Военно-политическая организация между 1970 и 1972 годами
Лукас Лануссе
1. Введение
В книге «Монтонерос. Миф о двенадцати основателях» я попытался обратиться к истокам вооружённой аргентинской организации. Мы узнаём, что «Монтонерос» в начале своей истории являлись продуктом слияния как минимум пяти различных локальных групп, которые, не имев своего собственного названия, квалифицируются мной как «Группа Абаля Медины», «Группа Сабино Наварро», «Группа Санта Фе», «Группа Кордобы» и «Группа Реконкиста». Я указываю, что каждая из этих групп имела свой собственный боевой путь, однако пунктом отправления у всех являлся католицизм, стремительно менявший свой облик под воздействием политико-социальных факторов в начале 60-х годов. Следующим этапом развития воинствующих коллективов стало попадание под влияние «революционного христианства» и «теологии освобождения», развитию которых в нашей стране дала мощный толчок т.н. «Аргентинская революция» 1966 года. В конечном итоге, между 1969 и 1970 годами, наиболее радикальными молодыми людьми и были сформированы в разных регионах военно-политические группы, которые, объединившись, дали жизнь организации «Монтонерос». Имея небольшие идеологические различия, тем не менее, все эти группы рассматривали социализм как конечную цель борьбы, перонизм – как идеологию, и вооружённую борьбу – как метод взятия власти. Исходя из этих позиций, центральное место в доктрине молодых комбатантов занимали идеи революционного перонизма, чей главный апологет, - Джон Уильям Кук, - формулировал свою доктрину, находясь под сильным влиянием Кубинской и Алжирской революций.
Публичное «рождение» «Монтонерос» произошло 29 мая 1970 года, когда «Группой Абаля Медины» был похищен, а позднее и убит, бывший диктатор Аргентины Педро Эухенио Арамбуру. 1 июля того же года организация нанесла второй удар, осуществив вооружённый захват Ла Калера – города, с населением в пять тысяч человек, расположенного в двадцати километрах от Кордобы. Вслед за этой акцией «Монтонерос» вошли в период серьёзных трудностей и испытаний, включавший в себя раскрытие властями большей части инфраструктуры, аресты многочисленных боевиков и сочувствующих и смерть трёх основных руководителей организации. Первым, немногим после акции в Ла Калера был убит главарь «Группы Кордобы» Эмилио Маса. Несколькими месяцами спустя, 7 сентября 1970 года, в ходе т.н. «Битвы на Уильям Моррис» в перестрелке с полицией погибли главари столичной группы Фернандо Абаль Медина и Карлос Густаво Рамус.
В течение следующих месяцев внутри «Монтонерос» началась реорганизация, центральную роль в которой играли оставшиеся на свободе члены пяти первичных групп. Обращаясь, прежде всего, к политическим и социальным связям своих активистов, в начале 1971 года организация вновь сумела встать на ноги: «Монтонерос» обзавелись постоянным составом, исполнявшим более-менее синхронные акции в Буэнос-Айресе, Кордобе, Санта Фе, Тукумане и Сальте. Именно здесь я поставил точку в своей книге «Монтонерос. Миф о двенадцати основателях».
Период, последовавший за первыми месяцами жизни организации, менее освещён различными источниками, нежели другие этапы деятельности «Монтонерос». Например, в книге «Солдаты Перона» Ричард Джиллспай уделяет крайне мало внимания этому времени. После комментариев по поводу назначения Эктора Кампоры делегатом к изгнанному в Испанию лидеру перонизма в ноябре 1971 года, английский автор указывает:
«Между тем, «Монтонерос» продолжали процесс реорганизации, начавшийся после неудачи в Ла Калера. Хосе Сабино Наварро занял пост центрального руководителя после смерти Абаля Медины и Рамуса. Вскоре он переезжает в Кордобу, где трудится по семнадцать часов в сутки для реконструкции там сети «Монтонерос», кроме того, будучи национальным координатором, он довольно часто выезжает в другие регионы …Скелет «Монтонерос» во многом благодаря ему начинает обрастать «мясом» и трансформируется в действительно национальную организацию».
Немногие другие скудные свидетельства добавляют к этим сведениям только то, что автор совершил ошибку: переезд Сабино Наварро в Кордобу произошёл не в сентябре 1970, а лишь в июне 1971 года.
Бывший шеф «Монтонерос» Роберто Сирило Пердиа, в свою очередь, вспоминает, что в течение 1971 года организация как таковая не существовала: в реальности, это была «федерация», составленная из мелких групп, потерявших всякую координацию. Тем не менее, он не указывает никаких конкретных сведений для иллюстрации своих утверждений.
Другой немногословный автор, касающийся истории «Монтонерос» в более-менее адекватной форме, - я имею в виду Хуана Гаспарини, - рассматривает только период бурного роста, начавшийся в середине 1972 и продолжавшийся вплоть до начала лета 1973.
Кроме этих опусов, существует целая серия книг-свидетельств, полезных в качестве «кусков», но недостаточных для того, чтобы сложить всю мозаику истории периода, который нас интересует.
Странный мрак неизвестности, царящий над полуторогодовым этапом развития организации, последовавшим после инцидента на Уильям Моррис, объясняется тем, что в это время организация не играла какой-то заметной роли на национальной околополитической сцене, подчас влачив поистине жалкое существование.
Обходя столь «блеклый» этап истории, все авторы единогласно «перепрыгивают» во второй семестр 1972 года, когда для «Монтонерос» начался новый период развития, не имевший ничего общего с предыдущим: этап действия внутри региональных отделений «Перонистской Молодёжи», этап борьбы за возвращение генерала Перона, этап легального участия в электоральной кампании… Короче говоря, этап беспрецедентного роста организации, в ходе которого десятки тысяч молодых людей по всей стране в той или иной степени связали свои жизни с «Монтонерос».
Эти странные скачки вызывают массу вопросов: в каком виде существовала организация в период после Уильяма Морриса и до «прорыва» 1972? Каким образом организация выживала в период после потери «фактора внезапности» и до своего превращения в мощнейшее движение страны? На каком основании позднее ряды организации разбухали, а её активисты играли ведущие роли в массовых народных выступлениях? Данная работа, исследующая период с конца 1970 и до начала 1972 года, попытается найти ответы на эти вопросы.
