12.4. Куба
Тёплые пляжи Матансас встретили
Маурисио Эрнандеса Норамбуэна, Риккардо Пальма Саламанка и Пабло Муньоса на
Кубе, куда они прибыли после разрешения Фиделя Кастро. В этом городе,
расположенном примерно в ста километрах от Гаваны, трое «френтистас» проживали
в течение почти года в специальных апартаментах, предоставленных кубинским
правительством. Характерно, что режим, уже окончательно отказавшийся от
революции, поставил перед беглецами единственное условие: они не должны были
никаким образом развивать свою деятельность внутри «Фронта» пока находятся на
острове.
Прежде чем отправиться в Матансас,
«родригистас» несколько дней пробыли в столице. По словам одного из
родственников беглецов, понадобилось ещё много времени, чтобы бывшие боевики
адаптировались к нормальной жизни. У них не было никаких контактов с
зарубежьем, однако общение с местными жителями никак не возбранялось. По словам
того же родственника, правительство Кастро приняло некоторое меры для защиты
чилийцев. В частности, это выражалось в постоянном присутствии агента полиции,
ответственного за безопасность беглецов.
Помимо того, что государственные
учреждения Кубы предоставили всем троим отдельное жильё, в их пользовании так
же находились служебные автомобили. Экс-комбатанты, несмотря на отсутствие
гражданства, по протекции администрации, были устроены на работу здесь же, в
Матансас. Таким образом, нормальная жизнь бывших пожизненно заключённых
протекала несколько месяцев. Пальма, наслаждаясь необходимым отдыхом на тёплых
пляжах кубинского побережья, даже успел написать книгу «Большой побег»,
красочно расписывающую операцию по освобождению, которая была опубликована в
1997 году.
Но приятная рутина рухнула.
Сложности начались после телефонных звонков родственникам в 1997 году, которые
были перехвачены кубинскими спецслужбами. В случае с «Рамиро», его телефонный
разговор с сестрой стал ключом, благодаря которому детективам удалось
установить его местонахождение.
31 марта 1997 года «команданте
Рамиро» в очередной раз мучился приступом ностальгии. Нелёгкая жизнь в
подполье вызывала тоску, и, возможно,
именно поэтому он, вопреки строгим запретам кубинцев, решил набрать номер своей
сестры Сесилии, проживавшей в Вальпараисо. Разговор был записан, детективы
удостоверились, что номер абонента зарегистрирован на Кубе.
Беседа была долгой: она длилась 19
минут и 57 секунд. «Рамиро» допустил непростительную ошибку, сообщив сестре,
что она может связаться с ним через «Хуэля», которым являлся никто иной как
Арнальдо Аренас Бехас – один из участников покушения на Пиночета, который так
же выступал в качестве водителя автомобиля, на котором беглецы скрылись из
Парка Бразилии после того, как там сел их вертолёт.
На записи, которая незамедлительно
была передана в соответствующие органы, «команданте Рамиро» говорит сестре, что
у него всё в порядке, как и у двух других его товарищей. Так же, исходя из
разговора, полиция вычислила, что беглецы провели немало времени в Бразилии,
прежде чем отправиться на Кубу. «Рамиро» рассказал сестре об их пребывании на пляжах
Ипанема, Копакабана и Леблон, где и были сделаны фотографии, опубликованные
после побега.
К середине 1997 года
правоохранительные органы перехватили уже около двадцати звонков, сделанных
различным людям тремя кубинскими изгнанниками. Контакты с родственниками
и друзьями, позволившие идентифицировать телефонные номера, стали
неопровержимым доказательством пребывания «френтистас» на Острове Свободы.
Наряду со всем этим, телефонные
разговоры вскрыли ещё более нелицеприятный факт для кубинского правительства.
Дело в том, что одним из абонентов, вызываемых «Рамиро», являлся Хосе Луис
Охальво, идентифицированный полицией по голосу. Это был один из наиопытнейших
деятелей кубинской разведки, сотрудничавший в своё время с Че Геварой в ходе
его военной авантюры в Боливии в 1966 году. Под дипломатическим прикрытием,
Охальво работал в кубинской миссии в Сантьяго, являясь представителем
знаменитого «Департамента Америка», отвечавшего за поддержку революционных
групп в Латинской Америке.
Ошибка стоила ему дорого: когда
кубинский МИД узнал, что беседа Охальво с одним из «френтистас» перехвачена и
записана полицией, тот был срочно отозван в Гавану, где спустя несколько
месяцев загадочно умер.
Кроме того, сыщики установили, что
мать Риккардо Саламанки Мирна в первую неделю июля 1997 года покинула страну,
прямым рейсом направившись в столицу Кубы. Во время визита, длившегося 10 дней,
мать впервые за долгие годы увиделась со своим сыном.
Все эти многочисленные контакты
вызвали недовольство кубинских спецслужб, которое возрастало всё больше, по
мере усиления шума, который поднимали «френтистас», обитавшие в Матансас. В
свою очередь, чилийским детективам с помощью одного из сотрудников посольства
удалось проникнуть за тот барьер, которым ограждали беглецов кубинцы, и тем
самым подтвердить физическое присутствие комбатантов на острове.
