Из восьми секций тюремного учреждения, две были заняты арестованными криминальными элементами; шесть других были предназначены для содержания политических заключённых. Две из этих секций были полностью заняты товарищами из PRT-ERP.
Всего же, здесь находилось около 200 человек, принадлежащих к различным революционным, прогрессивным и синдикальным сражающимся организациям.
Секции были разделены на два двухэтажных корпуса, на каждом этаже располагалось по 4 охранника, всего 16 на одну секцию.
Корпуса были соединены между собой закрытым коридором, длинной около 15 метров, который затем вёл в административный корпус, в котором располагались кабинеты директора, заместителя директора, начальника охраны, офицерское казино, и, в конце концов, вход в служебное здание с небольшим холлом и двумя охранниками. Поднявшись по лестнице служебного здания, можно было попасть в небольшую казарму гвардии, в которой находились около полутора десятков человек, а так же арсенал с семьюдесятью винтовками FAL, сотней пистолетов «Браунинг» и амуницией. В коридоре, соединяющем тюремные секции и административное здание, имелись две боковые двери: на правой стороне дверь вела в комнату визитов, а на левой – в большую комнату, которая так же использовалась для свиданий и для сборищ офицеров охраны. Была ещё и третья дверь, ведущая в кухню, где, под охраной унтер-офицера, трудился гражданский персонал.
Напротив тюремных секций располагалось поле длинной около 60 метров, за которым темнела стена и вход в тюрьму, охранявшийся тремя вооружёнными гвардейцами. Справа от здания администрации стоял ещё один неприметный домик, в котором находилось около десятка вооружённых винтовками людей, исполнявших обязанности резервной охраны. Остальную тюремную территорию занимали цеха, склады и небольшое футбольное поле.
Всю тюрьму окружала стена в четыре метра высотой, по периметру которой располагались 12 вышек с вооружённой охраной.
Оперативная диспозиция
Враг, дабы исключить возможность нашего побега, сосредоточил в самой тюрьме около 70 охранников, большинство из которых принадлежали к специальным отрядам антигерильи, лагерь которых, со 120 хорошо вооружёнными и обмундированными бойцами, расположился в трёх кварталах от тюрьмы.
Кроме того, в 20 километрах от учреждения, аккурат возле дороги, соединявшей Роусон и Трелев, располагалась база морской авиации "Альмиранте Сар" , укомплектованная двумя батальонами, количеством около 1200 человек.
Другим благоприятным для врага фактором была сама окружающая территория, где не было ни больших городов, ни крупных лесов: дороги этой местности пустынны, ближайший же крупный населённый пункт – Байя Бланка, - располагался в семистах километрах отсюда. В 600 километрах к востоку пролегала граница с Чили.
Тюремный персонал не обладал особым боевым духом. Деморализации охраны так же служила и наша агитационная работа, доказывавшая несправедливость действий государства. Кроме того, на гвардейцев оказывало психологическое давление поддержка со стороны населения Трелева и Роусона, которое практически полностью сочувствовало нам.
Дух большинства арестованных находился на высоком уровне, и был испытан на прочность во время конкретной тюремной борьбы за улучшение питания, за открытие дверей камер в течение дня, за достойное медицинское обслуживание и за другие подобные вещи. В итоге, постоянная борьба против репрессивных мер Государства не только подняла и укрепила наш боевой дух, но и вызвала восхищение и солидарность со стороны местного населения, которое оказывало нам моральную и материальную поддержку и изо всех сил стремилось улучшить наши условия содержания.
Наши родственники, проживавшие очень далеко отсюда, во время приездов практически всегда получали кров и пищу со стороны жителей Роусона и Трелева, сочувствующих нам.
Диктатура бросила нас в безлюдные южные степи чтобы изолировать от народных масс, но ей это не удалось: народ нас защитил и сам перешёл на нашу сторону, справедливо негодуя репрессивными мерами. Недооценка революционного духа нашего народа стала ахиллесовой пятой эксплуататоров, считавших, что народ не способен самостоятельно осознать, кто его друг, а кто враг.