Для полноты картины я укажу, что главным политическим событием данного периода, стало падение президента Роберто Левингстона в марте 1971. Алехандро Аугустин Лануссе, его приемник, опасаясь взрыва недовольства в стране, видит выход из этого сложного положения в открытие политического поля для более-менее свободного волеизъявления социально недовольных слоёв, что должно было выбить почву из-под ног наиболее радикальных секторов общества, в первую очередь, герильи. Широкими мазками Лануссе рисует свой проект Великого Национального Соглашения, предусматривавший уход военных от власти и последующие свободные выборы. С другой стороны, он усиливает борьбу против вооружённых революционных организаций.
2. Федерация
С конца 1970 и до начала следующего года, «Монтонерос» имели более-менее постоянные представительства в четырёх географических точках страны: Федеральной Столице и Большом Буэнос-Айресе, Санта Фе, Кордобе и на Северо-западе (конкретней – в Тукумане и Сальте). Несмотря на начавшиеся переговоры, касавшиеся вопроса слияния первичных групп в единую структуру, до некоторого времени каждая региональная ячейка, де-юре являвшаяся частью унифицированной организации, на деле отстаивала свою независимость и автономность. Главными мотивами этой политики являлось недоверие к Буэнос-Айресу, в связи с предшествующим плачевным опытом взаимодействия со столичной группой «Fuerzas Armadas Peronistas»1, а так же некоторые разногласия идеологического плана. Касательно последнего факта, существовали различные взгляды, характеризовавшие вообще всё Перонистское Движение в те годы, по-разному смотревшее на роль Перона в революционной герилье и связь вооружённой борьбы с народными фронтами.
После бедствий июля-сентября 1970, тенденция к автономии только усилилась. Данная позиция объяснялась, прежде всего, необходимостью действовать, оглядываясь исключительно на местные локальные условия и проблемы, а так же практической невозможностью различных групп наладить стойкие отношения между собой. Таким образом, восторжествовала идея укрепления каждой отдельной региональной группы, - будущих «региональных колонн», - перед непосредственным объединением в мощную национальную организацию. Именно поэтому ещё достаточно долгое время «Монтонерос» нельзя было назвать действительно национальной организацией, обладающей солидной и жёсткой структурой. Так же мы не можем говорить ни о каком «национальном руководстве», посылавшем приказы во все уголки страны. Его просто не было. С другой стороны, когда в середине 1971 года организация начала наконец приобретать свои черты, автономия некоторых групп тормозила и замедляла процесс «партийного строительства».
В Федеральной Столице и Большом Буэнос-Айресе существовали две группы, вокруг которых и была выстроена организация – «Группа Сабино Наварро» и «Группа Абаля Медины». В последнем случае, ущерб от провала операции в Ла Калера намного превышал тот ущерб, который, в связи с полицейскими операциями, понесла «Группа Сабино», для которой негативные последствия ограничивались лишь идентификацией лидера и раскрытием загородного дома, где хранилось оружие. В то же время, в Буэнос-Айресе присутствовало множество боевиков организации, которые, на правах большинства, претендовали на принятие каких-то решений. Именно в этом регионе в середине 1972 начался бурный рост организации, а так же именно здесь «Монтонерос» в последующем добились наибольшего успеха в развитии своих массовых фронтов. С другой стороны, население в несколько миллионов человек позволяло наиболее лучшим образом скрываться от правосудия, нежели в других частях страны. В самом деле, после краха операции в Ла Калера множество кордобских боевиков нашли приют в столице. Ответственным за эту зону был назначен Хосе Сабино Наварро, однако, в связи с его частыми отъездами в регионы, фактически столицей руководили Карлос Оберт и Марио Фирменич.
В Санта Фе вооружённая сила «Монтонерос» была выстроена на базе созданной в предыдущие годы «Группы Санта Фе», а так же благодаря «Атенею» - студенческой организации Прибрежного Университета. Это позволило «Монтонерос» выстроить надёжную инфраструктуру и наладить относительно постоянные каналы вербовки. После ареста лидера группы Марио Эрнста в июле 1970, ответственным за регион был избран бывший лидер «Атенея» Риккардо Рене Айдар. До середины 1971 года Санта Фе был центром региона Литораль – именно отсюда посылались боевики в Росарио, а так же в другие города провинции для организации там местных групп «Монтонерос».
Кордоба, как и Санта Фе, имела важный опыт более-менее легальной работы в народных кварталах и синдикатах, а так же обладала хорошими связями с «Перонистской Группировкой Верность и Борьба» (Agrupacion Peronista Lealtad y Lucha, позднее переименовавшейся в «Перонизм Баз» - Peronismo de Base), которая, собственно, и возглавляла работу с населением города. После провала операции в Ла Калера именно эта региональная группа перенесла наиболее серьёзный удар со стороны властей. Но, несмотря на это, несколькими месяцами спустя, «Монтонерос» начали здесь реорганизацию сил. Ответственным за регион был Алехандро Йофре, который наладил тесные отношения с немногочисленными перонистскими боевиками, организовавшимися в Рио Кварто – небольшом городке, расположенном недалеко от Кордобы. В начале 1971 года кордобской группой было принято решение об организации вооружённых ячеек в Сан Луисе, Сан Хуане и Мендосе: данная работа была возложена на плечи Альберто Молинаса и его небольшой группы герильерос.
На северо-западе страны базой для организации герильи служила ранее созданная здесь бывшими боевиками FAP «Группа Реконкиста». Северо-запад, - и, особенно, Тукуман, - был регионом с наибольшим количеством кадров, по сравнению с другими провинциальными группами. Ответственными за Сальту и Тукуман были Роберто Сирило Пердиа и Фернандо Вака Нарваха соответственно.
В тот момент каждый из этих регионов имел в своём распоряжении не меньше пятнадцати, но и не больше тридцати комбатантов. В свою очередь, эти люди имели контакты с руководителями и активистами различных политических, синдикальных, районных и студенческих организаций. Большинство этих контактов было налажено в предыдущие годы, но некоторые имели недавнюю историю. Престиж «Монтонерос» после похищения и убийства Арамбуру способствовал этому, но и в то же время затруднял процесс, в связи с условиями жизни участников подпольной организации.
