Sazaman-i
Cherikha-yi Feda'i Khalq-i Iran
Марксистские Фидаи
Эрванд Абрахамъян
Истоки
Холодным вечером 8 февраля (Бахмана 19) 1971 года тринадцать
молодых мужчин, вооружённых ружьями, автоматами и ручными гранатами, атаковали
пост жандармерии в деревне Сиакаль, на краю Каспийских лесов, и убили троих
полицейских. Эта атака, более известная под названием «Инцидент в Сиакале»,
открыла восьмилетний период интенсивной партизанской борьбы, и подвигла
многочисленных радикалов, - как исламистов, так и марксистов, - взять в руки
оружие для борьбы против режима.
В период между инцидентом в Сиакале и октябрём 1977 года,
когда состоялась первая крупная антишахская демонстрация, посвященная гибели
сына аятоллы Хомейни, давшая начало Исламской революции, был убит 341 боевик
вооружённых политических групп. Из них, 177 погибли в боях, 91 был казнён, 42
умерли под пытками, 15 пропали без вести, семеро покончили жизнь самоубийством
в тюрьме, а 9 были «убиты при попытке к бегству». Около двухсот других за
участие в вооружённой борьбе получили сроки от пятнадцати лет до пожизненного тюремного
заключения.
Изучая социальный состав павших революционеров, можно
отметить, что большинство из них (280 человек) относились к творческой
интеллигенции, и лишь 22 являлись заводскими рабочими. Кроме того, это были
очень молодые люди – лишь десять человек из этих почти трёх с половиной сотен
перешагнули тридцатипятилетний рубеж.
В общем же, вооружённую оппозицию иранскому режиму можно
разделить на пять групп:
1. Sazaman-i Cherikha-yi Feda'i Khalq-i Iran (Организация
Партизан-Фидаев Иранского Народа), так же известная под именем Марксистских Фидаев;
2. Sazman-i Mujahedin-i Khalq-i Iran (Организация Муджахедов
Иранского Народа), которую как правило именуют Народными или Исламскими Муджахедами;
3. Марксистское ответвление движения Муджахедов, которое
называют Марксистскими Муджахедами;
4. Мелкие исламистские группировки, действовавшие, как
правило, только на локальном уровне: Goruehi Abu Zarr (Группа Абу Зарра) в
Нахаванде, Gorueh-i Shi'iyan-i Rastin (Группа Истинных Шиитов) в Хамадане, Gorueh-i
Allah Akbar (Группа Аллах Велик) в Исфахане и Gorueh-i al-Fajar (Группа аль
Фаджара) в Зехедане;
5. Мелкие марксистские группы, среди которых такие
независимые структуры, как Sazman-i Azadibakhsh-i Khalqha-yi Iran (Организация
Освобождения Иранского Народа), Gorueh-i Luristan (Группа Луристана) и Sazman-i
Arman-i Khalq (Организация за народный идеал). Кроме того, внутри различных
левых политических партий и организаций существовали ячейки, проповедовавшие
вооружённую борьбу, особенно это касается Курдской Демократической Партии,
Революционной Организации Народной Партии Ирана и «Группы Объединённых
Коммунистов» (Gorueh-i Ittehad-i Komunistha), проповедующей идеи «новых левых».
Из этих пяти формаций, наиболее воинственными являлись
Марксистские Фидаи. Именно к этой группировке принадлежит большинство погибших
(172) в ходе вооружённой борьбы с режимом. 38 убитых являлись представителями
мелких марксистских групп, 30 были Марксистскими Муджахедами, и только 101
человек представляли движение Народных Муджахедов и различные мелкие
исламистские группировки.
