Марселло Ларракуй
Десять дней спустя после смерти Мендисабаля и Кроатто, «Отряды Специального Назначения» «Монтонерос» инициировали начало третьего этапа «контрнаступления»: этапа вооружённых атак. Оригинальный план предусматривал, что боевые действия TEI будут осуществляться одновременно с пропагандистскими акциями TEA. Однако, когда TEI приготовились к вооружённым операциям, структуры TEA уже были либо уничтожены, либо ждали приказа к отступлению из Аргентины. Они так и не сумели добиться поставленных целей. Поэтому, весь успех «Стратегического Контрнаступления» теперь зависел от деятельности «Отрядов Специального Назначения», боевики которых были нацелены на исполнение атак против крупных фигур Министерства Экономики Хосе Альфредо Мартинеса де Ос.
Убийства важных членов экономического истеблишмента, - в том числе и самого министра, - должно было, с одной стороны, повергнуть народные массы в настоящий шок, а с другой – продемонстрировать, что «Монтонерос» не отказались от вооружённой борьбы с хунтой, и по-прежнему имеют громадный военный потенциал.
Члены TEI около трёх месяцев нелегально проживали в Буэнос-Айресе, ожидая момента, когда представится возможность на практике проверить те знания и умения, которыми они овладели в ходе трёхмесячного курса обучения на Ближнем Востоке. Здесь у «Монтонерос» имелось три базы обучения для подготовки трёх групп: две в Ливане и одна в Сирии.
Одна из баз находилась в Дамуре, в 24 километрах к югу от Бейрута. Она располагалась на живописном берегу Средиземного моря, который был оккупирован палестинцами в 1976 году после вытеснения отсюда христиан. Там, в одном из домов, и разместились двенадцать аргентинцев.
Утро начиналось с торжественного поднятия национального флага и зарядки, после которой следовал кросс по местным горам и стрелковые упражнения: стрельбы по неподвижным и движущимся мишеням из пистолета-пулемёта «Узи» и винтовки М16, а так же прицельная стрельба из советского гранатомёта РПГ-7, обычно практикуемая на местном пляже. Занятия делились на утренний и вечерний этапы, с небольшим перерывом на отдых во время полуденного зноя. Вечером обмундированные бойцы с винтовками на плечах маршировали на пляж, где упражнения продолжались.
Вечерами (или непосредственно во время занятий) приходили два палестинца, говорящие по-английски, которые, с помощью товарища, оперировавшего англо-испанским словарём, объясняли азы подлинной партизанской войны: инструкции по сборке, использованию и обращению с взрывчатыми веществами, защите огневых позиций и закреплении на захваченных территориях, приёмы борьбы против бронетехники, методы отступления и т.д. Все эти инструктажи были весьма полезны для аргентинцев, которые, хотя и осуществляли вот уже десять лет городскую герилью, были совершенно несведущи в методах классической полномасштабной войны, которую на протяжении долгого времени вели палестинцы против Израиля.
Да и большинство «монтонерос» ранее не особо отличались в боевых столкновениях. Более того – некоторые изначально вообще не имели отношения к организации. В основном, это были аргентинские оппозиционеры, сошедшиеся с «Монтонерос» уже будучи в изгнании. Имелись даже дети четырнадцати и пятнадцати лет, - как в случае с Вероникой Кабилья или
братьями-близнецами Хорхе и Анхелем Бенитесами, - которые решили вернуться в страну (с согласия своих родителей), наслушавшись историй о героизме и самопожертвовании боевиков Первого Сопротивления и ранних «Монтонерос».
братьями-близнецами Хорхе и Анхелем Бенитесами, - которые решили вернуться в страну (с согласия своих родителей), наслушавшись историй о героизме и самопожертвовании боевиков Первого Сопротивления и ранних «Монтонерос».
Однако не нужно думать, что обучение в далёких краях, их объединило. Не было ни дружбы, ни «мистики войны» (к которой в организации вообще относились с явной прохладцей). Только скромное боевое товарищество с осознанием необходимости исполнения своего морального и патриотического долга.
