13. Враг
Когда в 1973 году «Политическое Движение Новый Порядок» было объявлено вне закона, вооружённая борьба для некоторых из нас стала не просто перспективой, а единственным путём вперёд, дабы продолжить существование движения. Хотя, идеи вооружённой борьбы к тому моменту уже посещали головы некоторых наших товарищей, указ о роспуске MPON, подписанный министром внутренних дел Тавиани1 стал искрой, зажёгшей уже раздражённые души: произошло ускорение процесса радикализации, который до этого момента шёл постепенно. Был дан мощный толчок, направивший некоторых из нас к утопии фашистской революции.
Движение погрязло в дебатах, жарких дискуссиях. Были высказаны различные мнения, как на локальном, так и на национальном уровнях. Были те, кто настаивал на необходимости действия в законном поле, имелись и такие, утверждавшие, что настал момент для вооружённого действия, которое отправит режим, душивший всех нас, к дьяволу. Однако, я продолжал действовать в FUAN. Все знали, что я принадлежал к «Новому Порядку», но никто не скандалил. Даже мой друг, национальный президент FUAN Лучано Лаффранко знал, что я был не просто ординовисти, но и к тому же радикальным ординовисти. Все лидеры MSI на Сицилии знали меня: официально они следовали линии партии и критиковали экстремизм, однако в частных беседах подмигивали и жали руку. В MSI складывалась такая ситуация: если вы подверглись нападению и умерли, то вы становились «мучеником за идею», ваш гроб несли на своих плечах руководители партии, и даже сам Джорджио Альмиранте мог проронить на ваших похоронах скупую мужскую слезу. Однако, если вы подверглись нападению и выжили, вас моментально исключали из партии задним числом за четыре месяца до этого. Потом что, всё это попахивало экстремизмом, а Итальянское Социальное Движение не хотело иметь ничего общего с экстремистами.
Спрут. Вот изображение того, кого я считал своим противником. Демократический режим, душащий своими щупальцами собственных граждан. Спрут, которого мы привыкли видеть в старом кино, без роскошных современных спецэффектов. Твёрдый и жёсткий центр и идущие от него щупальца – длинные, слабые и хрупкие. На мой взгляд, приоритетным являлся не «удар в самое сердце», о котором говорил лидер «Красных Бригад» Ренато Курчио, а планомерное уничтожение щупалец спрута, который казался сильным и непобедимым. Я был убеждён, что необходимо сначала действовать на периферии: культурной, социальной и географической. Как можно дальше от «мозга». И лишь позднее, укрепившись, можно было бы начать наступление к «центру». Медленное наступление, без рывков, шаг за шагом вперёд, останавливаясь, когда это необходимо. Конечно, это была ужасная концепция, теперь я понял это. Это теория революционной войны в чистом виде, насилие, использующееся как инструмент политической борьбы.
Тогда подобные тезисы были в новинку не только для неофашистской среды. В Италии лишь «Красные Бригады» проповедовали массовую вооружённую борьбу рабочих против Государства. Бригадисти утверждали, что нужно атаковать нервный центр системы, в то время как мы полагали, что необходимо бить по слабым звеньям режима. Кроме того, в отличие от «Красных Бригад», мы были слабы, и выбирали цели, пропорциональные имевшимся в нашем распоряжении силам. И только после того, как мы приучим новобранцев к вооружённой борьбе, дадим им необходимый опыт и поселим в кулуарах режима неуверенность и чувство собственной уязвимости – только тогда мы планировали двинуться к нервному центру системы.
В соответствии с этой стратегией, в середине семидесятых мы и избрали свою тактику: мелкие или большие саботажи на периферии, нападения на сельскохозяйственные объединения и государственные аграрные хозяйства – эти провинциальные символы демохристиан и власти, против которой мы и планировали развязать свою революционную войну. Именно в контексте этой тактики были осуществлены покушения на Сицилии, исполненные от имени виртуального «Объединённого Фронта Борьбы с Системой» (Fronte Unitario di Lotta al Sistema – FULAS) – организации, специально выбранной ради этой цели. Эта «группа» была основана в Риме после распада MPON с целью сгруппировать вокруг неё всех бывших ординовисти и утвердить своё присутствие в столице, где некоторые уже радостно потирали руки от осознания того, что Движения больше нет. Символ, который был необходим для того, чтобы испугать врагов, показать, что «мёртвые» и «разгромленные» неофашисты на самом деле живут и здравствуют. Однако, за этой группой стояло лишь несколько людей, некоторые из которых были весьма наивны.
