ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЧЁРНАЯ НИТЬ
1. «Чем хуже, тем лучше»
Некоторые утверждают, что судьба человека зависит от имени, которое он носит. В моём случае судьбу определила отнюдь не имя, а дата. Я родился 3 июня 1944 года под канонады англо-американской артиллерии. В то время как войска союзников теснили по всем фронтам армии стран Оси. На севере, в пятистах километрах от моего дома писалась предпоследняя страница гражданской войны. Итальянцы стояли против итальянцев. «Белые» и «красные» партизаны дрались против фашистов и нацистов. Взрослые мужчины и молодые парни, вооружённые автоматами и мечтами о светлом будущем стояли против взрослых мужчин и молодых парней, которые с автоматами в руках поклялись защищать героическое и славное прошлое. И я был сыном тех бурных дней. Дней ненависти и гнева.
Обо мне, о моих корнях, написано весьма много. По большей степени всё это ложь и выдумки. Откровенная хуйня. Или крайне преувеличенные факты. Например, мой отец не был фашистом, точно так же, как не был он и коммунистом, как это ранее утверждали некоторые журналисты. Мой старикан, сторонник либеральных взглядов, должно быть в гробу переворачивается от всех этих предположений. Мой отец не был ни коммунистом, ни фашистом. Фашистом был мой дед по материнской линии, который отсидел в своё время в тюрьме Падула, обустроенной для бывших служителей фашистского режима. Фашистами так же были мои дядьки.
Я родился и вырос в Риме, в полнейшей послевоенной нищете, которая хорошо показана в фильме Витторио де Сики и Роберто Росселини. Я был одним из тех маленьких дьяволят, которые воровали велосипеды и вообще тащили всё, что плохо лежит для того, чтобы свести концы с концами. Это были голодные времена, времена чёрного рынка, когда добыть кусок говядины было большой удачей, праздником целой недели. Хорошо помню запах куличей на Пасху, школьные поездки за город, обеды в открытых тавернах. И ещё помню, как однажды утром на стене банка близ Моста Гарибальди появилась чёрная надпись – «Чем хуже, тем лучше» (Si stava meglio quando si stava peggio). Это сделал один из тех таинственных фашистских активистов, которых ещё было полно в Италии. Надпись темнела на белых стенах ещё долгое время – несколько недель, а то и месяцев. Никто не стал брать на себя труд стереть её. И лозунг остался на стене, производя на меня сильное впечатление самим своим посылом. Ностальгия по старым фашистским временам мучила многих. Иногда это проявлялось в том, что люди напевали или насвистывали себе под нос старые фашистские песни. Иногда, кое-кто из таких людей насвистывал очень громко, и тогда начинались проблемы с законом.
Многие меня спрашивали раньше, и продолжают интересоваться теперь, почему я стал фашистом. Почему я стал на сторону проигравшей стороны. И я всегда отвечаю: «А почему нет?» Возможно, мне это было предначертано судьбой, может быть, фашизм был в моих хромосомах. Может быть, я стал фашистом благодаря своему характеру. Хотя, я совершенно уверен, что не был болен тем жестоким синдромом «последнего из могикан»: я не чувствовал мучительной ностальгии по фашистской эпохе ни в те времена, когда бегал с пистолетом, ни сейчас, ни когда был ребёнком.
Могу сказать о себе, и только о себе, что на формирование моего фашистского мировоззрения повлияли рассказы и истории «гигантов», с которыми мне довелось встречаться в юности. Это были люди, сражавшиеся в последние недели Итальянской СоциальнойРеспублики – люди с бешенной харизмой.
Кроме того, всю мою жизнь за мной неотступно следовал пример моего учителя начальных классов. Это был настоящий фашист образца двадцатых годов: буквально, человек из стали. Практически всегда он появлялся в синей спортивной форме, которая сидела на нём как влитая. Иногда, на его занятиях, мы исполняли хором «Гимн итальянцев». Почему? Наверняка мы пели бы «Giovinezza», если бы она не была запрещена в те годы. Я был только ребёнком, и вся эта героика потрясала моё воображение. В итоге, я сделал свой идеологический выбор. И всю жизнь жёстко следовал избранному пути. Теперь обратной дороги не было.
