23. Акция
Операцию готовил я сам, от начала до конца, с крайней тщательностью и щепетильностью. Не могло быть иначе: я был военным руководителем «Политического Движения Новый Порядок», и не мог посылать вперёд своих товарищей, возможно, на верную смерть. Я не мог стоять в стороне и смотреть, как молодые парни рискуют своими жизнями, или, по крайней мере, долгими годами свободы. Я был их руководителем, только я представлял, куда нужно было двигаться, и моей прямой обязанностью было всегда идти впереди.
Когда всё было готово и я понял, что настал час действовать, передо мной встала задача выбора помощника, который будет сопровождать меня в этом опасном путешествии. Я лично избрал товарища, которого считал наиболее надёжным – Джанфранко Ферро1. Всех других, высказавших в последнюю минуту желание участвовать в акции, я забраковал: ненадёжные ординовисти, их стихийное желание было обусловлено тщеславием и обычным поведением хвастуна. Имелся даже один странный господин, который был представлен мне третьими лицами как хороший снайпер, способный возглавить операцию и лично стрелять в Оккорсио. На это предложение я ответил категорическим отказом. Я лично должен был возглавить операцию и лично исполнить акцию. Помимо всего прочего, у меня были и другие веские доводы: в отличие от остальных, я действительно был неофашистским фанатиком, и был реально готов к смерти. Нерушимая слепая вера вела меня вперед.
Группа огня, несмотря на весь тот бред, высказанный по телевидению «криминальными экспертами» (которые утверждали, что нас было четверо или пятеро, а то и десять-двенадцать человек, ведущих огонь со всех четырёх сторон), состояла всего из двух человек – я и Джанфранко. Товарищ, которого я считал самым надёжным из всех, и в чьи руки я передал собственную жизнь. Мы так же собирались продемонстрировать необходимость военной и политической подготовки. Два человека, которые знали, что надо делать и умели это делать, действовали намного успешней, нежели «команда» из дюжины боевиков. Команда, которую было трудно координировать, обладавшая низкой мобильностью. Два человека могут устроить засаду практически в любом месте, не будучи замеченными. Это было очевидным даже для невежды, ничего не понимающего в вооружённой борьбе. Именно поэтому наша команда огня состояла из двух человек, способных легко и быстро ретироваться с «театра военных действий» и раствориться в недрах Рима.
Сначала я доверил своим товарищам исследование зоны будущих действий с целью обнаружение наиболее лучших путей отступления. Как обычно, никто ничего не сделал. Они отказывались, медлили или откровенно трусили. Поэтому мы сами с Джанфранко вынуждены были изучать территорию. Вдвоём мы отправились в «африканскую» часть Рима, чтобы составить представление о маршруте судьи. Чуть ли не каждый день мы занимались скрытым наблюдением, изучая время, скорость и пути автомобиля Оккорсио. Неожиданно мы обнаружили, что судья ездил с полицейским сопровождением. Это была первая проблема: ведь мы рассчитывали, что заместитель прокурора Италии ездит один. Нам нужно было действовать, когда Оккорсио будет в одиночестве. Не из страха или из-за трусости, а для того, чтобы избежать ненужных жертв. Чтобы избежать массового убийства, вроде того, что совершили «бригадисти» в ходе захвата Альдо Моро.
Да, тут ещё надо упомянуть о таинственном «шпионе», который выдал мне информацию о том, когда Оккорсио поедет без сопровождения. О нём вот уже 30 лет частенько пишут журналисты, охочие до сенсаций, строя всевозможные «заговорщицкие» предположения о его личности. Дурацкие предположения. Ведь достаточно было иметь кого-нибудь, кто работал внутри Дворца Правосудия. Человек не обязательно должен был быть президентом секции, магистратом или высоким бюрократом Министерства. Достаточно было того, что он просто имел доступ в Прокуратуру. Ибо мы не хотели совершать ту же ошибку, какую в будущем совершат «Красные Бригады», бессмысленно уничтожившие во время захвата «врага народа» пятерых ни в чём не повинных выходцев из того самого «народа». Для нас возможность расстрела полицейского кортежа была абсолютно неприемлемой. В нашу задачу входило проведение чёткой военно-политической операции, по возможности – более «гуманной», если это слово вообще может подходить к акту убийства.
