25. Ограбление Министерства Труда
Ограбление офиса Министерства Труда и Социального Обеспечения было типичной акцией самофинансирования. Нанесение экономического удара по режиму являлось лишь второстепенной целью. Прежде всего, нам нужны были деньги на продолжение вооружённой борьбы: для покупки оружия, аренды домов и квартир, для логистики. Для совершения этой акции, я выбрал себе в помощники своих старых товарищей с юга, избегая самой возможности обращения к римским боевикам, привыкшим к сплетням и пустой болтовне.
Днём для нанесения «удара» было избрано 26 июля 1976 года. Две предыдущие недели я полностью потратил на подготовку к налёту. Я лично посетил территорию, на которой располагался офис Министерства Труда, для того, чтобы понять, как организовать акцию. Здание Министерства являлось квадратным дворцом с большим внутренним двориком. Деньги сюда заносили обычно через боковой вход, расположенный на улице 20 сентября. Проникнув в здание, под видом служащего, я нёс в материально-технический отдел целую кипу бумаг: их я несколько дней собирал в мусорных корзинах, расположенных вблизи офиса. Здесь были и какие-то свидетельства, старые счета-фактуры и тому подобная бюрократическая документация. И вот, представившись швейцару сотрудником несуществующей фирмы, я попросил его показать мне дорогу в отдел материально-технического снабжения. Он указал мне путь. Я шёл, мысленно считая шаги и запоминая все препятствия, с которыми мы могли бы столкнуться. Я рассчитал, сколько у нас было времени в запасе, чтобы войти, взять деньги и выйти. Я запоминал, сколько внутри охраны, когда она сменяется, далеко ли находятся полицейские участки, когда мимо проезжают патрульные машины, и, прежде всего, где хранились банкноты. Вечером перед ограблением, мы припарковали недалеко от офиса автомобиль, дабы завтра избежать лишних потерь времени (в те годы Рим был не менее хаотичным, нежели сегодня, и, добираясь из одного места в другое, можно было потерять кучу времени). Каждый из нас исполнял отведённую ему роль. План ограбления казался безукоризненным.
Утром 26 числа мы прибыли к Министерству Труда и зашли в магазинчик для рыбаков, располагавшийся как раз напротив офиса. Двое других товарищей стояли в нескольких метрах от главного входа, делая вид, что ждут кого-то. Мы все были одеты в джинсы и синие рубашки. На плече у меня висела спортивная сумка, из которой торчали пара выступающих удочек и рукоятка пистолета для подводной охоты. На самом деле, это был автомат с глушителем, весьма схожий с подводным пистолетом. Мы были похожи на юношей, идущих на море. Через несколько минут из бокового входа вышли два инкассатора, доставлявшие деньги в Министерство. Вышли без полицейского сопровождения – вероятно, карабинеры задержались в здании, чтобы попить кофе или с кем-нибудь поболтать. Это не входило в наши планы. Эта задержка вызвала панику у двух моих товарищей: «Всё пропало, капо1! Уходим, сделаем всё на следующий месяц». Я рявкнул: «Делаем то, что я говорю, иначе я прострелю вам ваши головы, сукины дети!»
Операция началась. Парень, который должен был исполнять роль нашего шофёра, по моему знаку направился к машине, которую мы припарковали здесь прошлым вечером. Я и другой товарищ направились прямо в здание Министерства, двое тех, что хотели уйти, вошли за нами чуть позже. Войдя, я схватил швейцара и прорычал: «Сохраняй спокойствие, это ограбление. Веди себя хорошо, а не то мы тебя убьём». Человек, думавший что это шутка, засмеялся. Он начал жестикулировать, строить смешные рожи. Возможно, он принял нас за шутников потому, что наш зелёный автомат с чёрным глушителем, которым мы угрожали, не вписывался в его кинематографическое представление о вооружённых налётах. Чтобы успокоить этого весельчака, моему товарищу пришлось слегка ударить его в висок стволом оружия. Швейцар тут же всё понял. Он был поставлен лицом к стене с заведёнными за голову руками. Всё это время он непрестанно бормотал, что был парашютистом и даже был взят в плен после сражения под Эль Аламейном. Мы посочувствовали ему, этому старому солдату Муссолини.