Во время обучения были и моменты отдыха. Раз в неделю комбатантам разрешалось купаться в море – женщины делали это в штанах и рубашках. Тёмными вечерами «монтонерос» наигрывали лирические песни под гитару, иногда играли в волейбол с бойцами Народного Фронта Освобождения Палестины, которые располагались на соседней базе обучения, в 60 метрах от месторасположения «Монтонерос».
Частенько игру или инструктажи прерывали израильские авианалёты – тогда комбатанты прыгали в заранее выкопанные вокруг дома траншеи. Как-то бомбы попали аккурат в базу НФОП, вызвав гибель более двадцати человек. Жить в доме на берегу становилось опасно, поэтому «монтонерос» переехали сначала во взорванную церковь, а чуть позже – в другой разрушенный дом вдалеке от моря.
Марио Фирменич прибыл в Бейрут в мае 1979 года, через восемь месяцев после визита сюда же Орасио Мендисабаля. Лидера сопровождали Фернандо Вака Нарваха, Рауль Ягер и капеллан организации, отец Хорхе Адур. Делегация была размещена в отеле, где и предстояло ожидать встречи с военным руководителем ФАТХ Абу Джихадом. Первые два дня прошли в полном безделье – не было никаких новостей, касающихся предстоящей встречи, поэтому лидеры одного из крупнейших вооружённых движений Латинской Америки убивали время играя в карты. На третий день палестинцы предложили посетить штаб-квартиру «Львят» - скаутской организации ООП, воспитывающей детей-солдат.
Однако нервозность постепенно накапливалась. На четвёртый день Фирменич приказал своим охранникам занять посты в коридоре и приготовится к отражению возможной атаки; кроме того, были разрезаны и связаны простыни, по которым планировалось бежать через окна, в случае чего. Напряжение вылилось в откровенные фантазии – лидеры «Монтонерос» ожидали нападения со стороны палестинцев. Его не последовало.
На пятый день Абу Джихад наконец соизволил придти. Шагая на встречу, Фирменич инструктировал единственного комбатанта, владевшего английским языком, чтобы он, конечно, не в такой грубой форме, дал понять военному лидеру ФАТХа, что палестинцы ведут себя как «сукины дети». Во время разговора Фирменич заметил, что даже несмотря на столь холодный приём, «Монтонерос» не подвергают сомнению дружбу и взаимное сотрудничество между двумя организациями. Через переводчика Абу Джихад ответил, что он так же имеет претензии - в частности, он обвинил Орасио Мендисабаля в том, что тот публично хвастался организацией «Монтонерос» на территории Южного Ливана фабрики по производству взрывчатки. И теперь, сказал Абу Джихад, Израиль бомбит весь юг Ливана, объясняя это тем, что здесь расположены цеха по производству взрывчатых веществ, принадлежащие «международным террористам». Фирменич ответил, что Мендисабаль уже заплатил за свою ошибку.
В ходе своего визита на Ближний Восток, трое командующих посетили и базу обучения в Дамуре. Расхаживая под зонтиком, который над его головой держал охранник, Фирменич разглагольствовал о будущем «контрнаступлении», для которого сегодня готовятся товарищи. Наши действия, утверждал лидер «Монтонерос», мобилизуют общество, доведут его до кипения. Пар сорвёт крышку с кастрюли. Диктатура не выдержит натиска.
Речи Фирменича вдохновили бойцов. Фирменич был легендарным человеком, стоявшим у истоков движения. Практически все те, кто начинал вместе с ним бороться против диктатуры Онганиа в 1969 году, уже давно погибли. Он же бессменно, на протяжении десятилетия, возглавлял военно-политическую организацию. Тем не менее, бойцы видели его в первый раз. Они не осмеливались даже слово сказать. Только когда во время чтения аргентинской прессы Марио Фирменич, отметив имевшиеся в стане врага противоречия, риторически спросил: «И что они будут делать, когда мы их атакуем?», один из бойцов выпалил: «Они тут же объединятся». Немного подумав, лидер «Монтонерос» парировал: «Нет, если мы их атакуем, они разделятся ещё больше. Просто мы должны выбрать нужный момент для нападения. Это как взрывать мост. Не важно, сколько динамита ты заложишь, главное - куда ты его заложишь. Можно взорвать мост одной динамитной шашкой, но нужно заложить эту шашку в определённую точку для того, чтобы мост рухнул».