Хотя первая крупная операция иранской герильи произошла в
1971, её истоки нужно искать ещё в 1963 году. Жестокое подавление полицейскими
силами многолюдных демонстраций, расширение деятельности SAVAK (спецслужба шаха), направленной на
подавление и искоренение подпольных организаций, репрессии против Народной
Партии и Национального Фронта – всё это заставило отказаться от
ненасильственных методов сопротивления режиму. Молодёжное крыло оппозиции
начинает поиск новых путей борьбы с диктатурой шаха. Неудивительно поэтому, что
в течение нескольких последующих лет на факультетах будут возникать маленькие
секретные дискуссионные клубы, изучавшие опыт Китая, Вьетнама, Кубы и Алжира, а
так же занимавшиеся переводом на фарси и арабский трудов Мао, Зиапа, Че Гевары
и Фанона. Вот свидетельство одного из членов подобной группы:
«Кровавая резня на
Мухаррам 1963 года являлась вехой в новейшей истории Ирана. До тех пор
оппозиция пыталась бороться с режимом посредством уличных протестов, забастовок
и подпольных сетей. Кровопролитие 63 года поставило крест на этой практике.
После 1963 многие политические активисты, независимо от их идеологии, задавали
себе вопрос: «Что делать?». Ответ был ясен: вооружённая борьба». («Mujahed» №2, ноябрь 1974)
Именно в этот период возникает ряд небольших марксистских и
исламских групп, выступающих за организацию герильи. Но большинство из них были
обнаружены SAVAK прежде
чем они смогли начать хоть какие-то серьёзные боевые действия.
В 1964 году пятьдесят семь молодых людей, преимущественно
учащихся колледжей и средних школ, были арестованы в Тегеране по обвинению в
закупке оружия и формировании подпольной организации Hizb-i Megal-i Islam
(Партия Исламской Нации).
В 1966 году семеро служащих были задержаны в Энзели,
Тегеране и Кермане по обвинению в пропаганде вооружённого насилия, переводе
кубинских брошюр, а так же создании тайной группы Jeb'eh-i Azadibakhsh-i Mell-i
Iran (Фронт Освобождения Ирана). Эту организацию, позже ставшую известной под
аббревиатурой JAMA,
возглавлял доктор Казем Сами, набожный мусульманин и психолог из Камрана,
ставший первым министром здравоохранения исламской республики.
В 1969 году около двухсот членов Народной Партии (Туде),
недовольных решением руководства о неприятии насилия, формируют «Революционную
Организацию Иранских Коммунистов» (Sazman-i Inqilab-i Komunistha-yi Iran).
После операции «самофинансирования», - ограбления банка в Исфахане, - все члены
боевого крыла были идентифицированы и арестованы, так и не сумев реализовать ни
одной крупной операции.
В том же году, восемнадцать молодых преподавателей и
студентов, принадлежавших к Народной Партии, «Марксистской Группе Халеля
Малеки» и «Обществу Социалистов» (марксистскому крылу Национального Фронта)
были пойманы при попытке пересечения ирано-иракской границы, чтобы в
последующем присоединиться к Организации Освобождения Палестины.
Так как ни одна из этих групп не была вовлечена
непосредственно в акты вооружённого насилия против властей, все их члены
получили относительно мягкие приговоры: рядовые боевики были осуждены на сроки
от одного до десяти лет, а их лидеры получили от десяти лет до пожизненного
тюремного заключения. Подобного рода приговоры были в новинку для страны,
которая очень скоро закрутится в вихре политического вооружённого насилия.
Фидаи
Эта организация, являвшаяся безымянной до марта 1971 года,
была продуктом слияния трёх отдельных групп, истоки которых нужно искать в
начале-середине шестого десятилетия.
Первая группа была создана в конце 1963 года пятерыми
студентами Тегеранского университета: Бежаном Джазани, Аббасом Сурики, Али
Акбаром Сафай Фарахани, Мухаммедом Аштияни и Хамидом Ашрафом.
 |
| Бежан Джазани |
Джазани, центральная фигура группы, являлся учащимся
политико-социологического факультета, принимавшим участие в политической борьбе
ещё с середины 50-х. Он родился в 1937 году, окончил среднюю школу в своём
родном Тегеране, где и присоединился к молодёжной секции Народной Партии. Не
согласившись с пацифистками тенденциями Туде, он покинул её ряды, чтобы создать
собственную подпольную радикальную группу. Позже, отбывая уже свой
пятнадцатилетний тюремный срок, он напишет множество текстов для Фидаев, в том
числе такие очерки, как «Борьба против диктатуры шаха» (Ntzbard ba Diktator-i
Shah), «Тридцатилетняя история Ирана» (Tatikh-i Siy Saleh-i Iran) и «Как вооружённая борьба должна преобразоваться в
массовую борьбу» (Chehguneh Mobarezeh-i Masalehaneh Tudeh-yi Meshavad).
