подготовки затяжной революционной войны, посредством которой диктатуре будет нанесено поражение, для взятия власти после свержения хунты, для установления рабоче-крестьянского справедливого правительства». Не прислушиваясь к советам многих товарищей и друзей, которые просили его покинуть страну, Мигель продолжал сражаться. Он был из того типа руководителей, которые поднимают людей на борьбу личным примером. Однако, он так же понимал важность организации баз поддержки за рубежом. Их организацию он доверил двум членам политического комитета MIR – своему 34-летнему брату Эдгардо, который был арестован в 1976 году в Буэнос-Айресе и затем пропал без вести, и Рене Валенсуэла Бехасу, который сегодня томится в испанской тюрьме.
Преследование MIR было предметом спора между ДИНА и Разведкой ВВС (СИФА), которой руководил полковник Эдгар Себальос Хонес. СИФА к тому моменту разместила в своей главной тюрьме, расположенной в здании Академии Воздушной Войны, многочисленных политических заключённых. Однако вскоре к охоте на MIR подключилась ДИНА, которая, посредством пыток и банальных убийств («пропаж без вести») перехватила пальму первенства, практически полностью оттеснив СИФА от травли Чилийской Левой.
Террор ДИНА приобрёл широкий масштаб и распространился по всей стране начиная с апреля 1974 года. Неприметный дом № 38 на улице Лондрес, в котором ранее размещалось отделение Социалистической Партии, стал настоящим концлагерем смерти: здесь была первая остановка многих задержанных на пути к смерти. Стоит заметить, что именно отсюда некоторые арестованные отправлялись на расправу в колонию «Достоинство» (Colonia Dignidad): именно так случилось с Альваро Вальехосом Вильягран, 25-летним студентом медицинского факультета, ставшим одним из первых казнённых в немецкой колонии Пауля Шафера.
Политический комитет MIR, однако, на первых парах смог уклониться от ударов диктатуры и более-менее функционировал с начала 1974 года. Наиболее тяжёлой потерей для комитета стал арест Баутиста Ван Шоувена в декабре 1973, задержанного благодаря доносу одного из монахов монастыря столичных капуцинов, где тот скрывался. 30-летний Ван Шоувен являлся одним из основателей MIR и близким другом Мигеля Энрикеса, с чьей сестрой Инесс он был обручён.
Начиная с июля 1974 года ДИНА, - обладавшая уже значительной информацией о левом подполье, - увеличивает интенсивность своих ударов. Задержаны, убиты или пропали без вести десятки «миристас». Многие были арестованы на конспиративных «местах встреч», которые выдавались под пытками. Другие попадали в «мышеловки», расставленные в домах арестованных товарищей. Многие были узнаны на улицах платными информаторами ДИНА. Репрессии достигли пика в сентябре месяце, когда ситуация в MIR подошла к трагической точке. Почти все задержанные левые активисты подвергались пыткам и позднее «пропадали без вести». Предатели, вроде Марсии Мерино, в ходе допросов с пристрастием консультировали агентов по поводу задаваемых вопросов, помогали классифицировать и проверять полученную информацию и по-иному содействовали репрессивной машине диктатуры. Ситуация подошла к критической точке в конце этого месяца, когда были арестованы руководители MIR Серхио Перес Молина, Луми Видела Мойя (чьё изуродованное пытками тело было обнаружено близ посольства Италии 3 ноября), Мария Кристина Лопес Стюарт, священник Антонио Льидо, братья Хорхе и Хуан Андронико Антекера, Амелиа Брун и другие.
ДИНА открыла новые пути к Мигелю Энрикесу: были получены сведения о районе, где он проживал, описания его внешнего вида и его подруги (Кармен Кастильо Эчеверрия, которая в тот момент была беременна), номерные знаки красной «Ренолеты», на которой передвигался Мигель и т.д.
Дом на Санта Фе
С декабря 1973 года Мигель подпольно жил на улице Санта Фе в доме 725. Тишайший район, населённый мелкой буржуазией, рабочими и нищими: практически все были собственниками жилья. Большинство домов, - в том числе, и тот, что занимал Мигель, - были одноэтажными, с внутренним двориком и небольшой беседкой. Соседи знали друг друга много лет. Большинство из них придерживались тогда левых взглядов, были коммунистами и социалистами. Напротив дома Мигеля проживал старый коммунист Лейтон.
Дом лидера MIR располагался между домами семейного рабочего и журналиста Роландо Карраско, так же коммуниста, заключенного в тюрьму «Чакабуко». Здесь проживала его жена Анита Клёпнинг (театральная актриса, более известная под псевдонимом Анита Мирло) и двое его детей, 16 и 11 лет.
Мигель и его подруга Кармен Кастильо прибыли сюда в конце 1973, аккурат после ареста Ван Шоувена. С самого начала вместе с ними в доме находился другой руководитель партии Умберто Сотомайор и его супруга. Время от времени, несмотря на все опасности, вместе с маленькими детьми все они отправлялись на несколько дней на прогулки за город.