Из-за ненадёжности структуры «Монтонерос», контакты между регионами не были достаточно прочными. В течение довольно продолжительного времени, не было ни одного собрания участников всех вооружённых групп, принадлежащих к организации. Те оперативные встречи, которые всё-таки проводились, обычно собирали представителей только двух регионов, но они были нерегулярны и особенных результатов не давали. На этих сходках комбатанты обсуждали одни и те же темы. Одной из наиболее важных проблем в то время стала необходимость перемещения боевиков из одного региона в другой. Это часто было необходимым, когда комбатант был идентифицирован властями, или же когда было необходимым укрепление той или иной зоны. Так же проводились встречи для публичного обсуждения документов или проектов организации. В некоторых случаях собрания были посвящены вопросу финансирования: боевики одного региона просили денег у боевиков другого; денег, которые обычно добывались посредством грабежей. В конечном итоге, на таких совещаниях боевики обменивались опытом, дабы наиболее успешно развивать свою работу в массах, на которую «Монтонерос», претендовавшие на звание партии авангарда, делали особый акцент.
Парадоксально, но рвение, с которым каждая группа защищала свою автономию, - что, по большей части, действительно было объяснено оперативной необходимостью, - практически всегда приводило к несомненному организационному успеху: с одной стороны, это позволяло сохранять «гармоничные» отношения между регионами и Буэнос-Айресом, а с другой приводило к тому, что каждый регион фокусировал своё внимание и прикладывал энергию к реорганизации только своей группы, не распыляя сил на помощь другим. Кроме того, ограничив контакты между собой до необходимого минимума, регионы уменьшали риск стать жертвами преследований со стороны государства, в случае попадания какой-либо региональной группы в лапы врага.
3. Жизнь партизана. Базовые Боевые Расчёты и вооружённые акции
Стиль жизни членов «Монтонерос» был достаточно своеобразным, хотя и не особо отличался от стиля жизни члена любой другой вооружённой организации. Многие из «монтонерос» находились в подполье, будучи идентифицированными и разыскиваемыми властями. Имелись даже такие, чьими фотографиями были обклеены улицы практически всех больших городов, их физиономии частенько мелькали по телевидению и на страницах печатных газет. Так произошло в случае с Марио Фирменичем, Нормой Арростито и Карлосом Капуано Мартинесом, которые были раскрыты в ходе оперативно-розыскных мероприятий полиции, последовавших после провала операции в Ла Калера. Тем не менее, все трое продолжали находиться на свободе и разгуливали по Большому Буэнос-Айресу, правда, сильно ограничив свои передвижения. Те, кто скрылся в подполье, должны были сменить и имя, и все свои прошлые привычки. В общении с соседями, или в любом другом месте, где требовалось назвать своё имя, необходимо было использовать фиктивный псевдоним. И так как в течение довольно долгого времени логистика «Монтонерос» находилась в плачевном состоянии, многие из комбатантов должны были ждать неделями, а то и месяцами, изготовления новых документов: не обладая ими, обычно люди даже не выходили на улицу.
Помимо подпольщиков, существовали люди, пока ещё не попавшие в поле зрения властей, но имевшие перспективу быть индивидуализированными властями благодаря своим связям с подпольем. Опасаясь привлечь к себе внимание сил правопорядка, эти герильерос, - их называли «полулегальными», - так же ограничивали свои публичные передвижения. В конце концов, существовали и «легальные монтонерос», которые никак не были связаны с боевым подпольем или герильей. Эти последние имели большую свободу передвижений, нежели все остальные, но, в свою очередь, стояли на нижних ступенях иерархии и имели минимальный опыт.
Идея заключалась в том, что абсолютно все «монтонерос» должны были разыгрывать обычную жизнь. Легальные и «полулегальные» товарищи должны были работать, подпольщики же стремились хотя бы имитировать трудовую деятельность. То есть, уходить и возвращаться домой в одно и то же время, поэтому каждый герильеро обязан был иметь укромное место, где можно было бы «убить» своё якобы рабочее время. Таким образом, каждый комбатант вёл двойную жизнь: днём он прилежно трудился на благо правительства, а вечером или ночью совершал вооружённые вылазки для его дестабилизации2.
Отношения между герильерос протекали по принципу «раздробленности». Это же относилось и к отношениям между герильерос и организацией: каждый должен был знать только то, что необходимо только для его работы, и не больше. Все комбатанты имели собственные «боевые псевдонимы», под которыми и были известны внутри партизанской среды. Суть сводилась к тому, что, если власти задерживают кого-то, потенциальный ущерб от полученной информации будет минимален, так как полиции не удастся идентифицировать членов боевой структуры, известных лишь под прозвищами3.
Среди других вещей, существовал строжайший запрет на проживание вместе с людьми, не имевшими отношения к организации. Дабы не вызывать лишних подозрений, «оперативные дома»4 обустраивались на тихих улочках, без особо активного людского движения. Комбатанты так же должны были стремиться вообще ограничить своё общение с лицами, не состоящими в рядах «Монтонерос», тем более они не должны были ни под каким предлогом открывать им местоположение своих конспиративных жилищ.
Помимо непосредственных участников организации, существовали и персонажи, которых называли «сочувствующими». Обычно речь шла о людях, оказывавших помощь в коммуникации с каким-либо комбатантом: это мог быть близкий родственник или же хороший друг. Очень редко «сочувствующий» помогал организации из-за политических мотивов. Обычно, к «сочувствующим» обращались для решения конкретной проблемы – такой как сокрытие оружия, принятие на временное проживание подпольщика или аренда дома.
Партизаны «Монтонерос» были организованы в ячейках из четырёх или пяти комбатантов, которые, начиная с 1971 года, были обозначены как «Базовые Боевые Расчёты» (Unidad Basica de Combate – UBC). Каждая UBC занимала предписанную ей территорию, не обязательно ту, на которой проживали её участники. Помимо некоторых исключений, UBC проводила свои вооружённые акции только на этой площади, находившейся под её юрисдикцией.
