16. Похищение Мариано
Объединение подпольно действовавших «Политического Движения Новый Порядок» и «Национального Авангарда» не произошло за один день по щелчку пальцев. То есть, та знаменитая встреча в Альбано, в ходе которой два неофашистских движения стали единым целым, стала конечной точкой процесса, начавшегося несколькими месяцами ранее, ещё в конце весны 1975 года. Первый этап этого процесса, возможно, самый важный этап, начался с похищения в Апулии банкира Луиджи Мариано1. Пятидесятидневная операция, плохо продуманная и ещё хуже спланированная, чуть не стоила жизни самому заложнику и долгих лет тюрьмы всем нам. И это в самый ответственный момент нашей истории, когда мы только-только перешли к вооружённой борьбе. Естественно, похищение было организовано чтобы наполнить тощие денежные мешки движения.
Я был вызван с Сицилии, поскольку, - и это не хвастовство и не показное бахвальство, - весть о моих «успехах» дошла до столицы. Меня решили привлечь к этому делу за счёт боевых и организаторских способностей: ведь мне удалось, всего лишь за несколько месяцев, обладая ограниченными материальными и людскими ресурсами, выстроить очень хорошую боевую группу, которая делала или пыталась делать хоть что-то, в то время как все другие продолжали витать в облаках.
Приказ из Рима был направлен мне теми немногими руководителями MPON, которые ещё не сбежали за границу и продолжали находиться в стране. Мне предложили съездить в Апулию, потому что там несколько местных товарищей из «Национального Авангарда», а так же примкнувшие к ним члены MSI готовили некую «акцию», которая сулила громадный финансовый успех. В теории. Ибо в тот момент не было людей, готовых взять на себя ответственность возглавить операцию. Когда я прибыл, передо мной предстала трагикомическая ситуация, третьесортная комедия. Во-первых, я наконец узнал, что мне предстоит делать. Целью похищения был банкир: он был богат, очень богат. Так же он являлся христианским демократом и был прочно связан с местной властью. Это, конечно же, было хорошо. Товарищи, которые уже собрались в Апулии, так же поведали мне, что тот, кого надо похитить, является единственным акционером и управляющим всего своего финансового имущества. В общем, с их слов похищение являлось лёгкой прогулкой, кражей денежного поросёнка. Пустяком.
Когда я стал вникать в дело подробней, выяснилось, что не всё так радужно, как это описывали апулийские горе-мафиози. Во-первых, никто точно не знал, в каком городе живёт Луиджи Мариано: в Бари, Бриндизи или Лечче. Ну ладно. Хотя бы имелось оружие, это уже было хорошо. Что касается товарищей, то это были в основном радикальные дети, собранные в спешке по всей Италии. Они доводили меня до белого каления: один из них, например, ответственный за транспорт, который будет использован при похищении, явился на новеньком «Ситроене ДС», который в ту эпоху являлся одной из самых престижных и узнаваемых машин, курсировавших по стране. Вдобавок ко всему, этот «гений» арендовал автомобиль на собственное имя. Полиции достаточно было дойти до конторы проката машин, и мы все оказались бы в тюрьме. Окинув взглядом эту безумную банду горе-революционеров, я махнул на всё рукой. По моему мнению, участь этих юнцов была предрешена: их арестуют ещё до начала операции, и я не имели никакого желания вот так бесславно попадать в тюрьму или ввязываться в бессмысленные перестрелки с полицией. В бешенстве, я вернулся на Сицилию.
Через неделю, в моей квартире раздался телефонный звонок: «В этот раз мы действительно готовы, всё в порядке». Я сел в машину и двинулся в Лечче. Они наконец-то обнаружили, где жил банкир: в главном городе Саленто. Жаль, что это было единственное, что смогли «накопать» эти товарищи. Никто не заботился о том, чтобы изучить привычки Мариано: куда ходил, по какой улице чаще всего ездил, когда уходил и приходил домой и т.д. В один из дней мы в течение нескольких часов под палящим солнцем дежурили на одной из дорог, поджидая автомобиль банкира. Это было опасно – несколько часов мы торговали своими криминальными лицами, имея перспективу быть арестованными с оружием, но так и не дождались Мариано. Я был убеждён, что операция окончательно провалилась и готов был уже уехать домой. Но всё вышло иначе.