Для организации побега мы сформировали совместное руководство с товарищами из «Вооружённых Революционных Сил» (FAR) и «Монтонерос», которое в течение нескольких месяцев работало в монолитном единстве.
 |
| Комитет по организации побега. Слева направо: Осатинский, Кьето, Горриаран Мерло, Сантучо Мена |
Первое, что нам предстояло сделать, это наладить хорошую коммуникацию с товарищами извне, после чего нами была получена следующая важнейшая информация:
А) Враг ожидал нападения снаружи внутрь, и поэтому 1) на одной из смотровых вышек он расположил боевой расчёт антигерильи, после чего то же самое было проделано и на крышах трёх секций тюрьмы, 2) строго контролировался въезд и выезд людей из территориальной зоны Роусона и Трелева.
Б) База морской авиации, где ночью 22 августа диктатура уничтожит 16 наших товарищей, практически не имела никаких сношений с руководством тюрьмы, поэтому мы получали достаточно времени для действий, прежде чем среагируют расквартированные там батальоны.
В) Въезд различных грузовиков в тюрьму не очень строго контролировался
Исходя из этих информационных отчётов и оперативной ситуации, а так же руководствуясь численностью и опытом товарищей, имевшихся в нашем распоряжении, мы заключили, что необходимо прорываться изнутри наружу, дабы избежать движений вне учреждения, что могло бы возбудить подозрения врага, обладавшего огневой мощью и имевшего возможность использовать благоприятную для него местность. Успех предстоящий операции, по нашему мнению, крылся во внезапности, точности и скорости.
Главными проблемами были захват оружия и отступление от тюрьмы. Отступление на автомобилях было практически тотчас же откинуто: в данном случае, имела важность скорость. Медленное же передвижение на машинах давало возможность врагу взять под контроль все дороги, или же организовать поиски, которые не могли закончиться безрезультатно на столь открытой местности.
Тем временем, мы получили расписания регулярных авиарейсов компаний «Aerolineas» и «Austral». Изучив их, мы обнаружили, что прибытие в Трелев вечернего семичасового рейса практически совпадает с моментом начала операции. Таким образом, была сделана ставка на этот метод отступления.
Для захвата всех важных участков тюрьмы, необходимо было сформировать группы товарищей, которые бы в деталях изучили свою часть операции. После некоторых размышлений, мы пришли к выводу о необходимости создания восьми таких групп, которые бы захватили 15 вражеских зон, в том числе и аэропорт Трелева, где должны были объединиться все вырвавшиеся на свободу товарищи.
Нам так же были необходимы два грузовика, один пикап и один легковой автомобиль с четырьмя шофёрами для перемещения товарищей из Роусона в Трелев: эту роль должны были исполнить четверо наших соратников на свободе, которые и приступили к предварительному изучению дорог региона. После получения сигнала, они должны были занять свои места близ тюрьмы. Этот сигнал подавала Сусанна Лесгарт, позднее убитая на военно-морской базе.
В нашу пользу играли: 1) высокий боевой дух всех товарищей, принимающих участие в операции; 2) поддержка населения; 3) внезапность.
Против нас были: 1) боевая мощь врага и большая концентрация его сил на территории; 2) неразрешимые затруднения, возникающие в случае срыва попытки захвата самолёта и невозможность изменения плана отступления.
15 августа 1972. Исполнение – Состав – Миссии Групп
Группа 1 была укомплектована шестью товарищами, один из которых был одет в военную форму. Миссия группы заключалась в захвате один за другим секций тюрьмы и открытии дверей в корпуса. Группа 2 из восьми товарищей предназначалась для охраны обезвреженных первой группой гвардейцев. Группы 3 и 4 из пяти товарищей каждая должны были продвигаться в сторону уже захваченного группой 1 административного здания и занять кухню, медпункт и другие боковые кабинеты. Так же сюда должны были прибыть группы 5 и 6 для занятия всех кабинетов обоих крыльев здания, а так же офицерского казино, кабинета директора и заместителя директора: эти группы были сформированы из шести и пяти товарищей соответственно.
Заняв административное здание, группа 1 соединялась с группой 8 из четырёх товарищей, после чего должна была быть обезврежена казарма охраны и захвачен арсенал. В это же время группа 7 захватывает сторожевую будку на входе.
Группы 8 и 7, ворвавшись в казарму гвардейцев, заставляют последних снять свою униформу, поскольку восьмая группа, разделившись на два расчёта, должна была обезвредить сторожевые вышки 1 и 11 , для чего необходимо было, переодевшись в охранников, как можно скорее и синхроннее снять часовых. Форма так же была необходима и группе 7, которая оставалась на входе в тюрьму.