В первые месяцы 1971 года UBC не были достаточно многочисленными. В наиболее крупных городах, - таких как Буэнос-Айрес или Кордоба, - имелось три или четыре UBC, в то время как в маленьких городках с небольшим присутствием организации, - вроде Сальты или Мендосы, - функционировала только один «боевой расчёт». Не было исключительным делом, когда для проведения оперативных акций крупного масштаба свои силы объединяли две или три UBC. Например, единственная UBC Тукумана обычно действовала совместно с UBC Сальты.
Организация с самого начала была строго структурирована: каждая UBC имела своего шефа, который и отдавал приказы своим людям. В теории, шеф был единственным руководителем всей ячейки. Однако на практике, члены «боевого расчёта» организовывали совещания каждые две недели, на которых обсуждались оперативные планы или подготовка той или иной вооружённой акции. Для контактов с товарищами или членами другой UBC, использовались «свидания». Обычно, место «свидания» назначалось на предыдущем совещании5.
Оперативные вооружённые акции, проводимые UBC, планировались с крайней тщательностью. Для начала, «объект» проходил всестороннюю проверку в течение нескольких недель. Например, в случае с банками, изучалось время открытия и закрытия, среднее количество клиентов в разные часы, системы безопасности, количество и расположение охраны, её вооружение, устройство внутренних помещений и т.д. Так же отрабатывались возможные пути подхода и отступления, и подсчитывалось, сколько времени понадобится силам правопорядка, чтобы прибыть к месту по сигналу тревоги. Дабы исключить любые зацепки, по которым следственные органы могли бы выйти на UBC, люди, занимавшиеся наблюдением и изучением «объекта», в самой акции участия не принимали.
Собрав достаточное количество информации, шефом созывалось оперативное совещание, где в ходе обсуждений рассматривались малейшие детали операции, дабы ничего не упустить. В случае ограбления банка, как минимум был необходим автомобиль с двумя резервными боевиками «прикрытия» - один оставался в автомобиле, в то время, как другой с оружием в руках стоял возле машины, внимательно наблюдая за окружающей ситуацией, и автомобиль непосредственно ударной группы, чей шофёр так же должен был остаться в салоне. Саму ударную группу составляли обычно не менее трёх или четырёх комбатантов.
Ключ к партизанскому действию заключался в факторе внезапности. Оперативная акция должна была быть молниеносной. Тактика «бей-беги» являлись главным принципом вооружённой методологии, принятой в «Монтонерос». В связи с этим, обычно для атак избирались не слишком амбициозные цели, находившиеся в некотором отдалении от центров сосредоточения сил врага. Главная идея заключалась в быстром нанесении удара, после чего группа буквально растворялась, вновь погружалась во тьму подполья. Типичным примером реализации данных принципов являются атаки на полицейские участки. Минимальность открытых столкновений между «Монтонерос» и, например, полицией Буэнос-Айреса, можно объяснить лишь тем, что сами герильерос прекрасно соображали, что в случае реального боя все они будут мгновенно уничтожены. Поэтому, группа из семи или восьми комбатантов атаковала небольшой полицейский комиссариат где-нибудь в пригороде Большого Буэнос-Айреса, потратив на всю операцию лишь несколько минут, и фактически не открывая огня: это был обычный пример подобных акций, почти всегда оканчивающихся успехом. Подобные удачи считались маленькими триумфами на долгом пути революционной войны6.
В течение длительного времени партизанские организации Аргентины осуществляли свои акции анонимно. «Монтонерос», перед своим «официальным» выходом в свет, не были исключением. Это объяснялось тем, что группировка, не имевшая пока ни достаточного боевого опыта, ни отлаженной инфраструктуры, не должна показывать своего лица, дабы не обрушить на голову шквал репрессий. Не беря ответственность за те или иные операции, предполагалось, что полиция и население будут думать, что всё это дело рук банды обычных преступников. Поэтому, в течение периода анонимности, вооружённые акции пропагандистской цели не преследовали, а имели, два главных направления: получение боевого опыта и получение денежных средств, оружия и других элементов, необходимых для построения инфраструктуры, адекватной планам герильи.
В случае с группами, которые, слившись, образовали «Монтонерос», можно сказать, что, с конца 1969 года все они уже подписывали свои операции именами «коммандос», и лишь после похищения генерала Арамбуру страна впервые услышала имя «Монтонерос». Ответственность за акции бралась на себя различными способами: раскрашиванием стен или разбрасыванием на месте преступления листовок, выпуском коммюнике для прессы или же простым криком во время исполнения самой акции.
Осуществления вооружённых акций от чьего-либо имени, помимо приобретения опыта, денег и оружия, служили так же целям «вооружённой пропаганды». Вооружённая пропаганда служила для «рекламы» организации, прояснения сути её идей, демонстрации военного потенциала и отрицания эпитетов о «виртуальности» или «бессилии», которыми власти часто награждали те или иные, порой действительно виртуальные, вооружённые группы. Целью являлось «повышение информированности и сознательности» народных масс, которые, мало помалу, должны были признать партизанскую организацию авангардом, способным побеждать в революционной войне, и, в конечном итоге, способным захватить власть. В конечном счёте, вооружённая пропаганда служила для создания «объективных и субъективных условий» для революционного триумфа.
Практически все вооружённые акции «Монтонерос», реализованные в течение 1970 и 1971 годов, служили оперативным потребностям организации. Превалировали в этот период акции по захвату оружия, которое было крайне необходимо для функционирования расширявшейся структуры. Главным образом, оружие добывалось посредством уличных нападений на полицейские патрули и атак на небольшие участки и посты охраны вблизи государственных или частных контор. Среди многочисленных операций этого типа, можно упомянуть особо громкие: нападение на охранный пост Национального Института Индустриальной Технологии в Кордобе в ноябре 1970 года, разоружение гвардейского поста близ президентской резиденции в Оливос месяцем спустя и захват полицейского участка в Тукумане в марте 1971 года. Во всех этих случаях, герильерос часто помимо оружия, уносили с собой так же полицейскую форму, удостоверения, значки и тому подобные вещи, которые могли бы пригодиться в будущих акциях. Боевое крещение только что присоединившихся к организации комбатантов, обычно происходило через акции разоружения полицейских на улицах, в ходе чего новый партизан захватывал своё собственное оружие.