В моё отсутствие, один парень-тосканец, являвшийся наиболее толковым из всех собравшихся «революционеров», таки сумел тормознуть автомобиль банкира. Угрожая пистолетом, он вытащил Мариано из салона и заставил залезть в багажник нашей машины. Он практически единолично совершил это похищение, потому что другие товарищи, осознав произошедшее, были, как бы это мягче сказать, деморализованы. Тосканцу пришлось чуть ли не силой заставлять их действовать.
Банкира перевезли в Бари, где был арендован дом в жилом комплексе Роза Марина: лишь внутренняя стена отделяла нашу импровизированную тюрьму от коттеджа, где проживала английская семья: отец и мать вместе со сворой детишек. Мариано вынужден был сидеть в абсолютном молчании, с заткнутым кляпом ртом, закованный в наручники, в полной темноте. Он настолько испугался за собственную жизнь, что не притрагивался к еде: он с самого начала понял, что находится в руках дилетантов, которые могут его убить в любую минуту, при малейшей же опасности. После нескольких телефонных звонков, я приехал в Бари и попытался поговорить с банкиром. Скрывая свой облик под маской, я успокоил Мариано, после чего он наконец начал кушать.
Первой проблемой, вставшей перед нами, было перемещение заложника в другое, более безопасное и надежное место, где не было бы лишних глаз. На все наши просьбы, Рим не реагировал. Они просто оставили нас на вражеской территории в крайне опасной ситуации. Всё это продолжалось до тех пор, пока я не послал в столицу одного товарища, которого считал худшим из худших. Это был типичный болтун: слова, слова, одни слова, как пела Мина Мадзини. Пустые речи и выпяченная грудь. Этот парень был безумно влюблён в какую-то девушку, о которой он только и говорил. Он мог банально сбежать от нас. Именно в тот момент, когда он был бы нам необходим в случае опасности. Поэтому я услал его обратно в столицу к своей невесте. Такой человек был мне совершенно не нужен. Комнатный фашист.
Через некоторое время, столичные главари наконец соизволили оказать внимание нашему делу, и кое-как подыскали новую тюрьму для Мариано.
О переводе банкира в более безопасное место задумался я сам. Я раздобыл большую и старую раздвижную кровать-книжку, одну из тех, которые стоят в миллионах итальянских домов. Вырвав изнутри все механизмы и сорвав обивку, я проделал в деревянных стенках множество отверстий для циркуляции воздуха и засунул Мариано внутрь. Погрузив этот «ящик» на крышу автомобиля, я направился в Бриндизи. Вторая тюрьма банкира располагалась в доме товарища из MSI, близкого к «Национальному Авангарду». Его апартаменты находились в здании, где так же размещался офис общественной телефонной компании. Днём здесь было постоянное движение: сновали сотрудники и простые граждане, которые, возможно, приходили оплачивать свои квитанции. Мне это пришлось не по душе, но положение было безвыходным. Ничего лучшего римское руководство предложить было не в состоянии.
В Бриндизи я стал надзирателем Луиджи Мариано. Похищенный был постоянно закрыт в комнате. В полной темноте. Одетый в пижаму и тапочки. Часы мы с него сняли: в момент освобождения, я вернул ему эти дорогие Rolex. Он должен был быть абсолютно дезориентирован, должен был потерять счёт времени, не осознавать даже где он находится.
Остальные мои товарищи по «делу», между тем творили полную хуйню: тут то я и понял, как важен отбор людей. На ужин заключённому они приносили горячую пиццу. Абсурд. Они это делали для того, чтобы дать понять нашему пленнику, что недалеко от места его заключения находилась пиццерия? Ошибка, которая позднее могла бы помочь полиции в идентификации того места, где Мариано содержался в заключении. Другой ошибкой, которая могла бы стоить нам очень дорого, являлись телефонные переговоры с семьёй банкира. Несмотря на все мои рекомендации, товарищи звонили прямо из Бриндизи. Легкомысленность на грани идиотизма. Ещё один способ быть арестованным.