Фирменич провёл в доме всего лишь один день. Рауль Ягер, как будущий военный шеф TEI, остался ещё на два дня для того, чтобы поведать о некоторых важных моментах, касающихся возвращения в Аргентину. Наиболее важным из них был принцип автономии: все группы едут на родину независимо друг от друга. Все они отбудут в Аргентину из разных точек Европы. Точно так же, все они должны выйти из Аргентины разными путями. Каждый комбатант будет обеспечен документами и деньгами. Оружие будет получено в Буэнос-Айресе. Там же будут составлены оперативные расчёты: три солдата, из них один ответственный, который будет подчиняться непосредственно военному шефу каждой операции. В случае неявки на контрольную встречу, необходимо звонить в испанскую штаб-квартиру движения в Мадриде: там будут получены все необходимые дальнейшие инструкции.
 |
| Рауль Ягер |
Касаясь политики, Ягер не сказал ничего нового: диктатура не сможет сломить сопротивление, наше «контрнаступление» станет ударом, который подтолкнёт народные массы к действию и т.д. Информация о военных целях будет предоставлена руководителю каждой отдельной группы в своё время. Ягер подчеркнул, что, в первую очередь, планирование каждой операции должно строиться на принципе уничтожения цели, а не на возможности последующего отхода. Руководитель TEI довольно высоко оценил потенциал группы в Дамуре, сообщив, что, чем тяжелее им приходится в Ливане, тем легче им будет в Аргентине.
В один из вечеров, комбатант по имени Карлос, единственный из всей группы, кто ранее участвовал в боевой операции в Аргентине, сообщил Ягеру, что не хочет возвращаться на родину, чтобы снова убивать: угрызения совести за содеянное мучают его до сих пор. Он рассказал, как ранил одного полицейского, и, хотя тот умолял его не убивать, он выполнил свою миссию до конца, и теперь глаза этого убитого преследуют его по ночам. Он подчеркнул, что не имеет страха: он готов умереть, но вновь убивать он не будет. На общем совещании группа решила, что комбатант Карлос должен быть отделён от остальных. Для чего он завербовался в TEI, когда он не хочет убивать врагов, которые убивают его товарищей и аргентинский народ? С позиции руководителя, Ягер заметил, что война – это, прежде всего, жертвование собой, и частью этого жертвования является убийство. Солдат, который не хочет убивать снова и который остро переживает за то, что произошло ранее, не должен морально никак влиять на остальную группу. В последующем, Карлос был назначен помощником Ягера по логистике в Буэнос-Айресе.
За день до того, как покинуть Бейрут, каждый комбатант получил свой авиабилет в Европу, и уже оттуда каждый сам планировал путешествие на родину. Абсолютно все прибыли в Аргентину без проблем в течение июня 1979 и разместились в различных отелях Буэнос-Айреса. Каждый повёл собственную, на первый взгляд, совершенно обыденную жизнь.
Три группы, подготовленные на трёх базах обучения на Ближнем Востоке, имели три цели.
Первая из групп, спустя несколько недель после приезда, арендовала дом, где планировалось организовать оперативную базу.
Вторая группа, чьим шефом являлся Освальдо Ольмедо («Мигель»), - брат Карлоса Ольмедо, одного из создателей «Вооружённых Революционных Сил» (FAR), - прибыв в Буэнос-Айрес, пошла по аналогичному пути. Дом группы №2 должен был располагаться в северной зоне столицы, иметь гараж и пути отхода. Для аренды помещения был выделен один из боевиков, Висенте, который, после месяца консультаций в агентствах по недвижимости и прямых контактов с владельцами, так и не сумел ничего подобрать. И хотя Освальдо Ольмедо всячески подбадривал Висенте, тот ощущал себя бездарным идиотом. Чувствуя, что он подводит товарищей, Висенте принял решение порвать с организацией. Он не пришёл на контрольную встречу и не позвонил в Мадрид. Несколькими месяцами спустя, он таки явился в европейскую штаб-квартиру движения, где сдал документы и большую часть отведённых денег, а так же письменное объяснение мотивов своего поступка.