Выбор оружия, которое планировалось использовать в ходе покушения, пал на автомат. Прежде всего, потому, что это было надёжное оружие. Во-вторых: использование автомата придавало акции более «военный» характер, и, следовательно – всё это должно было оказать большее воздействие на коллективное воображение. Стрельба из пистолета с заднего сиденья мотоцикла уравняла бы нас, в общественном представлении, с кровожадной мафией: подобного рода подход являлся «классическим» методом сицилийских бандитов. Место предстоящего нападения было выбрано исходя из многих требований. Это был перекрёсток улиц Джуба и Могадишо (на ней как раз и жил Оккорсио): место, где как раз начинался подъём улицы, что позволило бы мне вести огонь, не волнуясь о широком разбросе пуль в жилой зоне, что было бы весьма опасно для простых граждан. Пули, пролетевшие мимо цели, должны были уйти в асфальт насыпи. Кроме того, здесь был знак остановки, который заставил Оккорсио снизить скорость автомобиля. Он должен был быть расстрелян в момент поворота на улицу Джуба, когда машина максимально близко подходила к тротуару. Это было лучшее мгновение, поскольку я мог ясно видеть судью и уверенно идентифицировать его, что позволило мне вести огонь в полном спокойствии. Ничто в этой операции не могло, и не должно было опираться на «волю случая». Всё было чётко распланировано. Самые сложные части операции, такие как «отход» и выбор стрелковой позиции, были обдуманы заранее. Никаких ошибок быть не должно. И даже возможная траектория рикошетов была рассчитана с точностью – дабы пули, как я уже заметил, не летели в сторону жилых зданий.
В установленный день, 10 июля 1976 года, мы были готовы. Мы прибыли в зону действия и припарковали наш автомобиль, «Фиат» 124, на встречной полосе. Таким образом, движение по левой полосе было блокировано, что давало нам лишний простор для стрельбы. Около половины девятого утра я заметил приближавшуюся машину Оккорсио. В этот момент Джанфранко Ферро завёл автомобиль, а я, бегом приблизившись к судейской машине, выпустил в неё очередь. Ревущий глушитель нашего «Фиата» не смог полностью заглушить звуки выстрелов, но ограничил шум от них радиусом в пятьдесят метров. Это нам и было нужно, ибо далее в этом районе проживало множество государственных служащих и полицейских. Осуществив убийство, я оставил листовки2 в салоне машины, близ трупа.
Вся операция длилась каких-то несколько секунд, после чего, собрав с земли несколько стрелянных гильз, мы оставили место действия. Покинув «африканский» район, мы направились в сторону зоны Триест-Саларио: там, возле площади Истрия, мы бросили автомобиль, очищенный от любых следов. Дойдя пешком до площади Сабаццио, мы пересели на мотоцикл и доехали до Виа Национале, где я передал третьему товарищу пластиковую папку, содержавшую две гильзы и несколько листовок, идентичных тем, что мы бросили на месте преступления. Товарищ оставил этот «подарок» в телефонной будке, предварительно уведомив об этом редакцию газеты «Il Messaggero».
После, во второй половине дня, вдруг начали появляться товарищи, которых я не видел уже несколько недель. Я помню, как на следующее утро я встретился чисто случайно с одним парнем, входившим в нашу организацию, в неприметном баре в Борго, в двух шагах от Ватикана. «Как ты?» - взволнованно спросил он. «Отлично, отлично» - ответил я, глядя на него исподлобья. Он был жутко напуган, как и многие другие, вроде него. Они испугались судебных последствий моей акции и долгих лет тюрьмы, которые теперь грозили всем нам.
В следующие недели во всех газетах, а так же на телевидении начали появляться фотороботы возможного убийцы Оккорсио. Некоторые были очень похожи на мои старые фотографии, когда я ещё носил бороду. Но в тот период я был гладко выбрит. Теперь я был в списке самых опасных террористов Италии. Человеком, которого нужно остановить любыми способами.
1 Джанфранко Ферро был арестован в октябре 1976 и приговорён к тюремному заключению сроком в двадцать четыре года за соучастие в убийстве Оккорсио. Умер в 1989 году от неизлечимой болезни.
2 Листовка, оставленная на месте преступления, гласила: «Буржуазное правосудие умирает, революционное правосудие обретает жизнь. Специальный суд MPON признал Витторио Оккорсио виновным в том, что он, являясь оппортунистическим карьеристом, всеми силами способствовал преследованию демократической диктатурой активистов «Нового Порядка» и идей, которых они придерживались. Витторио Оккорсио возглавлял два судебных процесса против MPON. По результатам первого, благодаря соучастию марксистских судей Батальини и Коиро, а так же демохристианина Тавиани, «Политическое Движение» было распущено и к десяткам годам тюрьмы приговорены его руководители. По результатам второго процесса, многочисленные активисты MPON подверглись судебным преследованиям и были заключены в тюрьмы, представ в цепях перед судом буржуазной системы. Инквизиторское поведение раба системы Оккорсио нельзя ничем оправдать: упорство и жестокость, проявленная им в ходе гонений на ординовисти, низвела его до уровня палача. Но палачи тоже умирают! Приговор, вынесенный судом MPON Оккорсио – смерть. Приведён в исполнение специальным оперативным ядром. Вперёд, к Новому Порядку!»