В то время как двое остались контролировать выходы, мы с товарищем проследовали во внутренний двор. Все вокруг казались спокойными. Никто из служащих не заподозрил в нас грабителей. Пробежав восемьдесят метров, мы приблизились к дверям офиса, где хранились деньги. Она была закрыта. Покачав головой, я ударил плечом прямо в центр двери – она слетела с петель. Внутри за своим столом сидела женщина. Размахивая автоматом, я заорал: «Где деньги?». Синьора подскочила на своём стуле будто пилот, совершивший катапультирование. Она молча указала на большой зелёный чемодан. Там было практически полмиллиарда, четыреста шестьдесят миллионов лир. Огромная сумма. Испуганная синьора, сама не своя, крикнула «Там тоже деньги!» и указала на большущий мешок, набитый монетами под завязку. «Я оставляю его вам» - вежливо ответил я. Мешок был просто неподъёмный. Схватив чемодан, мы вышли. Товарищ с чемоданом шёл впереди, я с автоматом сзади. Служащие встречали нас в холле, заложив руки за головы – они уже поняли, что к чему. Ограбление заняло у нас двадцать восемь секунд. Ни секундой более.
Уже выходя из здания, я глянул на улицу: там была полиция, пытавшаяся перекрыть все пути отступления от Министерства. Кто-то из карабинеров приблизился и к самому офису. Я прекрасно помню одного из них, он стоял совсем близко, держа правую руку на расстегнутой кобуре. Я взял его на прицел. Полицейский нерешительно смотрел на меня, он не знал что ему делать: открыть кобуру, чтобы достать пистолет, или же позволить нам пройти. Вероятно, он понимал, что, как только он сделает попытку извлечь оружие, я застрелю его. Я молился, чтобы этот почтенный синьор, являвшийся чьим то отцом, не вздумал геройствовать. Слава богу, что он не стал вынимать пистолет.
Когда товарищ с чемоданом денег оказался за моей спиной, я и другие трое, контролировавшие выход, извлекли шашки со слезоточивым газом, и метнули их на площадь. Таким образом, мы рассчитывали дезориентировать и рассеять полицейских. Всю площадь заволокло густым туманом. Мы понеслись к автомобилю, который уже стоял заведённый и готовый к бегству. Мы помчались по улице 20 сентября. На углу с Виа Ринашенте двое товарищей вышли и пересели на общественный автобус. Через несколько метров, близ Виа Вольтурно высадился ещё один товарищ. В машине остался только я и шофёр. Я приказал ему ехать к вокзалу Термини, намереваясь обклеить там чемодан с деньгами туристическими наклейками и ехать дальше на такси. На нём мы и поехали.
Особо волнительным мне показался момент, когда мы проезжали мимо большой надписи «Министерство Труда и Социального Обеспечения» - мы возвращались назад по Виа Национале. Только когда мы пересекли площадь Венеции я успокоился. На проспекте Витторио навстречу нашему такси проехал полицейский автомобиль с включёнными сиренами, которому мы вынуждены были уступить дорогу. Переехав Тибр, наша машина направилась в квартал Примавалле, где располагалась «берлога»: место встречи всех товарищей после налёта. Всё было в порядке, никто не был арестован. На следующий день газеты вышли с крупным заголовком: «Грандиозное дерзкое ограбление Министерства Труда».
Через несколько часов после «удара» явились болтуны. За ужином, товарищ, который прибежал поздравить нас с несколькими своими друзьями, вдруг начал: «Теперь нам следует…». «Что вам следует?!» - перебил я. Мы не были бандой вульгарных преступников, которые грабят банки для того, чтобы жить красиво. Чтобы тратить деньги, покупать одежду, машины и женщин. Мы действовали в соответствии со строгой революционной позицией. Мы забрали немного энергии у «великана», для того, чтобы придать сил «хоббиту». И этот человек ещё собирался нас учить, как распорядиться деньгами. Я послал его ко всем чертям. Нам не были нужны учителя. Тип, возомнивший себя мудрецом, был моментально выведен из рядов организации. Это был первый реальный конфликт внутри структуры. Его товарищи, которых он набрал из различных римских групп, наоборот – мало-помалу были кооптированы в структуру. У меня была власть, у меня были идеи, у меня было оружие, у меня были деньги, и прежде всего, мужество и желание идти вперёд. И я не мог позволить, чтобы какой-то болтливый умник ещё указывал, что мне делать. В конце концов, тот умный паренёк остался совсем один. Товарищи прекратили с ним всякое общение, считая слабаком. Между людьми, которых тот привёл за собой, были Серджио Калоре и Альдо Тисеи, которые позднее и стали нашей ахиллесовой пятой. В тот момент в организацию вошёл троянский конь.
Этот руководитель вообще являлся роковой для нас личностью. Мало того, что он привёл за собой этих никчёмных, так ещё и познакомил меня с Мауро Мели, ещё одним псевдо-фашистом из Генуи, который пообещал «отмыть» часть награбленных в Министерстве денег (около 180 миллионов лир) и обменять их на более мелкие купюры. Позже оказалось, что на такого человека как Мели положиться было нельзя.
1 Капо (ит.capo) – «шеф»