Исполнив первую часть операции, будет сформирована группа 9, куда войдут три товарища из группы 1, которая передаёт оружие из арсенала остальным товарищам, строившимся в колонны во дворе в ожидании прибытия грузовиков.
Группа 10, укомплектованная пятью товарищами из других групп, предназначалась для захвата домика резервной охраны. Успешно выполнив свою задачу, комбатанты группы сковывают гвардейцев наручниками и изымают у них всё оружие, после чего, разделившись на две команды, товарищи встают снаружи близ окон административного здания, готовые подавить любую возможную реакцию со стороны обезвреженных часовых или охранников.
Весь план был исполнен в точности. Единственное препятствие возникло близ сторожевой будки на входе в тюрьму, где началась перестрелка с предупреждёнными о начале побега охранниками. Однако вскоре всё нормализовалось: после нескольких выстрелов, в результате чего был убит офицер, двое других гвардейцев банально бежали, что не стало для нас неожиданностью – подобная трусость со стороны военных была обычным делом.
После окончания первой части плана, Сусанна Лесгарт подала сигнал, после которого должны были подойти автомобили для отступления к аэропорту, но этого не произошло: позже мы узнали, что товарищи, ответственные за эту миссию, услышав перестрелку внутри тюрьмы, подумали, что всё кончено и нам не удастся занять учреждение. Поэтому практически все они ретировались. Кроме одного, на чьей машине к аэропорту и отправились шестеро товарищей.
Предварительно рассматривая возможность такого провала, мы не могли дать никаких гарантий никому из наших людей, в случае, если ситуация, в которой мы оказались, не будет публично освещена. Мы думали, что внимание к нашей проблеме со стороны общества остановит бойню, в которой мы не смогли бы оказать режиму фактически никакого серьёзного сопротивления.
Но, к сожалению, мелкоуголовную жестокость врага не остановило ничего, и, движимые жаждой кровавой мести, слуги режима полностью утратили человеческое лицо, в результате чего 16 героических бойцов погибло в этой неравной борьбе за народ и родину.
Группа, погрузившаяся в автомобиль, плутала по улицам Роусона в поисках уехавших грузовиков. Не обнаружив их нигде, машина направилась к аэропорту, где должны были находиться трое товарищей. С удивлением они обнаружили, что там никого нет. Позднее нам сообщили, что грузовики после отъезда от тюремных стен, приехали в аэропорт, где наш товарищ, ответственный за эту зону, заставил их вернуться к пенитенциарному учреждению. Исправлять ошибку товарищ отправился вместе с шофёрами, покинув место своего расположения.
В момент прибытия к аэропорту, самолёт, который планировалось захватить, уже пошёл на взлёт. Наш товарищ, одетый в военную форму, молнией поднялся на контрольную башню и сообщил диспетчерам, что необходимо остановить его, так как поступила информация о заложенной на борту бомбе. Тут возникла новая проблема, так как внутри самолёта находились трое соратников, ответственных за его захват, который должен был произойти буквально с минуты на минуту: увидев, что самолёт останавливается и возвращается, они предположили, что полиции и военным стало известно о планах побега и теперь все они будут арестованы. К счастью, всё удачно разрешилось, и экипажу было объявлено о захвате самолёта.
 |
| Анна Виессен, ответственная за захват самолёта |
Товарищи, находившиеся внутри, приказали пилотам расположить самолёт в начале взлётно-посадочной полосы, и остались ждать прибытия остальных до 19:45. Поднявшись наконец в воздух, до 20:10 они связывались с аэропортом, готовые в случае прибытия туда других товарищей, вернуться. На следующий день, уже в Чили, обсуждая произошедшее, выяснилось, что товарищи, приехавшие в аэропорт несколькими минутами спустя после вылета самолёта, решили захватить следующий борт компании «Aerolineas», якобы шедший с задержкой. На самом деле, пилоты этого самолёта были проинформированы о побеге и получили запрет на посадку в Трелеве. Враг был настороже.
В 19:20 из Роусона выехали автомобили, везущие на своём борту последних сумевших вырваться из тюрьмы бойцов: тех, которые вскоре станут героями и мучениками Трелева.
Немедленно после этого, товарищ, заранее назначенный ответственным в случае неблагоприятного стечения обстоятельств, взял на себя задачу ведения переговоров с представителями властей.
Другой соратник, избранный военным руководителем группы, в свою очередь начал готовить тюрьму к обороне.