Дом на Санта Фе был приобретён одной гражданкой Великобритании на деньги MIR ещё несколько лет назад у некоего спекулянта, занимавшегося перепродажей дефицитных товаров и стоявшего в оппозиции к правительству «Народного Единства» Сальвадора Альенде.
Дыхание дьявола
Мигель, Кармен, Сотомайор и его жена сами не зная того, стали объектами наблюдения в новом районе.
Многие проявляли любопытство в отношении новых соседей. Их постоянно спрашивали, что те поделывают, куда ездят и т. д. Молодые люди, проживавшие в доме № 725, казались весьма зажиточными, были приветливы и радостны, однако близких контактов ни с кем в округе не имели. Они лишь наблюдали и запоминали. Владелец кегельбана на углу первым почуял неладное, так как новые соседи совершали уж слишком большие траты – очевидно, что они имели гораздо больше денег, нежели те, кто жил по соседству. Вскоре и бакалейщик, у которого с появлением новых жильцов дела пошли на лад, стал вслух комментировать странную тенденцию: новые соседи приобретали весьма дорогостоящие товары и в довольно больших объёмах.
Мигель, Кармен, Сотомайор и его жена между тем вели нормальный образ жизни, и раз за разом пытались завести знакомства с окружающими их людьми. Они понимали, что в этом народном районе дружба с местными жителями может принести большую пользу. Мигель и Кармен помогали своим соседям как могли. Они узнали, что у соседки муж находится в тюрьме и она вынуждена работать швеёй на дому, чтобы обеспечивать свою семью, поэтому всеми способами стремились облегчить её жизнь.
Однажды один из сыновей Карраско мылся в душе, и в какой-то момент фитиль в колонке погас, хотя газ продолжал поступать, в результате чего паренёк упал в обморок. Так как двери в душ были закрыты изнутри на ключ, Аните, услышавшей как сын упал, не удалось отпереть дверь, после чего она побежала в дом Мигеля просить помощи. Явившийся Умберто Сотомайор выбил дверь, вытащил молодого человека и успешно привёл его в чувства, дав напоследок матери точные инструкции по дальнейшему уходу за сыном. Таким образом, она узнаёт, что по соседству с ней живут настоящие медики. С этого самого дня Анита испытывала к своим новым соседям огромнейшую благодарность и любовь. Не возражая против этого, соседи, тем не менее, не оставили твёрдой вежливости, всячески защищая свою частную жизнь.
Смерть в октябре
Рассвет 5 октября 1974 года. ДИНА наконец открыла себе путь к Мигелю Энрикесу. Сколько раз эта дорожка обрывалась. Например, было установлено, что Хавьера, 5-летняя дочь Мигеля от первого брака, живёт вместе со своей тётей Анной Писарро и её тремя детьми. Предполагалось, что это как-то поможет выйти на руководителя MIR. Нетерпеливые сотрудники ДИНА начали угрожать смертью Писарро и её детям, вследствие чего та укрылась в посольстве Франции. Но прежде Мигель забрал ребёнка. В письме к своей сестре он говорит, что хотел бы повидать свою дочь, так как скоро, - так или иначе, - он всё равно умрёт.
ДИНА уже установила, что Мигель проживает в южной зоне Сантьяго, в квадрате, обрамлённом улицами Санта Роза, Гран Авенида, Департаменталь и Кальехон ло Овалье. Агенты Краснова во главе с капитаном Освальдо Ромо, взявшие след, «прочёсывали» эту территорию. Под пытками некоторые заключённые указывали улицы, какие-то особые приметы, дома. Спустя некоторое время ищейкам удалось взять след ничего пока ещё не подозревающего Мигеля. Они искали красную «Ренолету» и беременную сеньору. Перемещаясь на трёх автомобилях, вооружённые автоматами агенты рыскали по кварталу. Они заходили в магазины и небольшие цеха, останавливали детей и женщин, опрашивали почтальонов, коммунальных служащих, мусорщиков и т.д.
На рассвете 5 октября в доме на улице Санта Фе все спали мирным сном: Мигель, Кармен, Умберто Сотомайор и Хосе Бордас Пас (31-летний руководитель Центральных Сил, вооружённого крыла MIR).
Товарищи беседовали до поздней ночи. Договорились о том, что на следующий день Кармен отправится искать другой дом, в который можно было бы переехать. Шестое чувство подсказывало им, что здесь становится небезопасно, прежде всего, вследствие перестрелки на Авенида Гресия. Мигель провёл в этом доме несколько встреч с товарищами, которые, по-видимому, уже были арестованы. И хотя все они соблюдали строгие меры предосторожности, никто не мог поручиться, что кто-нибудь из этих товарищей под пытками не выдаст хотя бы район, где расположен дом Мигеля, куда обычно товарищей доставляли с завязанными глазами. Кроме того, нормы подпольной жизни запрещали долгое время проживать в одном и том же помещении, а они проживают здесь вот уже более десяти месяцев. Двумя неделями ранее Мигель сумел найти убежище для своих двух детей в посольстве Италии, куда их доставил в багажнике автомобиля сотрудник финансового отдела. Наконец, он принял решение несколько приостановить свой ритм работы и на время выехать из Сантьяго. Подруге Кармен, Сесилии Харпа, было поручено приобретение небольшого участка в Макуле. Но Кармен, позвонив подруге днём ранее, чтобы договориться о передаче денег, нарвалась на совершенно неадекватные ответы. Мигель пришёл к выводу, что Сесилия Харпа уже находится в руках ДИНА. Стало совершенно очевидным, что петля вокруг них затягивается.