Сурики, другой студент политологии и формальный член
Народной Партии, вырос в Мазандаране, после чего переехал в столицу. Сафай
Фарахани, студент инженерного факультета, был родом из Гиляна. В дальнейшем, он
опубликует политико-иделогическое пособие Фидаев под названием «Что должен
знать революционер» (Ancheh Yek Inqilabi Bayad Bedabad).
Аштияни, учащийся юридического факультета являлся самым взрослым и опытными из
всех; кроме того, он только что вернулся с военной службы, поэтому мог обучить
своих товарищей обращению с оружием. После создания единой организации,
большинство новичков-фидаев не нуждались ни в каком военном обучении, так как,
главным образом, все они были людьми, недавно вернувшимися с обязательной
военной службы. Таким образом, шахские директивы о расширении военной
мобилизации сыграли с ним самим злую шутку, потворствуя развитию партизанского
движения.
 |
| Хамид Ашраф |
Наконец, Ашраф, наиболее молодой, бывший член «Марксистской
Группы Халеля Малеки», был студентом-инженером. Все пятеро, как и большинство
будущих боевиков Фидаев, принадлежали к средним слоям и т.н. мелкой буржуазии.
Чрез пять лет после того, как группа была создана, в неё был
внедрён агент SAVAK, в
результате чего аресту подверглись четырнадцать участников подпольного
сообщества, в том числе Джазани и Сурики. Ашраф, однако, избежал задержания и
не только нашёл в себе силы продолжать борьбу, но и сумел привлечь новых людей,
продолжив существование группы.
Между тем, Сафай Фарахани и Аштияни бежали от преследований
в Ливан, где провели два года в рядах Аль-Фатха, получая помощь от Радманеша
(первого секретаря Народной Партии и директора по операциям Туде на Ближнем
Востоке), после чего вернулись на родину, воссоединившись с группой Ашрафа.
Когда Центральный Комитет Народной Партии прознал про несанкционированную помощь
радикалам, Радманеш был смещён со своего поста, а на его место избран Ирай
Искандари.
Других членов «исторической» группы, в том числе Джазани и
Сурики, держали в тюрьме вплоть до апреля 1975, когда все они были «расстреляны
при попытке к бегству». Хотя Джазани и не участвовал в непосредственной
организации Фидаев, он всегда считался «духовным отцом» вооруженной группы.
 |
| Массуд Ахмадзаде |
Вторая группа, участвовавшая в формировании Фидаев, была
основана двумя студентами, приехавшими учиться в Тегеран из Машада. Массуд Ахмадзаде,
лидер этого коллектива, происходил из интеллигентной семьи, хорошо известной в
Машаде своей оппозиционностью режиму Пахлеви ещё с 20-х годов, когда на трон
взошёл основатель династии Реза-хан. В средней школе Массуд формирует
«Исламский Студенческий Клуб», присоединившийся к Национальному Фронту, в
составе которого Ахмадзаде участвует в религиозных демонстрациях против шаха.
Однако, переехав в Тегеран в середине 60-х и поступив в Индустриальный
Университет на факультет математики, он поворачивается к марксизму, и в 1967
организует подпольный кружок для изучения работ Че Гевары, Реже Дебре и Карлуса
Маригеллы. В 1970 году Ахмадзаде пишет одну из фундаментальных теоретических
работ Фидаев, брошюру под названием «Вооружённая борьба: стратегия и тактика» (Mobarezeh-i Aslehaneh: Ham Estrategi Ham Taktik).
 |
| Амир Первез Поян |
Амир Первез Поян, близкий соратник Ахмадзаде, имел схожую
историю. Так же, обучаясь в средней школе Машада, он присоединился к
Национальному Фронту и принимал участие в тайных религиозных собраниях. Но в
ходе обучения в Тегеране, он увлекается революционным марксизмом. Под влиянием
Кубинской революции, он так же публикует текст под названием «Необходимость
вооружённой борьбы и отказ от теории выживания» (Zarurat-i Mobarezeh-i Masalehaneh va Rad-i Teor-yi Baqa).