Военный руководитель организовал отступление большинства товарищей в тюремные секции, дав команду погасить везде свет, дабы не дать врагу возможность вести прицельный огонь. В различных стратегических точках тюрьмы была выставлена охрана для обеспечения безопасности уполномоченных парламентёров.
К тому моменту в руках товарищей находилось около 30 винтовок FAL, множество пистолетов и десятки гвардейцев в качестве заложников.
Телефонные переговоры не принесли никаких результатов, поскольку невозможно было дозвониться ни до одного судьи или провинциального руководителя. Около 20 часов телефон был перерезан прибывшими к тюрьме полицейскими и военными, которые постепенно начали брать учреждение в кольцо.
Тогда начались непосредственно «живые» переговоры, продолжавшиеся на протяжении долгих часов. В наступившей тьме можно было различить силуэты приблизившихся военных автомобилей, везущих карателей. Согласно позднее опубликованным данным, в ту ночь к тюрьме в Роусоне было перекинуто более 3 тысяч солдат и полицейских.
В то же время, радио и транзисторные передатчики вещали о том, что чилийские агентства распространили новость о прибытии в страну группы заключённых, бежавших из аргентинской тюрьмы. До Сантьяго удалось добраться товарищам Роберто Кьето, Макросу Осатинскому, Доминго Мена, Марио Роберто Сантучо, Энрике Горриарану Мерло и Фернандо Вака Нарваха. Другие радиостанции передавали сообщения о том, что в аэропорту Трелева ведутся переговоры с другой группой из 19 беглых заключённых, забаррикадировавшихся внутри здания.
 |
| В Чили: Маркос Осатинский, Марио Роберто Сантучо и Фернандо Вака Нарваха |
Переговоры в тюрьме со стороны властей вёл сам директор, который после начала побега успел выпрыгнуть на улицу сквозь окно в своём кабинете.
Позиция заключённых была жёсткой: они не принимали никаких других условий, кроме тех, что гарантировали безопасность их жизням и здоровью, для засвидетельствования чего должны были быть приглашены судьи, врачи и адвокаты.
Вражеские переговорщики отказывались исполнить требования заключённых на том основании, что они противоречат мерам чрезвычайного положения, объявленного в Роусоне, Трелеве и Пуэрто Мадроне.
Вместо этого репрессивные силы требовали безоговорочной капитуляции, приведя в качестве «гарантии» жизни и здоровья лишь «честное слово высшего армейского офицера». Переговоры шли в нервной обстановке, запутанные и длинные обсуждения сбивались периодическими радиорепортажами, где журналисты пророчили неизбежность вооружённого штурма тюрьмы. Над территорией периодически раздавались одиночные выстрелы.
В любом случае, дисциплина по-прежнему поддерживалась на должном уровне, невзирая на то, что товарищи прекрасно осознавали, что возможный бой со служителями государства мог окончиться только одним результатом: смертью. Твёрдыми были как товарищи, несущие вооружённую охрану и ведущие переговоры, так и товарищи, забаррикадировавшиеся в тюремных секциях.
К заложникам относились хорошо на всех этапах операции. Здесь, между прочим, оказался и почтальон, явившийся в тюрьму для доставки телеграммы вместе со своей женой и маленькой дочкой как раз во время начала операции. Товарищи неоднократно просили врага позволить выйти этим людям, которых держать в заложниках не было смысла, как не было смысла и подвергать их ненужному риску. Просьбы были отвергнуты, поэтому семью разместили в укромном месте, где им не грозила опасность попасть под шальные пули, в случае начала столкновения между сторонами. Другие товарищи сумели достать молоко для ребёнка и всячески успокаивали родителей.
В конечном итоге, около 5 часов утра был достигнут компромисс: заключённые соглашались сложить оружие после получения гарантий безопасности от генерала Бетти, которые тот даст публично. Новое условие было исполнено посредством выступления генерала по радио около половины восьмого утра; чуть позже высший руководитель армии повторил свои обещания уже у стен тюрьмы. Заключённые удалились в свои секции, выпустили персонал и гвардейцев, содержавшихся взаперти, а так же сложили всё имевшееся на руках оружие. В 8:15 враг вошёл в ворота тюрьмы, предупредив, что будет открыт огонь без предупреждения по любому, кто осмелится покинуть свою камеру.
Estrella Roja № 23, 15 августа 1973