Деньги шли на аренду домов, обеспечение жизни подпольщиков, закупку оружия и других материалов, необходимых для логистики организации. Добыча денежных средств происходила посредством ограблений банков и коммерческих контор, где не только экспроприировались финансы, но и часто захватывалось оружие охраны. Так происходило во время ограбления «Банка Урлингхэм» в Вилья Бош в январе 1971, в ходе нападения на промышленное предприятие в Кордобе в феврале, и в банке в Вилья Бальестер в июне месяце.
Кроме оружия и денег, часто изымались и бланки документов, водительских прав, регистраций жилья, которые так же были необходимы подпольной структуре. Именно с этой целью «Монтонерос» атаковали контору записи актов гражданского состояния в Белья Виста в декабре 1970, где было похищено огромное количество регистрационных бланков и свидетельств о рождении.
Все эти акции, согласно тезису о вооружённой пропаганде, обязательно подписывались именем «Монтонерос». Однако, помимо акций самообеспечения, проводились и такие операции, чьей главной целью была пропаганда. Примером акций подобного типа является похищение и убийство генерала Арамбуру. Другим примером является размещение бомб близ объектов, символизировавших североамериканский империализм или «диктатуру горилл», а так же подрыв домов персонажей из «антинародного лагеря». Так происходило в случаях с покушениями против «Жокейского Клуба» в Санта Фе и дома бывшего губернатора Хоакина Дуранда в Сальте в марте и апреле 1971 года соответственно. Другим видом вооружённой пропаганды стал захват музея «Casa de Tucuman» (дом, в котором в 1816 году была подписана Декларация о Независимости) в феврале того же года: сугубо символическая акция, не имевшая никаких политических целей.
Одной из проблем герильи в деле вооружённой пропаганды, была недостаточность информационных каналов донесения целей акции до населения. Поэтому, организовывая подобные операции, партизаны стремились облегчить понимание её смысла со стороны простых людей. В этой связи, часто акции вооружённой пропаганды были тесно связаны с борьбой рабочих синдикатов. Действиями подобного рода являлись захват и сожжение дома топ-менеджера завода «Крайслер» в Виктории, провинция Буэнос-Айрес, в мае 1971 в момент, когда руководство фабрики вступило в острый конфликт с местным профсоюзом. После осуществления акции, «Базовым Боевым Расчётом 17 Октября» было выпущено короткое коммюнике, в котором атака связывалась с борьбой трудящихся за свои права.
В течение 1971 года единственной крупной операцией «Монтонерос», с широким применением логистических средств, являлся захват Сан Херонимо Норте: городка с населением в шесть тысяч человек, расположенного в шести километрах к востоку от Санта Фе. На данной акции необходимо остановится поподробней.
Операция началась 1 июля в час ночи, с угона четырёх автомобилей с общественной стоянки в Санта Фе. После дозаправки, машины направились в сторону Сан Херонимо. Один из автомобилей остался на дороге при въезде в город для «прикрытия», в то время как другие три поехали дальше. Одна из групп комбатантов захватила центральный пункт телефонной связи и прервала всякую коммуникацию городка с окрестностями, вторая команда атаковала комиссариат, где были обезврежены несколько полицейских и захвачен местный арсенал, другие две группы заняли здания администрации и мирового суда. Пятая команда посетила жилища казначея, бухгалтера и директора местного банка, после чего все они, вместе с членами семей и домашним персоналом, были принудительно препровождены в банк, откуда «монтонерос» без особого труда изъяли практически все имевшиеся деньги. Стены захваченных зданий внутри и снаружи были исписаны революционными лозунгами. После всего случившегося, боевики погрузились в автомобили и умчались в восточном направлении, разбросав на дороге металлические «ёжики», с целью предотвращения погони. Сменив машины вблизи границы с провинцией Кордоба, безо всяких потерь комбатанты рассеялись. После операции «Монтонерос» выпустили следующее коммюнике:
«Санта Фе, 1 июля 1971 года. Сообщение к нации: наши обязанности, как сражающихся перонистов, заставляют нас каждодневно развивать беспощадную борьбу в революционной войне, которую ведёт народ против «горилл» и предателей родины, поддержанных империализмом. Верные своим идеям, мы вновь вступили в сражение ради того, чтобы вернуть народу то, что ему принадлежит по праву. Сегодня, в три часа ночи, наши боевые расчёты «Ева Перон», «Фернандо Луис Абаль Медина» и «Карлос Густаво Рамус» заняли город Сан Херонимо Норте, захватив комиссариат, центральную телефонную станцию и мировой суд. Повторяя слова Эвиты, мы можем сказать: «Права не выпрашиваются стоя на коленях, но завоёвываются в борьбе стоя в полный рост». За возвращение Перона и народную власть! За справедливую, свободную и независимую Родину! Перон или смерть, да здравствует родина!»
Как можно увидеть, выпущенное сообщение было легко понятным для простого человека. Для осуществления этой операции, UBC Санта Фе была значительно усилена за счёт комбатантов, имевших опыт боевых действий из других регионов. В ходе захвата, «Монтонерос» ввели в игру бОльшую часть своей хрупкой структуры. В случае краха операции, организация действительно имела перспективу быть уничтоженной. То есть, в данном случае вполне можно говорить о том, что «Монтонерос» поставили на карту практически всё. Главари организации осознавали, что ходят по краю бритвы, но продолжали действовать, потому что главной идеей было не медленное и тихое развитие организации, с периодической вербовкой малочисленных боевиков, а завоевание авторитета в народных массах, что позднее должно было привести к бурному росту «Монтонерос». То есть, речь идёт о фокистской концепции, очень популярной в те годы, согласно которой предполагалось, что реконструкции и дальнейшему росту партизанской группы будут содействовать заработанный в вооружённых акциях престиж и повышение сознательности масс посредством политической полулегальной и легальной работы. Оглядываясь на дальнейшую историю, можно сделать вывод, что расчёт руководителей «Монтонерос» был более чем верен.
Захват Сан Херонимо повлёк за собой привлечение к организации пристального внимания СМИ. В первый раз за этот год вооружённая акция «Монтонерос» была освещена на первых полосах многих центральных газет. В эти же дни, одно из наиболее популярных утренних изданий «La Opinion» констатировало «возвращение Монтонерос», которые после смерти Абаля Медины «занимались лишь мелким бандитизмом».