Третья группа базировалась в Тебризе и была образована в
1965 году местными интеллигентами во главе с Бехрузом Дехкани, Ашраф Дехкани и
Али Резой Набделем.
Бехруз Дехкани, сельский учитель, родился в 1938 году в
бедной семье в Тебризе. Его отец принимал активное участие в рабочем движении
40-х годов. Выиграв государственную стипендию, Бехруз поступает в местный
университет на факультет английского языка, где встречается с Самедом Бехранги,
радикальным писателем, хорошо известным в Иране и Южном Азербайджане. Вместе
они выпускают пятитомник азербайджанских народных сказок и легенд. В то же
время Декхани и сам написал книгу об отношении литературы и общества. Он
переводит произведения Максима Горького и Шона О Кейси. Через Бехранги и его
литературный кружок, Декхани встречается с Пояном, тем самым налаживая тесный
контакт между группой Тебриза и группой Ахмедзаде в Тегеране. Сам Бехранги не
дожил до образования Фидаев – он утонул в реке Аракс в 1968 году.
 |
| Ашраф Дехкани |
Младшая сестра Бехруза, Ашраф Декхани, имела аналогичный
жизненный путь: родившись в Тебризе и выучившись на государственные деньги, она
так же преподавала в сельской школе неподалёку от города.
Набдель, тоже молодой учитель, родился и вырос в Тебризе, но
затем уехал в Тегеран для изучения литературы в местном университете. Окончив
учебное учреждение в 63, он вернулся на малую родину, чтобы преподавать и
писать стихи. Творя не только на персидском, но и на турецком и азербайджанском
языках, он страдал от государственной цензуры, не пропускавшей в печать его поэзию.
Предавая гласности бедственное положение угнетаемого азербайджанского
меньшинства, Набдель напишет для Фидаев брошюру «Азербайджан и национальный
вопрос» (Azerbaijan Ua Masaleh-i Me-lli). Как и в случае с Декхани, отец
Набделя принимал активное участие в борьбе Народной Партии и её локального
союзника, Демократической Партии Азербайджана в 40-е годы.
Все три группы начали слияние в 1970 году. Весной того же
года группа Ахмадзаде и группа Тебриза объединившись, провели первую
вооружённую акцию – ограбление банка в Тегеране для финансирования своих
будущих операций. Осенью эти два коллектива сомкнулись с группой Джазани,
создав единую организацию, разделённую на три сектора: «городская команда»,
сформированная, в основном, из членов группы Ахмадзаде; «пропагандистская
команда», сформированная из интеллектуалов Тебриза; и «сельская команда» во
главе с выжившими бойцами группы Джазани
При ведении переговоров об объединении, группа Джазани,
большинство которой составляли бывшие члены Народной Партии, подчеркнула
важность создания дисциплинированной и жёсткой организации народных масс, в то
время как группа Ахмадзаде, составленная из бывших исламистов и членов
Национального Фронта, выделяла роль вооружённой спонтанности и военных подвигов
как фактора развития организации. В результате, стратегия Фидаев,
сформулированная Ашрафом, склонялась больше ко второй позиции:
«После долгих
размышлений, мы пришли к выводу о том, что создание крупных организаций и
широкая работа с массами невозможны на данном этапе, вследствие усиления
репрессий и проникновения полиции во все общественные слои. Мы решили, что наша
ближайшая задача заключается в создании небольших вооружённых ячеек, которые
будут атаковать репрессивную систему, доказывая, тем самым, народным массам,
что только вооружённая борьба ведёт к освобождению». (Х.Ашраф «Оценка трёх
лет борьбы»)
Аналогичным образом высказывается Поян:
«Поражение
антиимпериалистического движения позволило реакционерам установить фашистский
режим, уничтожить оппозиционные организации, а так же кооптировать
оппортунистические элементы. Всё это, а так же оторванность революционной
интеллигенции от масс, террор, репрессии и отсутствие демократии, сделали для
нас невозможным создание рабочей организации. Чтобы развеять чары покорности и
слабости, и вдохновить людей на действия, мы должны прибегнуть к методам
вооружённой борьбы… Чтобы освободить пролетариат от упадочной культуры, чтобы
очистить своё сознание от мелкобуржуазной мысли, вооружившись и идеологически и
материально, необходимо развеять годами создававшуюся режимом иллюзию о
бессилии людей» (А.Поян «Необходимость вооружённой борьбы и отказ от теории
выживания»)
…и сам Ахмадзаде:
«Как массам осознать
себя грозной силой, способной защитить свои собственные интересы? Постоянное
подавление, отсутствие руководства, разобщённость, агрессивная пропаганда
правительства и вечное присутствие элементов кнута и штыка – всё это возвело
высокий барьер между людьми, между массами, а так же между сегментами масс.