Обмен: ещё одна проблема и вновь пляски идиотов. Они даже не поинтересовались у родственников, на какой именно машине приедет тот, кто привезёт деньги. «Simca» 1300. Зелёная? Белая? Серая? Металлик? Они пожимают плечами. Мы же все разместились на борту ярко-жёлтого «Фиата» 128. Это было просто ужасно. Равносильно размахиванию красного флага посреди зелёного поля. Заметно и хорошо запоминается.
Встреча, после телефонных переговоров с семьёй, была назначена на автостраде: знаком, указывающим на место обмена, являлась белая тряпка, привязанная к отбойникам моста. Человек с деньгами должен был здесь остановиться и ждать.
Я прибыл сюда несколько раньше, и это помогло избежать ареста, ибо полицейская машина следовала за машиной брата Мариано: карабинеры намеревались приехать раньше нас и устроить засаду. Мы с товарищами расположились на виадуке спиной к солнцу. Наконец, подъехал брат банкира на автомобиле BMW 200, который с «Simca» не имел ничего общего. Я крикнул ему, что я тот человек, с которым он должен встретиться. Брат командирским тоном приказал мне продемонстрировать заложника, чтобы убедиться, что тот всё ещё жив. Я погрозил ему пистолетом.
«Я тебе сейчас продемонстрирую, - резко ответил я, - как ты умрёшь». Он кинул чемодан с деньгами к моим ногам.
«Как я могу убедиться, что ты не врёшь? Может, ты не тот, кто мне нужен» - спросил он.
«Проехав через три развязки, ты найдёшь своего брата целым и невредимым. И чтобы доказать, что я – тот человек, который нужен тебе, я тебе скажу, как называл тебя твой отец, и как звал брат…»
Деньги, двести восемьдесят миллионов лир, мы «отмыли» в тальке, чтобы удалить любые возможные «секретные» полицейские знаки на банкнотах и рассовали их в полиэтиленовые пакеты. Чемоданчик, в котором были принесены деньги, я бросил в прицеп сельскохозяйственной машины во время движения на автомобиле, так что возможный «жучок», размещённый полицией внутри чемодана, оказался бесполезен. Мариано был освобождён немногим после этого: я оставил его на дороге, близ оливковой рощи в Таранто. Его трясло. Бедняга предположил, что мы привезли его убивать.
Я вновь вернулся в Бриндизи. Все деньги забрал себе товарищ, подавший саму идею похищения2. Мне так же полагалась доля: сто миллионов, которые пошли в фонд MPON. Я положил деньги в пакет и отправился в Рим вместе с ещё одним товарищем на жёлтом «Фольксвагене». Он уже успел накупить себе новые модные шмотки. Вот такая была ситуация. Такое было глобальное различие между теми, кто пытался делать реальную вооружённую борьбу и теми, кто был радикален в основном на словах, отсиживаясь в стороне во время боя, но лихо наслаждаясь успехами других.
Товарищ, которому были отданы остальные деньги, несколькими неделями спустя был арестован полицией в собственном доме. После нелегальной операции он вновь вернулся к обычной жизни. И был арестован.
Тем временем и я в этот же самый момент «участвовал» в коммунальных выборах в Палермо – моё имя было вывешено в избирательных списках MSI. Но эти выборы не значили для меня ничего. Похищение было важнее, это было настоящее дело. По крайней мере, для меня.
Итак, с оружием и деньгами, я прибыл в Рим. Первым моим укрытием здесь стала квартира, предоставленная товарищами из «Национального Авангарда» в Тор ди Куинто. Она располагалась в доме, населённом семьями и студентами. Идеально для первой базы. Здесь, в сундуке, я спрятал деньги и оружие: ружья, пистолеты, автомат и боеприпасы. Теперь я не просто находился в подполье, но и был объявлен в розыск.
1 Луиджи Мариано был крупнейшим акционером банка «Agricola Salernitana»
2 Речь идёт о Луиджи Мартинези, члене MSI, который после ареста пошёл на сотрудничеством со следственными органами.