Помимо того, что в тот период «Монтонерос» были ещё не способны осуществлять масштабные акции, - вышеупомянутая являлась скорее исключением, - организация так же не имела сил для развития более-менее регулярного действия. В самом деле, между октябрём 1970 и августом 1971 года «Монтонерос» осуществляли, в среднем (статистика ведётся исходя из многочисленных обзоров, делавшихся такими изданиями как «Христианство и Революция», а так же из собственных коммюнике организации), не более трёх вооружённых акций в месяц. Практически две трети этих акций происходили в зоне Большого Буэнос-Айреса, который являлся единственным регионом, где организация проводила как минимум одну операцию в месяц. Если исходить из статистики, то в Кордобе акции проводились раз в 37 дней, в Тукумане и Сальте – раз в 42 дня, в Санта Фе – раз в 52 дня. За пределами этих четырёх регионов была зарегистрирована только одна операция «Монтонерос»: нападение на банк в Коррьентесе. То есть, - исключая Буэнос-Айрес, - ни один регион не был способен к осуществлению хотя бы одной акции в месяц. Следующий период так же не отличался многочисленностью действий: между сентябрём 71 и мартом 1972 «Монтонерос» реализовывали, в среднем, по одной вооружённой операции в 10 дней. Отсутствие действий объяснялось лишь хрупкостью и ненадёжностью как самой структуры, так и логистики. Так же можно заметить, что в регионах, в которых «Монтонерос» в течение 1971 года пытались установить свои «очаги», - таких как Росарио и Мендоса, - так и не было реализовано ни одной акции.
Однако, здесь нужно учитывать то, что «Монтонерос», как и другие организации герильерос, помимо «официально подписанных» акций осуществляли так же и анонимные действия. На практике, именно анонимные акции превалировали над акциями «официальными». Нужно понять, что, например, все акции, проводящиеся для подготовки какой-либо операции, - допустим, воровство автомобилей, - никогда не «подписывались». То же самое можно сказать и о разоружениях полицейских на улицах городов: такие действия были довольно частым явлением, и они практически никогда не попадали ни на страницы газет, ни в официальные сообщения «Монтонерос», ни в специальные обзоры, посвящённые росту революционного насилия в стране. В любом случае, речь идёт о мелких инцидентах, которые практически никак не влияли ни на развитие структуры, ни на развитие логистики.
В заключение стоит указать, что, исходя из статистики, «Монтонерос» того периода со своими тремя акциями в месяц, занимали третье место среди действовавших в Аргентине революционных организаций. Пальму первенства держала марксистская «Народная Революционная Армия» (Ejercito Revolucionario del Pueblo – ERP) Марио Роберто Сантучо, способная осуществлять более 17 оперативных мероприятий в месяц. Вторыми шли марксистские же «Аргентинские Силы Освобождения» (Fuerzas Argentinas de Liberacion – FAL) с четырьмя операциями в месяц. Четвёртое и пятые места делили «Вооружённые Перонистские Силы» (Fuerzas Armadas Peronistas – FAP) и марксистско-ленинстские (но, одновременно с этим, испытывавшие огромное влияние перонизма) «Вооружённые Революционные Силы» (Fuerzas Armadas Revolucionarias – FAR), исполнявшие по одной акции в тридцать дней. Замыкала партизанский эшелон вооружённая перонистская группа «Descamisados» (Оборванцы), проявлявшая активность в среднем лишь один раз в два месяца.
4. Хосе Сабино Наварро, первый Великий Национальный Конгресс и первое Национальное Руководство.
В течение периода, когда «Монтонерос» были лишь «федерацией» региональных групп, а не подлинно единой национальной организацией, шефом Буэнос-Айреса предпринимались попытки координации и сбора воедино всех сил. До сентября 1970 года эта задача была возложена на плечи Фернандо Абаля Медины, но после его гибели ответственность взял на себя бывший рабочий Хосе Сабино Наварро. С конца 70 и до начала 71, Сабино разъезжал по всей стране, останавливаясь на один или два дня в каждом месте, где имелось присутствие «монтонерос», после чего вновь уезжал: это была действительно сложная работа, отнимавшая много сил.
Главнейшей целью нового координатора стал обмен опытом между регионами: как строить организацию, какие в ходе этого строительства возникают проблемы, и каково их решение. По мнению Сабино, всё это должно было послужить единению региональных групп и превращению их в подлинную национальную организацию. Как национальный координатор, Сабино Наварро вскоре превратился в настоящего руководителя «Монтонерос», чьё лидерство не подвергалось никакому сомнению.
Сабино был одним из выживших в «битве на Уильям Моррисе», в которой погибли Абаль Медина и Густаво Рамус. В конце июня 1971 года шеф «Монтонерос» попал в похожую переделку, на этот раз – в Вилья Бальестер. Ранним утром 25 числа он был задержан полицейским патрулём в момент встречи со своей любовницей, сидевшей в салоне автомобиля на одной из тёмных улочек. Двое агентов приказали ему выйти из машины. Сабино повиновался, но в следующий момент выхватил своё оружие и застрелил обоих. Некоторое время спустя, шеф «Монтонерос» уехал в Кордобу. Хосе Аморин утверждает, что «высылка» в Кордобу имела более глубокую причину: это было наказание за аморальное поведение женатого Сабино, позволившего себе нарушить все нормы безопасности ради встречи с любовницей. Как бы там ни было, но уже 13 июля полиция объявляет, что Хосе Сабино Наварро, ранее уже попавший в розыск в связи со своей деятельностью в «Монтонерос», виновен в гибели двух полицейских агентов, убитых тремя неделями ранее. Несколько дней спустя, организация выпустила коммюнике, в котором подтверждалась ответственность Сабино за это преступление.
