Активная деятельность «этаррас», продолжалась и в первые
месяцы 1973 года. Год начался осуществлением серии акций «самоснабжения»,
крупнейшей из которых стала кража четырёх тонн динамита в Эрнани. Однако
наиболее громкой операцией января являлось похищение промышленника из Наварры
Фелипе Уарте Беамонта, абсолютно аналогичное по своим целям похищению Лоренсо
Сабалы, осуществлённому годом ранее. Точно таким же образом, одно из
предприятий, принадлежащих Беамонту, - «Torfinasa», - погрязло в неразрешимом трудовом конфликте,
результатом которого стало решение руководства об увольнении всех рабочих и
замене их штрейкбрехерами. Спустя несколько недель, 16 января, команда ЭТА
врывается на виллу Беамонта в Памплоне и увозит промышленника в неизвестном
направлении. Спустя 10 дней похищенный был освобождён после выполнения семьёй
Беамонта выставленных условий: удовлетворение всех требований рабочих
предприятия «Torfinasa»
и выплата организации выкупа в размере 50 миллионов песет.
Благодаря личности похищенного, акция ЭТА имела ещё более
громкие последствия, нежели похищение Сабалы. Беамонт, входивший в число
богатейших людей Испании и акционер множества мощнейших предприятий,
параллельно являлся одним из наиболее преданных режиму бизнесменов, активно
противодействующих на своих предприятиях «коммунистической агитации», то есть
профсоюзной борьбе. Влияние его было настолько велико, что даже церковь Наварры
оказалась разделена по линии отношения к произошедшему: если высшее духовенство
однозначно толковало о террористической операции, то представители низа
церковной иерархии, близкие к народным массам, задавались вопросом, а где же
были высокие клирики когда люди, вроде Фелипе Уарты ежедневно угнетали и самым
бессовестным образом эксплуатировали громадные массы обычных людей.
 |
| Уарте в гостях у "этаррас" |
В материальном плане, полученные за освобождение деньги
стали для ЭТА колоссальным финансовым вливанием за всю историю организации,
позволившим обеспечить безбедное существование на ближайшие несколько месяцев.
Однако в отличие от прошлого похищения, в этот раз полиции не понадобилось
много времени для того, чтобы раскрыть преступление. Первыми задержанными стали
некоторые работники фабрики «Torfinasa».
Чуть позже был арестован посредник в получении выкупа Хуан Мария Бандрес, в
автомобиле которого была обнаружена бомба. Спустя месяц после освобождения
Уарты, более 60 человек было арестовано в Гипускоа и Бискайе, включая и непосредственных
исполнителей операции.
В апреле структура ЭТА пережила тяжёлый удар в связи с
гибелью руководителя Военного фронта Эустакио «Чикия» Мендисабаля. 19 числа
полиция устроила засаду на железнодорожной станции в Алгорте; в ходе короткой
перестрелки «Чикия» был ранен в ногу, а затем приблизившийся к нему полицейский
произвёл контрольный выстрел в голову. К своим 28 годам «Чикия» не только успешно
руководил наиболее активным сектором организации, превратившимся в своеобразный
локомотив, ведущий за собой все другие фронты; благодаря личному мужеству и
неоднократным схваткам с полицией, из которых он всегда выходил целым и
невредимым, Эустакио Мендисабаль превратился в своего рода живую легенду
организации.
 |
| Эустакио Мендисабаль |
Таким образом, благодаря излишней активности, вызвавшей
шквал ответных репрессий и значительный отток «засвеченных» боевиков за рубеж,
к середине 1973 года аппарат ЭТА в Стране Басков объективно выдохся.
Политический сектор, наиболее уязвимый для репрессивных органов, находился буквально
в парализованном состоянии. «Этаррас» пускали все свои силы и средства в
военную работу, однако же и её организация вынуждена была приостановить после
смерти «Чикия». Возникла настоятельная необходимость обсуждения возникших
проблем, для чего началась подготовка к созыву новой ассамблеи, предваряло
которую собрание Исполнительного Комитета в мае 1973.
Здесь впервые возникли разногласия между представителями
Военного и Рабочего фронтов, ставшие началом нового внутреннего кризиса ЭТА. На
этот раз вопрос о необходимости развития вооружённой борьбы даже не стоял. Главной
проблемой являлась восстановление численности организации и структур её социальной
поддержки.
