21. Мой «Новый Порядок»
Жёсткие меры предосторожности служили не только для того, чтобы избежать арестов и задержаний. Это так же были необходимые инструменты организации и борьбы.
Когда я вернулся в Италию весной 1976 года, я должен был понять, на каких людей мне рассчитывать, какие средства использовать и в каком формате действовать. Старая структура «Политического Движения Новый Порядок» больше не существовала: судебные процессы и декреты о роспуске привели к полной дезорганизации бывших активистов. Изменилось всё. Некоторые лихие товарищи, которых я раньше знал, обзавелись семьями и вели вполне «буржуазную» жизнь, удалившись не только от MPON, но и вообще от неофашистского движения. Других я просто потерял из виду, не знал, где они и что с ними. Так было, например, на юге.
Множество было таких, которые всё время болтали о вооружённой борьбе, но принимать участия в этой борьбе не желали. Таким образом, чтобы организовать хоть какую-нибудь путную структуру, нужно было приложить немало усилий. Очень трудно было найти людей, готовых сделать шаг в направлении неизвестности. Нас было очень мало: хорошо подготовленных и очень, очень злых. Исторический компромисс, политическое сближение демохристиан и Коммунистической Партии, способствовал нашей ярости. Мы думали, что MPON был одним из тех движений, которые были принесены в жертву во имя торжества фиктивной демократии, торжества плутократов, которые устранили на своём пути всех политических соперников. Наше движение было ликвидировано, в то время как MSI, полностью погрузившееся в пучину центризма, действовало вполне свободно.
Людей для вооружённой структуры я выбирал лично: они должны были быть надёжными, готовыми идти на смерть без колебаний, способными на поступок и готовыми к вооружённой борьбе. И, самое главное, они должны были быть политически подготовленными, потому что только так мы могли бы привлекать в наше движение новых «солдат». Я нашёл несколько таких товарищей, выживших в водовороте репрессий: людей, которых я знал лично и был в них уверен. Входя в нашу среду, человек принимал два главных правила: дисциплина и порядок. Никакого индивидуализма. Никто не мог позволить себе роскошь пустых теоретических размышлений. Ошибки могли дорого стоить нам. Тайная вооружённая организация, такая как наша, не могла использовать методы, принятые в регулярной армии. У нас не было карательной власти как в «Красных Бригадах», как не было и наказаний. Не было ни письменных предупреждений, ни карцера, ни временной приостановки членства. Единственным наказанием, принятым в нашей организации, являлись устные упрёки. В наиболее тяжёлых случаях, таких как предательство и дезертирство, наказание могло быть только одно: смерть.
Первой целью, для того, чтобы привлечь людей и заработать поддержку различных социальных групп, должна была стать пропаганда, которая бы показала народу, что мы «личности» с чёткой политической целью, а не банда бешеных вооружённых демонстрантов. Пропаганда не на бумажных страницах, а пропаганда делом. Это был первый шаг революционной войны: вооружённая пропаганда. Фаза, в которой огромную роль играли средства массовой информации, распространявшие информацию о наших агитационных действиях. И если после какой-нибудь из наших акций мы слышали по телевизору об «ужасе и возмущении демократических сил и синдикатов», значит, мы попали точно в цель. Но когда газета готова была опубликовать заявление или коммюнике «Политического Движения Новый Порядок»? Только когда были трупы. Вот почему «вооружённая пропаганда» практически всегда связана с ужасными преступлениями. Газеты посвящали свои передовицы таким организациям как наша, только когда совершалось очередное громкое убийство. По этой причине все «стратегические резолюции», - что наши, что наших красных коллег, - как правило, выпускались после покушений.
Но неготовность к такого рода покушениям, заставила нас долго топтаться на этом первом этапе борьбы.
Подпольные вооружённые итальянские организации, к счастью, никогда не выходили за пределы этой стадии. Ни мы, ни «Красные Бригады» так и не перешли к другим фазам революционной войны, наиболее ужасным и кровавым фазам. Все акции таких групп совершались лишь для того, чтобы напомнить стране о своём существовании. Вся наша стратегия, - политический проект захвата власти и создания новой политической нации, - являлись весьма иллюзорными вещами, на фоне которых мы осуществляли только агитацию. Не более того. Ни на шаг мы не продвинулись к осуществлению этого проекта.
Я взял на себя ответственность по формированию структуры MPON. Сам себя я назначил военным руководителем («команданте»). Кроме того, был назначен и политический руководитель («политкомиссар»). Иначе и быть не могло: организация была одновременно и военной, и политической. В задачи «политкомиссара» входила организация политического образования и пропаганды. Оперативный руководитель занимался всем тем, что называют логистикой: поиском «оперативных баз» и оружия, распределением материалов и финансовых средств между ячейками и т.д. Эти трое являлись высшим командным составом организации. Которую я выстроил практически с нуля. Выстроил идеально, я говорю это без ложной скромности. Я был и мозгом и рукой «Политического Движения Новый Порядок». Генералом и солдатом.
Я предпочёл бы в тот момент продолжать действовать спокойно, без спешки, постепенно налаживая военную и логистическую работу. Сперва накапливать финансовые средства, например, необходимые нам для функционирования, для организации структур на периферии. Но время диктовало свои законы. Настал час первой акции вооружённой пропаганды MPON, час смертельного удара по врагу. Для меня врага олицетворял собой судья Витторио Оккорсио.
