46. Сегодня
В первый раз я покинул тюрьму в 1997 году. Без наручников, без вооружённого конвоя. Первый раз за двадцать лет. Конечно, рядом со мной вышагивали сопровождающие, следившие за каждым моим шагом. Я шёл несколько сотен метров от «Реббибии» до «приписного участка», где я работал садовником. В течение той короткой прогулки, я испытал, как и все бывшие заключённые, настоящий шок от увиденного: тысячи мопедов носились по улицам, хаотичная торговля, немереное количество автомобилей. Я видел прохожих, разговаривавших по мобильным телефонам. До этого я лишь видел их в телевизоре. Более того – я наблюдал людей, которые разговаривали сами с собой. «Боже, сколько сумасшедших» - подумал я. И лишь через некоторое время я понял, что они разговаривали через гарнитуру мобильных телефонов. От моего ареста до первого появления на улице прошло более двух десятилетий. Вечность.
Сегодня я живу в формате «полусвободы»: выгода, заработанная мною после двадцати пяти лет заключения. Каждое утро я выхожу из «Реббибии» точно в восемь, и двенадцать часов живу как самый обычный человек. Но вечером я вновь возвращаюсь в камеру. Я – один из немногих героев «свинцовых лет», который до сих пор находится в тюрьме. Многие другие, осужденные за отвратительные теракты, в ходе которых погибли десятки людей, наслаждаются условной свободой уже большое количество лет. В отличие от них, я не являюсь «раскаявшимся», я никогда не сотрудничал со следствием, я не отрицал никогда своего прошлого. Раскаяние – часть моих самых интимных чувств, куда никто не имеет права врываться и которые я не намерен выставлять напоказ. Вероятно, именно из-за этого я даже в свои шестьдесят три года по-прежнему считаюсь опасным преступником. Несмотря на свои слабые ноги и ишемию, которая в 2001 году чуть не убила меня. Я – чёрный.