Каким образом можно уничтожить этот барьер, чтобы освободить инициативу и
единое действие масс? Единственным способом является вооружённая борьба… Чтобы
победить врага, широкие народные массы должны быть вовлечены в борьбу. Чтобы
разбить армию врага, необходимо сформировать народную армию. Народную армию
можно создать только в процессе затяжной партизанской войны. Партизанская война
необходима не только для военной победы, но и для массовой мобилизации.
Поскольку, только мобилизация масс является залогом полной военной и
политической победы. Но подлинная массовая мобилизация невозможна без
вооружённой борьбы. Мы знаем это не только из опыта Кубы, но и Китая, и Вьетнама…
Как подчёркивает Реже Дебре: в современных условиях, важнейшей формой
пропаганды являются успешные вооружённые действия» (М. Ахмадзаде,
«Вооружённая борьба: стратегия и тактика»)
Таким образом, центральный тезис Фидаев был крайне прост:
партизанская война, и ещё больше партизанской войны. После постоянных поражений
Народной Партии и Национального Фронта, победы Кастро, Мао и Зиапа, а так же
успехов латиноамериканских городских герильерос, революционная иранская
интеллигенция прониклась огромным доверием к методам сельской и городской
партизанской войны.
Формулируя свои простые стратегии, Фидаи так же подвергали
ожесточённой критике другие оппозиционные организации. В сторону Национального
Фронта и Освободительного Движения сыпались обвинения в мелкобуржуазности, оппортунизме
и соглашательстве. Прокитайское движение, центральной группой которого являлась
«Революционная Организация», было обвинено в «каменном догматизме»: маоисты
«механически» пытались применить в Иране китайские концепции, совершенно не
считаясь с объективными условиями, ведь за последнее десятилетие Иран
превратился из полуфеодального княжества в развитую капиталистическую страну,
полностью зависящую от Запада. Кроме того, Фидаи считали ошибочной борьбу
маоистов с «советскими ревизионистами», так как на данном историческом этапе
основным врагом Ирана и всего мирового революционного движения в целом, являлся
отнюдь не СССР, а Соединённые Штаты Америки. Помимо всего прочего Фидаи не
могли принять позицию прокитайских товарищей, откладывающих непосредственно
вооружённые действия на неопределённый срок в угоду создания централизованной
политической партии.
Критика Народной Партии была ещё более обширна. Хотя Фидаи
уважали Туде, как организацию рабочего класса 40-х, и партию сопротивления
50-х, они обвиняли её в слепом следовании линии Советского Союза, поспешном
осуждении Сталина и игнорировании национального вопроса (особенно, в Курдистане
и Южном Азербайджане). Фидаи утверждали, что, сдерживая крестьянское движение в
40-е годы, партией была переоценена роль национальной буржуазии, откуда и пошло
ложное заключение, что предстоящая революция должна быть
«национально-демократической», а не «народно-демократической». Но, прежде
всего, Фидаи вменяли в вину Народной Партии то, что она выступает за
политическую, а не вооружённую борьбу; за профсоюзную, а не революционную
борьбу; за выживание, а не героическое наступление; за парламентский реформизм,
а не за радикальный коммунизм.
Со своей стороны, Туде возражала, что долг любого социалиста
– поддерживать Советский Союз, - «Оплот марксизма», - и что говорить о быстром
переходе от национальной буржуазной революции к социалистической – обозначает
поддерживать теорию «перманентной революции» Троцкого. Фидаи, по мнению партии,
недооценивают роль иранской буржуазии, и, следовательно – неправильно понимают
характер предстоящей революции. Согласно анализу партии, Фидаи переоценивают
классовую сознательность индустриального пролетариата, тем самым отвергая
возможность ведения политической борьбы.