22 июля для шефа «Монтонерос» стало началом конца. В этот день, вместе с другими герильерос, он принял участие в краже трёх автомобилей в городке Рио Кварто, предназначенных для проведения операции по поддержке протестов рабочих завода «Фиат» в Кордобе. Во время движения в сторону Кордобы, полиция на одном из контрольно-пропускных пунктов попыталась остановить один из автомобилей, в результате чего возникла серьёзная перестрелка. Герильерос преодолели этот первый барьер, но вынуждены были оставить одну свою машину. В дальнейшем, схватки с полицией продолжились на всём протяжении трассы, в ходе чего был смертельно ранен Хуан Антонио Диас. Не видя возможности прорваться в Кордобу, товарищи бросают машины и скрываются в лесу. Сесилио Мануэль Сальгуэро остаётся позади, дабы прикрывать отход двух своих товарищей: на следующий день он будет ранен и арестован полицейскими силами, идущими по следу «Монтонерос». Сабино и Коттоне тем временем скрываются в горах. К тому моменту на розыск комбатантов брошены не только десятки вертолётов, но и части пехоты. Практически каждую ночь товарищи пытаются прорвать оцепление, но не в силах этого сделать, возвращаются в горы. Наконец, на дороге близ плотины Лос Молинос им удаётся угнать красный «Ситроен», но в ходе очередной попытки прорыва в сторону Кордобы, Сабино ранен в плечо, после чего двое вновь вынуждены скрыться в лесу. Более недели идёт преследование, Наварро теряет много крови и просит Коттоне бросить его и спасаться самому. После отказа, Сабино Наварро, будучи национальным руководителем «Монтонерос», приказывает товарищу уходить. Пройдя несколько сотен метров, Коттоне услышал выстрел – чтобы не попадать в руки властей, Сабино Наварро застрелился. Тело бывшего главаря структуры будет найдено только через несколько недель.
Участие шефа «Монтонерос» в, по крайней мере, трёх крупных вооружённых столкновениях с убитыми и ранеными менее чем за год, служит наглядным свидетельством перманентного риска, которым подвергали себя партизаны каждодневно.
В августе 1971 года «Монтонерос» провели свой первый Великий Национальный Конгресс в Буэнос-Айресе. Собрание стало возможным во многом благодаря работе погибшего руководителя, проведённой им месяцами ранее. На встрече присутствовали представители Кордобы, Северо-запада, Куйо, Санта Фе и Буэнос-Айреса. Среди главных решений конгресса можно выделить позицию о создании в каждом регионе собственного руководящего совета. Идея заключалась в том, что в пределах, самое большее, двух месяцев, герильерос каждой зоны выберут из своей среды четырёх или пятерых товарищей, которые и составят региональное руководство, которое, кроме всего прочего, должно иметь председателя. Национальное Руководство организации, таким образом, должны были составлять председатели руководства каждого региона.
Возможность созыва первого собрания Национального Руководства появилась только в декабре того же 1971 года. Здесь собрались председатели шести региональных зон, формализированных в предыдущие месяцы: Буэнос-Айрес, Кордоба, Литораль, Северо-восток, Северо-запад и Куйо. На встрече был вынесен на обсуждение проект «Военно-Политической Линии», разработанный Региональным Руководством Буэнос-Айреса. Речь идёт о первом внутреннем документе, который подробно рассматривал все аспекты стратегии и тактики организации. Однако принят он был лишь на следующем собрании.
5. Падение и взлёт
Как было указано в начале, после инцидента на Уильям Моррис, «Монтонерос» вошли в период относительной бездеятельности, продолжавшийся несколько месяцев, и позволивший реорганизовать пошатнувшуюся структуру. Однако, с середины 1971 года смерть и аресты вновь стали обыденным делом для «Монтонерос».
В феврале 1971 года организация понесла первые потери в этом году, на этот раз, в Санта Фе. Комбатанты сумели арендовать с помощью подруги одного из «сочувствующих» дом в городе для хранения большого количества взрывчатки, украденной в прошлом году и содержащейся в плохих условиях в небольшом загородном сарае. Когда в дом было перемещено около тысячи килограмм взрывчатого вещества, у квартальной полиции возникли некоторые подозрения, и 18 февраля в арендованном доме был проведён обыск. В ходе дальнейших оперативно-розыскных мероприятий, были арестованы двое сочувствующих и трое герильерос. Кроме того, полицией было изъято ещё несколько тонн взрывчатки, по-прежнему хранившейся в загородном сарае.
Точно через год, «монтонерос» Санта Фе получили ещё один удар. 18 февраля 1972 года группа герильерос из трёх человек направилась к дому мэра города Конрада Пуксио с целью похитить его. Когда партизаны постучали, подозрительный Пуксио открыл огонь прямо через дверь. В результате смертельное ранение получил Оскар Альфредо Агирре, чей труп был закопан во дворе конспиративного дома его товарищами. После случившегося, полиция начала расследование, закончившееся открытием «могилы» и арестом одиннадцати «монтонерос» - огромная потеря для организации в то время.
В июне 1971 дошла очередь и до структуры в Кордобе: в одном из конспиративных домов полицией был накрыт базовый боевой расчёт в полном составе – шесть герильерос, собравшихся на оперативное совещание. Кроме всего прочего, полиция изъяла оружие, парики и множество различного рода документации. «Монтонерос» Кордобы вновь поимели серьёзные проблемы в декабре того же года, когда два боевика погибли во время снаряжения самодельной ручной бомбы. В ходе начавшегося разбирательства, на следующий день были задержаны ещё трое комбатантов.
Структура Тукумана, в свою очередь, пережила два серьёзных удара в течение второго семестра 1971 года: 30 августа были арестованы Фернандо Вака Нарваха и Эдмундо Кандиотти, а в конце ноября и начале декабря были задержаны ещё четверо герильерос. В результате, в течение ещё нескольких месяцев после этого, на северо-западе «Монтонерос» не было реализовано ни одной вооружённой акции.
В Большом Буэнос-Айресе так же происходили трагические для организации события, когда 18 марта 1972 года команда боевиков попыталась похитить в собственном доме руководителя политической организации «Новая Сила» Роберто Усала. Но похищаемый оказал серьёзное сопротивление, в результате чего возникла перестрелка, в ходе которой погибли и сам Усал, и один из боевиков, Хорхе Гильермо Росси, чьё тело было вынесено с места событий его товарищами. Через несколько дней правоохранительные органы обнаружили тело Росси и арестовали четверых партизан.
В конечном итоге, через месяц после смерти Росси, сокрушительный удар испытали на себе «монтонерос» Росарио. После убийства генерала Санчеса, осуществлённого боевиками FAR 10 апреля, силы правопорядка вместе с солдатами организовали в городе крупную облаву, включавшую в себя и обыск безо всяких санкций подозрительных домов. Около часа ночи в одном из таких домов были обнаружены пятеро комбатантов «Монтонерос», оказавших серьёзное сопротивление, в результате чего двое из них были ранены. Здесь так же было изъято оружие, поддельные документы на машины и элементы для фабрикации бомб.