Например, в Катании был товарищ, который в соответствии со своей деятельностью, получил прозвище «ночной мальчик» или «by night». Юношу из восточного сицилийского города я частенько будил среди ночи, дабы он помог нам в осуществлении каких-нибудь оперативных или военных задач. Иногда казалось, что он засыпал прямо на ходу, как лошадь. Однажды ночью он должен был отправиться в Аугусту. Мы уже определили цель, которую нужно было поразить: это был нефтепровод. Операция не была слишком сложной: необходимо было разместить небольшую бомбу вблизи трубы и убежать. Этому «ночному мальчику» мы дали точные и чёткие инструкции: что как разместить, где приклеить листовки, куда убегать, где скрываться после операции. Всё честь по чести. Товарищ, у которого это была первая «боевая» операция, приветствовал нас на пороге своего дома – было видно, что он крайне взволнован, но полон решимости. Нас успокаивала его выгнутая в дугу грудь и его героические речи. Короче говоря, мы уже предвкушали успех. Ага. Торжественно он загрузился в белый «Фиат» и, сверкая глазами, уехал. Через пятнадцать минут он вернулся. Оказалось, что он забыл всё: оружие, взрывчатку, листовки. «Дело идёт как надо» - подумал я. В общем, в конце концов, этот «ночной мальчик» уехал, на этот раз не забыв ничего. День спустя, мы с волнением ждали сообщения о нашей акции в местных газетах. Молчание. Наши бомбы взорвались повсюду. В Апулии, Калабрии, Лацио. Везде, кроме Сицилии. Через день «by night» явился на ранее назначенную встречу и начал, запинаясь, просить прощения. «Я забыл включить таймер» - бормотал он, когда мы потребовали объяснений. Мы чуть не задушили его. Мы были просто в бешенстве. Мы должны начинать войну с Государством с такими идиотами? Но мы не впали в уныние, поэтому FULAS таки осуществил на Сицилии несколько покушений. В Палермо и Агридженто. Демонстративные бескровные покушения, которые, однако, заставили сильно поволноваться силы правопорядка.
Когда я сделал шаг к вооружённой борьбе и подполью, я всё ещё считался жителем Палермо и Катаньи, куда переехала моя семья. Я всё ещё был членом Итальянского Социального Движения и руководителем FUAN. Полиция традиционно продолжала искать меня в случае различных мордобоев, в которых я теперь не участвовал. Карабинеры даже не подозревали о моей второй жизни. Они не замечали оружия. Они не понимали, что я и мои товарищи движемся к чему-то бОльшему, нежели уличное насилие. И это всё происходило в то время, когда я продолжал оставаться одним из главарей студенческого движения, и неизбежно контактировал с людьми из MSI. Именно поэтому некоторые сектора палермского отделения партии, уважавшие меня, предложили выдвинуть мою кандидатуру в списках MSI на муниципальных выборах летом 1975 года. Я подчёркиваю, не я выдвинул свою фигуру: кандидатура Пьералуиджи Конкутелли являлась продуктом желания определённых слоёв местной секции MSI. Товарищи, проживавшие в пригородах, с которыми я был знаком ещё со времён уличных баталий, должны были поддержать меня. Не рассчитывая особо на какой-то результат, мне, тем не менее, удалось набрать почти тысячу голосов. Чуть больше набрал мой друг Гвидо (находившийся в тот момент в тюрьме за драку в университете), правда, в отличие от меня, ему удалось войти во Дворец Орлов и стать муниципальным депутатом. В тот момент, когда в Палермо распространяли предвыборные листовки с моей фамилией, я находился в Апулии, где занимался организацией похищения банкира Луиджи Мариано.
Я стал «уклоняющимся от правосудия» совершенно случайно. В один из дней 1974 года меня арестовали за драку с красными, к которой я не имел никакого отношения. В тот день я был в Катании, куда из Палермо переехала моя семья ещё в 73. Полиция ворвалась, когда я играл в карты с матерью и моими братьями. Я даже не пытался убегать. В тот же вечер я оказался в тюрьме вместе с другими товарищами. После того, как я освободился, полиция взяла с меня подписку о невыезде. Теперь я мог покидать Катанию лишь с официального разрешения полиции. И вот, в течение одного из таких «выездов», уже находясь в Бриндизи, Апулия, я позвонил своему другу: он передал мне, что полиция уже ищет меня, так как разрешение на выезд истекло. Я положил трубку, плюнул, глубоко вздохнул, и достал наручники. Больше я никогда не посещал своего дома на Сицилии. Я стал беглецом, скрывающимся от правосудия.
1 "Политическое Движение Новый Порядок" было распущено специальным указом министра внутренних дел Паоло Эмилио Тавиани 22 ноября 1973 года. Роспуск произошёл на следующий день после окончания процесса, осудившего руководство MPON за «восстановление фашистской партии». Прокурором процесса был судья Витторио Оккорсио.