Но тогда решение Висенте вызвало в группе переполох. Предполагая, что он задержан властями, комбатанты вынуждены были полностью менять явки. Столичные отели были покинуты – боевики переехали в рабочие пригороды. Арендовав маленькие квартирки, члены TEI-2 устроились работать на швейные фабрики, маленькие заводы, автомастерские. Кто-то проводил всё свободное время в публичной библиотеке. К концу августа группа была приведена в готовность. На севере столицы пара товарищей арендовала двухкомнатную квартиру на первом этаже, в которой, в ожидании операции, проживало семь человек. Был введён строгий режим – «монтонерос» практически не выходили на улицу, посвящая себя изучению военных тактик.
К тому времени цели группы №2 изменились. Изначально, бойцы должны были уничтожить самого Министра Экономики, но месячное наблюдение за домом близ Пласа де Майо, где предположительно проживал Мартинес де Ос, не дали никакого результата. Министр переехал. Тогда было решено атаковать секретаря государственного казначейства Хуана Алемана.
Главной проблемой, с которой столкнулись боевики при подготовке операции, была проблема приближения к объекту. Алеман проживал в квартале Белграно, буквально в двух шагах от полицейского комиссариата. Кроме того, близ его жилища располагался охранный пост. Оригинальный план был таков: несколько комбатантов нейтрализуют охранников и захватывают их будку, где и ждут выезда автомобиля чиновника, который обычно отправлялся на работу в период между половиной девятого и половиной десятого утра. Операцию необходимо было осуществить до выезда детей чиновника, однако, чуть позже «монтонерос» пришли к выводу, что провал операции будет угрожать жизням детей секретаря, и план был пересмотрен.
Наконец, через десять дней после гибели Мендисабаля и Кроатто, в четверг 27 сентября, боевой отряд выехал на грузовике для проведения операции против Алемана. Однако, перед «точкой невозврата», Ольмедо решил приостановить операцию. Он сказал, что не может взять на себя ответственность за руководство. Рауль Ягер, присутствовавший здесь же, моментально решил отделить его от организации, вследствие двух допущенных ошибок: во-первых, Ольмедо не сумел сохранить единство своей группы, во-вторых, к операции по нападению он привлёк двух девушек, боевая подготовка которых внушает большие опасения. В связи с этим, экс-руководитель был отправлен домой. План Ягера, который хотел осуществить одновременные нападения на две ключевые фигуры экономической сферы режима, сорвался. Когда боевики TEI-2 вернулись на свою базу, телевизионный эфир уже был наполнен репортажами о покушении на дом Гильермо Вальтера Кляйна. Именно его «Монтонерос» определили в качестве первой цели военной фазы «Контрнаступления».
Кляйну было 42 года. Он жил со своей 40-летней женой и четырьмя детьми в двухэтажном особняке, построенном в английском стиле, на улице Катамарка, в квартале Оливос. Подготовка операции против него началась ещё месяц назад, когда одному из бойцов, под видом газовщика, удалось проникнуть внутрь дома.
Грузовик, который был использован в ходе операции, был легально куплен через объявление в газете. Хозяин авто, чилийский эмигрант, наотрез отказался принимать в качестве оплаты американские доллары, поэтому покупка несколько затянулась. Боевики получили в своё распоряжение автомобиль лишь за день до операции.
Каждое утро, сразу после восьми часов, Кляйн уезжал на работу под охраной двух полицейских, одетых в штатское платье. Третий охранник находился в гараже в течение всего дня. Время от времени к дому подъезжал полицейский патруль. То есть, казначей находился под постоянной охраной.
27 сентября, около половины восьмого утра, охранники прибыли к дому: двое из них отправились в гараж, чтобы выгнать машину на улицу, третий пошёл будить личных телохранителей Кляйна. Через некоторое время полицейские вышли на улицу и принялись прохаживаться по тротуару, наблюдая за ситуацией.