В этой связи Рабочий фронт (Frente Obrero) представлялся
источником человеческих и материальных ресурсов, своего рода, массовым фронтом
организации, самостоятельно не реализующим никаких вооружённых актов, но
представляющим собой жизненно необходимый аппарат массовой поддержки военным
акциям. Однако, несмотря на свою «миролюбивую» деятельность, активисты Рабочего
фронта подвергались аналогичным опасностям, что и боевики Военного фронта: их
точно так же преследовала полиция, они точно так же оказывались в тюрьмах, где
подвергались точно таким же пыткам, что и наиболее активные комбатанты. Это
провоцировало, с одной стороны, дезертирство потенциальных активистов Рабочего
фронта, а с другой стороны, нестабильность структуры, страдающей от массовых
арестов, что отнюдь не содействовало успешному развитию политической работы.
Кроме того, как уже было указано, в последние полтора года деятельность
Рабочего фронта была задвинута на задний план в угоду борьбе, развиваемой
военным крылом. Что, в конечном счёте, привело к тому, что руководство Рабочего
фронта совершенно не понимало, по какому курсу идёт организация. А конкретней –
с чем связаны весьма активные действия Военного фронта, развитые в последнее
время.
Этот волновавший руководителей Рабочего фронта вопрос был
решён озвучиванием информации о новом грандиозном проекте ЭТА по похищению
одного из влиятельнейших политических фигур режима, чтобы затем обменять его на
политических заключённых. Из соображений безопасности только один представитель
Рабочего фронта был извещён о личности предполагаемой цели похищения –
вице-президента правительства, адмирала Луиса Карреро Бланко. Это таинственное
сообщение, вкупе с ассигнованием некоторых сумм каждому фронту для развития
работы, являлось единственным итогом заседания.
Но когда до самой ассамблеи оставалось три недели,
руководство Рабочего фронта сообщило посредством письма руководству Военного
фронта о том, что присутствовать на собрании не будет. После серии встреч с
руководителями зон, верхушка FO
пришла к выводу о том, что не существует ещё подобающих условий для ведения
корректных дебатов, позволяющих достичь необходимого компромисса. Для этого
необходимо провести предварительные обсуждения, дабы на ассамблее лишь
выставить на голосование те или иные предложения. Однако, получив письмо,
руководители Военного фронта сумели убедить своих коллег в том, что уже
запланированную ассамблею отменить невозможно, поэтому в последний момент
деятели Рабочего фронта таки согласились присутствовать на ней.
VI
Ассамблея (ассамблея, на которой произошёл раскол на ЭТА Sexta и ЭТА V не воспринималась последней как
легальная) была проведена в августе 1973 года в рабочем пригороде Аспарана
(французская часть Страны Басков). Учитывая неразрешённость некоторых вопросов,
требовавших дополнительного обсуждения, многие изначально понимали
необходимость проведения второй части Ассамблеи, поэтому текущее заседание
получило название «первая часть VI Ассамблеи».
Разногласия между представителями обоих фронтов проявились
по многим вопросам. Предложение об общении внутри организации исключительно на
баскском языке было отклонено представителями FO из-за того, что некоторые
руководители фронта просто не разговаривали на баскском или разговаривали очень
плохо. Выбор новых ответственных лиц так же вызвал недовольство со стороны Рабочего
фронта, который не имел адекватного представительства в новом Исполнительном
Комитете и Комитете по Международным Отношениям. Так же FO почувствовал себя обделённым во время
распределения экономических ресурсов. Спор возник и по вопросу о блокировании:
если Военный фронт настаивал на том, что альянсы можно создавать только с
баскскими организациями, то представители FO защищали позицию взаимодействия с любыми близкими по духу
группами, особенно в рабочей среде.
По другим вопросам оба фронта сходились во взглядах. Так, в
ответ на гибель боевиков ЭТА было единодушно принято решение осуществлять
ответные нападения на представителей политического аппарата репрессивного
режима с максимально возможной оглаской. В теоретическом плане марксизм был
назван референтной идеологией, нисколько не противоречащей
«патриотизму/национализму» (abertzale),
то есть «исторической» линии ЭТА, что вызвало недовольство группы бельгийских
политэмигрантов, сконцентрировавшихся вокруг журнала «Gatazka» (Конфликт) и подверженных
сильному анархистскому влиянию. Впоследствии, эта группа либертарианцев во
главе с Эмилио Лопесом («Бельца»), взбешённая марксистским уклоном организации,
покинет ряды ЭТА.
Основные идеологические линии, утверждённые ассамблеей, были
сформулированы в документе «Почему мы за Социалистическое Баскское
Государство», в котором выводятся уже ставшие традиционными тезисы о
независимости и социализме.
Однако, невзирая на некоторое укрепление единства, так и не
был решён главный вопрос о поиске механизмов взаимодействия с массами без
разрушения идеологической традиции ЭТА. Недосказанность вызовет новый виток внутреннего
конфликта в последующие годы и новый же раскол.