Халатность со стороны «френтистас»
стала причиной многочисленных упрёков в их сторону со стороны официальных
властей. Особое раздражение вызывал Маурисио Эрнандес Норамбуэна, так как
кубинские спецслужбы считали неприемлемым для «революционного командира» вести
себя подобным образом, нарушая принципы конспирации в столь грандиозном
масштабе. В дополнении к этому, «Рамиро» так и не удалось адаптироваться к
жизни трудового человека, чего требовало правительство в обмен на
предоставление убежища. Вместо того, чтобы честно работать, главарь FPMR проводил время в
раздумьях о новых вариантах активизации революционной организации.
Всё это, в конечном итоге,
положило конец пребыванию «команданте Рамиро» на острове.
«Фидель вынужден был попросить их покинуть остров. Фактически можно
сказать о вежливом изгнании. При этом кубинцы как могли, продолжали оказывать
им помощь. Около 15 «френтистас» покинули страну, разъехавшись по собственному
выбору в различные уголки Латинской Америки, такие как Эквадор, Перу, Колумбия
и Чьяпас», - утверждает один из бывших боевиков FPMR.
Продолжавшаяся прослушка телефонов
троих беглецов тем временем дала новые результаты. Выяснилось, что из-за
проблем личностного общения Риккардо Пальма Саламанка окончательно отдалился от
двух своих товарищей по побегу. Начиная с этого времени, чилийские спецслужбы
пристально следят за перемещениями «френтистас» по континенту, обнаруживая их
следы (правда, всегда постфактум) в Никарагуа, Сальвадоре, Бразилии и
Аргентине.
Согласно заявлениям бывшего
министра Фигероа, в начале 1998 года чилийские власти были близки к тому, чтобы
арестовать Маурисио Эрнандеса Норамбуэна в Буэнос-Айресе, когда он приехал в
столицу Аргентины ради встречи с бывшим пресс-секретарем FPMR. И лишь ошибки взаимодействия между
провинциальной и федеральной полицией предотвратили арест главаря «Фронта».
Частые поездки в Аргентину и
Бразилию, где FPMR
содержал вполне приличную материально-техническую и финансовую сети, так же
были выявлены постфактум, когда 2 февраля 2002 в Сан-Паулу был арестован
последний главарь организации «команданте Рамиро», обвинённый в причастности к
похищению бразильского публициста Вашингтона Оливетту.
Между тем, 22 февраля 2002 года в
аэропорту Гаваны приземлился самолёт, на котором лидер чилийской партии
«Независимый Демократический Союз» Хоакин Лавин прибыл в страну в рамках
укрепления связей с Кубой. Лавин никогда не узнает, что всего за 4 дня до этого,
в 33 километрах от столицы группа бывших «френтистас», в числе которых
находился и Риккардо Пальма Саламанка, рассказывала о своих боевых «подвигах»
группе молодёжи из различных стран мира.
По данным расследования,
проведённого на Кубе, в третью неделю февраля Международная Школа Спорта и
Физической Культуры, расположенная в 33 километрах от Гаваны, отмечала вторую
годовщину создания. На мероприятие, куда явились более 800 студентов из 91
страны, были приглашены несколько бывших боевиков FPMR, ради того, чтобы поделиться с
молодёжью своим «опытом».
Перед аудиторией бывшие комбатанты
рассказали о неудачном покушении на Аугусто Пиночета в Кахон-дель-Маипо, о
массовом побеге из столичной тюрьмы в 1990 году, наконец, о феноменальном
бегстве на вертолёте из тюрьмы строгого режима в 1996. Темы, вроде финансовой
поддержки «Фронта» со стороны ЭТА и ИРА, связи организации с бизнесом в Чили и
военного обучения, предоставленное Кубой, так же являлись частью лекции, вызвав
оживление аудитории.
Выступавший Саламанка поделился со
студентами подробной информацией о том, как была сделана корзина для побега, и
поведал о безрассудных манёврах, совершённых пилотом вертолёта во время
операции.
На радостях, он даже
сфотографировался со своими слушателями.
Его присутствие здесь не было
тайной ни для чилийских, ни для кубинских спецслужб, так как, очевидно, было
известно, что он единственный из всех беглецов, кто пожелал остаться на острове
для того, чтобы наладить обычную жизнь трудового человека.
В кулуарах FPMR так же циркулировала информация о
том, что после побега в 1996 году у Риккардо Пальма начались проблемы с
психикой. Имевший крайне темпераментный характер и склонность к депрессиям, он
практически сразу же по приезду на Кубу лёг в психиатрическую больницу в районе
Ведадо, предназначенную для военных с проблемами, вызванными участием в войнах.
По словам одного из высших офицеров FPMR, владеющего темой, Пальма не был безумцем или шизофреником.
Он перенёс нервный срыв, связанный с травмами и чёрной депрессией,
заработанными во время долгих лет тюрьмы. «Вполне
нормальной является эта ситуация, возникающая в процессе освобождения. Такому
человеку вдруг кажется, что он сталкивается с бездной (…), что может повлечь
разрушение личности или серьёзные психические нарушения».
Таким образом, психическая болезнь
автора книги «Большой побег» действительно повлияла на его судьбу. Иными
словами, кубинский режим из гуманистических побуждений не стал выдворять его с
острова.