Более того – Народная Партии сама обвиняла Фидаев в отходе
от доктрины Маркса и Ленина, которые утверждали, что вооружённая борьба должна
быть начата только тогда, когда будет организована дисциплинированная
революционная партия, и созреют все объективные условия для революции. В
противовес этому, Фидаи, следуя измышлениям Гевары и Дебре, намеревались
создать и партию, и объективные условия в ходе самого революционного процесса.
Излишний экстремизм и акцентирование на заговорществе, по мнению теоретиков
Туде, относил Фидаев скорее не к марксизму-ленинизму, а к русскому движению
народников-якобинцев 19 века, за которыми иранские революционеры повторяли слоганы
«Да здравствует пропаганда делом!» и «Да здравствует смерть!».
Невзирая на такие обвинения, Фидаи продолжали подготовку к
партизанской войне. Вскоре, «сельская команда» была отправлена в Гилян чтобы учредить
первичный партизанский очаг в местных горах. Выбор территории объяснялся
отчасти её недоступностью для армейской техники, отчасти потому, что густые леса
защищали герильерос от атак с воздуха, но главной причиной являлись радикальные
бунтарские традиции местного крестьянства, берущие своё начало ещё с середины
19 века.
Программой-минимум «сельской команды» являлось обустройство
схронов и «берлог», изучение местности, налаживание контактов с горными
пастухами и местными жителями, а так же вербовка крестьян в партизанский отряд.
Но все эти планы были перечёркнуты в феврале 1971 года, когда жандармы в селе
Сиакаль арестовали одного из сочувствующих Фидаям. Боясь, что с помощью пыток
репрессивные органы получат от задержанного какую-нибудь важную информацию, 8
февраля партизаны приняли роковое решение напасть на пост жандармерии и отбить
своего товарища.
 |
| Здание полицейского поста в Сиакале, атакованного герильерос |
Узнав об инциденте, шах впал в неистовство. Он тут же послал
в регион своего брата для того, чтобы тот возглавил операцию по поимке
герильерос, в которой так же приняли участие армейский спецназ, вертолётная
команда и сотни полицейских агентов. После массивного розыска, продолжавшегося
три недели, военные объявили о ликвидации целой группы прилично вооружённых
бойцов, состоящей из тринадцати человек: двенадцать были убиты в столкновениях,
а тринадцатый, - Фарахани, - погиб под пытками.
Хотя, объективно, это было военным фиаско, Фидаи восприняли
произошедшее как большую пропагандистскую победу, так как организация
продемонстрировала народу, что небольшая вооружённая группа смогла напугать
весь режим Пехлеви. И неудивительно, что Бахман 19 (8 февраля), вошёл в историю
как дата рождения иранского революционного партизанского движения.
Как бы в подтверждение важности инцидента, режим принял ряд чрезвычайных
мер. В первую очередь, была развёрнута массированная пропагандистская кампания
против герильерос, представлявшая их как атеистов и безбожников, сотрудников советских
спецслужб, агентов Багдада и арабского империализма. Пятьдесят один левый
интеллектуал Тегерана, ни один из которых не являлся членом Фидаев, были
задержаны; в столичных университетах объявлены незапланированные каникулы; поставлена
вне закона «Конфедерация Иранских Студентов», имевшая штаб-квартиры в Европе и
Северной Америке. Кроме того, увеличились зарплаты полицейских и служащих
государственного сектора. Дабы вызвать симпатии в левых массах и выбить у Фидаев
почву из-под ног, режим всё чаще стал прибегать к левой риторике, осуждая
«арабский» и «русский» империализм, и восхваляя трудящихся Ирана. Более того, правительство
провозгласило, что запрещённый праздник Первого Мая со следующего года будет
отмечаться на всей территории Ирана, как «День Работника».
В течение девяти месяцев после инцидента в Сиакале, SAVAK в серии вооружённых
столкновений удалось убить или арестовать практически всех членов-учредителей Фидаев.