С арестом боевиков «Монтонерос» теряли не только оружие и элементы логистики. По цепочке задерживались так же и многочисленные сочувствующие, обеспечивавшие нормальное функционирование организации. Кроме того, многие «полулегальные» товарищи вынуждены были уйти в подполье, что так же создавало определённые трудности для организации, не способной, пока ещё, содержать на нелегальном положении большое количество комбатантов. Задержания так же вынуждали к «эвакуации» оперативных домов, адреса которых были известны арестованным. Пленение персонажей, занимавших в иерархии «Монтонерос» высокие должности, - таких как Вака Нарваха в Тукумане, Риккардо Рене Айдар в Санта Фе или Рене Оберлин в Росарио, - буквально подрывало на многие месяцы всю работу локальной структуры.
Принятие новых членов отчасти решало проблемы, вызванные потерями из-за арестов или смертей, которые происходили с завидной периодичностью. Однако, вербовка новых комбатантов была достаточно долгим и тщательным процессом. И происходило это не из-за отсутствия желающих присоединиться к группе, а из-за страха инфильтрации, который преследовал членов «Монтонерос» повсеместно. Ибо, многие вооружённые группы перонистов, действовавшие в эпоху Первого Сопротивления (1955-58) пали жертвами как раз внедрения в их ряды агентов спецслужб. В результате, процесс присоединения к организации мог растянуться на долгие месяцы.
Как результат перманентных потерь и замедления процесса интеграции, «аппарат» «Монтонерос» в начале 1972 года был не больше, чем год назад. Развитие работы с массами, на которую в своё время делал акцент ещё Сабино Наварро, так же было поставлено из рук вон плохо. Дабы переломить эту невесёлую ситуацию, в конце 1971 года внутри структуры начались «инженерные работы» по строительству надёжного аппарата связи с массовым фронтом, посредством формирования «Базовых Революционных Расчётов» (Unidades Basicas Revolucionarias – UBR), служивших средним уровнём, связывающим боевую структуру организации с народными массами, а так же являвшихся инструментами вербовки и проверки новых боевиков.
Это было первым шагом к превращению «Монтонерос» в поистине массовую народную организацию. Осознавая бесперспективность сектантства и тотальной закрытости (на которой, в своё время, настаивали члены «Группы Абаля Медины» во главе со своим лидером), «Монтонерос» приступили к развитию массовых фронтов, что привело, в конечном итоге, к беспрецедентному росту организации и настоящему триумфу 1973 года.
1. Некоторые из первичных групп до своего вхождения в «Монтонерос» пытались наладить взаимодействие с FAP или же вообще вели переговоры о вхождении в данную организацию, однако во всех этих случаях процесс был прерван, так как внутри «Вооружённых Перонистских Сил», по крайней мере, в то время, царила атмосфера полной подчинённости регионов столице. Например, руководство FAP жёстко выступало против осуществления вооружённых акций от имени организации без предварительной консультации с ней. Политика «Монтонерос» была иной. В интервью с некоторыми руководителями организации в апреле 1971 года, журналисты задали вопрос, имеют ли они какое-либо отношение к убийству синдикалистского лидера Хосе Алонсо, осуществлённому в августе предыдущего года некоей «Командой Монтонеро Эмилио Маса». Ответ был однозначен: «…имя нашей организации имеет прямое отношение к аргентинской истории…и было принято теми, кто развернул национальную и народную борьбу за нашу независимость в прошлом веке. Поэтому сегодня мы можем сказать, что именем «монтонеро» может называться любой, кто беспощадно сражается под народным знаменем и осуществляет акции возмездия. В этой связи, каждый аргентинец, принимающий участие в нашей борьбе, имеет право называться «монтонеро», пусть даже он официально и не принадлежит к организации. Несмотря на это, он всецело может рассчитывать на нашу поддержку и солидарность». («Плач врага», Cristianismo y Revolución №28, апрель 1971)
2. Так, например, Роберто Пердиа работал в Ассоциации Адвокатов провинции Сальта. Любопытно, что, прикрываясь «рабочими целями» Пердиа зачастую за счёт компании совершал авиаперелёты по провинции, используя свои «путешествия» в оперативных целях: налаживал контакты с товарищами в других городах, а так же изучал местность. В последствии его информация о постах жандармерии, дислокации воинских частей и расположении дорог весьма пригодились «Монтонерос» в ходе попытки организации в Тукумане очага сельской герильи.
3. Для того, чтобы скрыть местонахождение конспиративных убежищ, во время организации различных встреч использовалась специальная техника, заключавшаяся в предварительном сборе боевиков в определённом месте и дальнейшем их перемещении в конспиративное убежище на автомобиле с завязанными глазами или опущенными головами. В идеале, ни один член вооружённой группы не должен был знать ничего конкретного о любом другом члене этой же группы, однако на деле так происходило не всегда.
4. Все комбатанты, находившиеся на нелегальном положении, имели свои «оперативные дома», которые различные участники организации описывают по-разному. Одни говорят о домах, в которых только жили «монтонерос», другие же указывают, что, помимо проживания, эти конспиративные убежища использовались так же для оперативных встреч или хранения оружия и документов, которые прятались в тайники в полу или стенах, а так же внутри мебели.
5. Кроме того, в Буэнос-Айресе большое распространение получила практика «аренды» телефона (с помощью местных газет) у третьих лиц для отправки сообщений. Герильерос, притворяясь приезжими начальниками строительных бригад, приезжими мелкими коммерсантами или людьми подобного же рода профессий, использовали эту технику для регулярных контактов: таким образом, владелец телефона получал короткие инструкции подобного рода: «Если позвонит такой то человек, скажите ему, что в такой то день, в такое то время я буду в таком то месте». Кроме того, использовались и кодовые сообщения.
6. В это же время, «Монтонерос» не нападали на крупные участки в Федеральной Столице, осознавая, что непосредственно столичная полиция более подготовлена и лучше вооружена, а так же то, что время, за которое к атакованному участку прибудет подкрепление, будет минимальным.