Утром 5 октября Кармен Кастильо покинула дом, дабы поискать новое убежище. Мигель, Сотомайор и Хосе Бордас так же оставили жилище на улице Санта Фе. Все они договорились встретиться здесь вновь в три часа дня. Однако Кармен вернулась раньше – около часа. Она застала Мигеля и двух других за сжиганием бумаг: они были вооружены и находились в сильном напряжении. Мигель заметил слежку: были идентифицированы три подозрительных автомобиля, курсировавшие по району, которые уже два раза медленно проезжали мимо их дома, явно наблюдая за ним. Мигель был уверен, что это агенты ДИНА, которая подбиралась всё ближе и ближе. Он быстро собрал две сумки, упаковав лишь самое необходимое. Когда вместе с Кармен он вышел во внутренний дворик, где была припаркована красная «Ренолета», началась первая атака ДИНА. Четверо товарищей отступили внутрь дома и открыли яростный ответный огонь.
Первый штурм не увенчался успехом. Без достойного подкрепления, агенты оказались неспособны захватить дом. После окончания атаки Сотомайору и Хосе Бордасу удалось бежать. Сотомайор перепрыгнул во дворик своей соседки Аниты, и уже оттуда скрылся по улице Сан Франсиско, другой же сумел бежать по улице, шедшей параллельно Санта Фе на юг (Сотомайор позднее получит убежище в посольстве Италии, а Хосе Бордас попадёт в засаду СИФА 5 декабря этого же года. Будучи серьёзно ранен в перестрелке, он умрёт двумя днями спустя в военном госпитале, где его кроме всего прочего агенты успели подвергнуть нечеловеческим пыткам).
Кармен Кастильо была ранена и лежала внутри дома. Агенты ДИНА теряли терпение, в то время как Мигель продолжал палить из своего оружия. «В доме находится беременная женщина! Уважайте её жизнь!» - неистово кричал Мигель.
Рапорт Реттига указывает: «Дом, где скрывался Мигель Энрикес был окружён огромным количеством агентов спецслужб (здесь так же находились танк и военный вертолёт), которые открыли огонь. Среди находившихся в доме была так же беременная женщина, которая в результате боя была ранена. Мигель Энрикес погиб в ходе дальнейшего боестолкновения, получив, согласно официальному протоколу вскрытия, десять ранений».
Анита, соседка Мигеля, не знает, сколько времени длилась стрельба: так же не помнит этого и её сын Роло. Но им показалось, что бой длился очень долго. В их доме находился ещё один парень, товарищ Роло: оба сидели во внутреннем дворике, когда начался штурм. Они спрятались и затем видели прыжок через стену одного из «миристас», который скрылся по улице Сан Франсиско. Анита и её 11-летняя дочь Валентина, находясь в доме, бросились на пол, опасаясь шальных пуль. Они помнят оглушительный шум выстрелов, звук парящего вертолёта, громкие крики карабинеров. Когда штурм закончился и утихла стрельба, они увидели, что вся улица Санта Фе заполнена вооружёнными людьми в гражданском, карабинерами, солдатами и автомобилями. Чуть позже агенты вынесли раненую Кармен Кастильо, а немного погодя – и тело самого Мигеля Энрикеса.
Мигель не сдался. Получив несколько ранений, он продолжал отстреливаться, пока одна из последних пуль насквозь не пробила череп. Его тело было обнаружено во внутреннем дворике, где он оборудовал стрелковую позицию.
Новость о смерти Мигеля, которая была распространена той же ночью, потрясла чилийский народ. Все знали, что Мигель Энрикес скрывается в подполье, пытается реорганизовать силы сопротивления, и поэтому возлагали на него большие надежды. Теперь эти надежды рухнули.
ДИНА высоко оценила свою операцию – для неё это действительно был большой успех. Дом № 725 на улице Санта Фе был занят агентами спецслужбы ещё около двух месяцев. Некоторые соседи рассказывали, что здесь практически ежедневно устраивались гулянки, на которых офицеры напивались до беспамятства и орали нездоровыми голосами. Чуть позже сюда переехал водитель микроавтобуса, принадлежащего ДИНА, а затем вернулся бывший владелец, тот самый спекулянт.
Начиная с 1990 года, каждое 5 октября жители района собираются внутри дома, в момент, когда группа бывших «миристас» торжественно шествуют по улице в поминальном марше. Во внутреннем дворике, где и погиб Мигель, зажигают свечи, люди с благоговейным трепетом касаются металлических дверей, хранящих на себе следы от пуль. Дверей дома, где Мигель Энрикес прожил свой последний день.
Punto Final, октябрь 1997