Тем не менее, оставшиеся в живых и на свободе, - в частности, Хамид Ашраф и
Ашраф Дехкани, - смогли продолжить борьбу. Завербовав новых людей, они организуют
новые вооружённые ячейки в Тегеране, Тебризе, Раште, Гургане, Казвине и Энзели.
Началось издание двух подпольных журналов: «Bahman 19» (8 Февраля) и «Nabard-i
Khalq» (Народная Борьба). Кроме того, в первую годовщину инцидента в Сиакале,
группа организует ряд студенческих забастовок и демонстраций. Год отметился так
же и серией военных операций: было ограблено пять банков, убиты два полицейских
информатора, миллионер-промышленник и главный военный прокурор, взорваны
посольства Великобритании, Омана и Соединённых Штатов, офисы транснациональных
корпораций «International Telephone and Telegraph», «Trans World Airlines» и «Iran-American
Society», а так же совершены нападения на полицейские участки в Тегеране,
Тебризе, Руште, Гургане, Мешхеде и Абадане.
В конце 75 стало ясно, что борьба Фидаев с правительством и
правительства с Фидаями, зашла в патовую ситуацию. Режим вёл охоту на
герильерос, развивал агрессивную пропаганду, твердящую о
«террористах-безбожниках», и, самое главное, ввёл значительные ограничения и
усилил контроль над университетами и университетскими городками, являвшимися
базой вербовки революционной организации. Фидаям, в свою очередь, удаётся
восполнять потери, избегать преследований и реализовывать многочисленные
героические вооружённые акты. Тем не менее, пять лет борьбы так и не зажгли
огонь народной революции.
 |
| Cherik-hayeh Fadaeyeh Khalgheh Iran |
После Исламской революции, «Отколовшиеся Фидаи» полностью
слились с Народной Партией, поддерживая политику Революционного Совета во главе
с аятоллой Хомейни по причине того, что стране по-прежнему угрожает контрреволюция.
Веря в прогрессивное развитие нового правительства, которое со временем может
стать более демократичным, «Отколовшиеся Фидаи» одновременно критиковали
исламских фундаменталистов за применение оружия в деле разрешения курдской
проблемы и неспособность обеспечить работой три миллиона безработных,
лишившихся средств к пропитанию после полного разрыва отношений с Западом и изгнания
из страны всех западных компаний. Кроме того, подвергалась критике упорство
нового правительства, которое всячески препятствовало деятельности рабочих,
крестьянских и солдатских Советов.
Первого мая 1981 года, несколько тысяч сторонников
«большинства» Фидаев собрались на площади Азади (Свободы) в Тегеране, где
руководство объявило о новой политике организации и новом имени. В соответствии
с марксистско-ленинской стратегией, достигнув первого этапа (освободительной
национальной революции), группа переставала быть партизанской, но становилась
«политической организацией иранского рабочего класса» - «Организацией Фидаев
Иранского Народа (большинство)» (Sāzmān-e fedaiyān-e khalq-e Irān (aksariat).
Революция позволила организации создать отделения в
большинстве городов страны. Эти центры стали местом сбора эгалитарной светской
молодёжи. На первых, относительно свободных выборах после революции, Фидаи
получили 10% голосов.
В начале 80-х, когда исламистское правительство ещё не было
хорошо организовано, и репрессии не обрушились на головы членов левых
организаций, Фидаи вели полуоткрытую деятельность: к тому моменту, организация
насчитывала в своих рядах более 20 тысяч человек, главным образом, студентов.
Проводились массовые мобилизации молодежи в защиту светских
ценностей в момент, когда революционное правительство стремительно неслось в
пучину религиозного фанатизма.
Несмотря на то, что Фидаи пытались не провоцировать открытые
конфликты с властями, было очевидно, что засевшие в высших эшелонах
фундаменталисты не будут терпеть существования даже такой умеренной
оппозиционной группы. Ещё в начале 80-х под непосредственным руководством
Революционного Совета, из фанатиков-головорезов и уголовников была создана
структура под названием «Партия Аллаха» (Hizb-i Allah), занимавшаяся
нападениями на неугодные режиму редакции газет, политические митинги и книжные
магазины. С 1981 года «Партия Аллаха» приступила к непосредственным убийствам
левых.