К дому медленно подъехал грузовик «Шевроле», за ним – автомобиль «Рено» 12. Охранники не обращали никакого внимания на машины до тех пор, пока не послышались выстрелы. Было ровно 7:38 утра. Трое боевиков выскочили на тротуар, стреляя по уличной охране, остальные «монтонерос», покинув грузовик, направились прямо к дому. Укрывшись за дверями, полицейские открыли ответный огонь.
Лёжа на кровати, Кляйн предположил, что к нему ворвались грабители, однако, когда интенсивность боя достигла апогея, он понял, что эти люди на улице прибыли, чтобы убить его. Дети казначея вместе с горничными укрылись в задней части дома.
Полицейские, скрывшиеся в гараже, были расстреляны комбатантами буквально за несколько секунд. Подавив сопротивление, боевики в различных частях фасада дома начали размещать заряды взрывчатки. Параллельно с этим, они позволили убежать двум горничным которые молили не убивать их. Со стороны улицы ситуацию контролировали трое одетых в военную форму членов группы. Операция была жёстко ограничена временными рамками. Шеф группы №1 «Альберто», который в течение Чемпионата Мира по Футболу 1978 года участвовал в обстреле из гранатомёта президентского дворца Росада, стоял неподалёку и наблюдал за ходом операции с секундомером в руке. Через 3 минуты, он скомандовал отход: боевики завершили закладку взрывчатки и погрузились в машину и грузовик. Механизм взрывателя должен был быть приведён в действие через несколько минут электрическим разрядом.
Во время отхода, к месту действия прибыл полицейский патруль, однако боевики, метнув несколько противотанковых самодельных гранат, заставили агентов отказаться от погони. В этот момент произошёл первый взрыв, за ним ещё один. Третий, самый мощный взрыв, разрушил дом до основания, за доли секунды превратив его в груду камней. Осколки кирпичей и части внутреннего интерьера разлетелись вокруг в радиусе 300 метров.
Удивительно, но в результате столь мощного теракта, собственно, никто не был убит. Практически сразу же спасателями были извлечены из-под завалов трое детей Кляйна. Затем была найдена четвёртая дочь, укрывшаяся под кухонным столом. Через три часа поисков, получивший тяжёлые ранения Кляйн был так же поднят на свет божий. Его жена, Памела Фергюсон, вообще не получила ни царапины.
После осуществления покушения на Кляйна, члены группы №1 выехали из страны. В это же время, реорганизованная группа №2 приступает к подготовке операции против Хуана Алемана.
В среду 7 ноября 1979 года в Буэнос-Айресе шёл сильнейший ливень. Алеман вышел из дома и сел в автомобиль. За ним проследовал один из боевиков на легально арендованной машине. Было девять пятнадцать утра. Алеман всегда ездил на заднем сиденье в сопровождении охранника.
Автомобиль казначея уже пересекал проспект Кабильдо и направлялся к Сабала – узенькой улице с односторонним движением. Было 9:12. За несколько метров до следующего перекрёстка на тротуаре стоял серый грузовик «Шевроле», украденный двумя днями ранее в Монро. В кузове грузовика имелись два больших окна, сквозь которые укрывшиеся внутри боевики наблюдали за ситуацией.
Когда машина чиновника выехала на улицу Сабала, грузовик выехал поперёк дороги, совершенно заблокировав движение. Выбив окна, «монтонерос» прямо из кузова открыли шквальный огонь из автоматов. Охранник Алемана выскочил на улицу с ружьем. Дабы нейтрализовать стража, из грузовика выбежал один из боевиков, и, под прицельным ружейным огнём, выстрелил в сторону машины из самодёльного гранатомёта. Среди всех бойцов бытовало мнение, что если гранатомётный выстрел достигнет цели, успех операции будет обеспечен. Это была практически религиозная вера в силу гранатомёта.
Первый снаряд ушёл в сторону, второй же действительно достиг автомобиля, однако ударился о капот, не принеся значительных повреждений машине, взорвав лишь асфальт перед ней. Усилившийся ливень и начавшаяся вокруг суматоха повлияли на решение боевиков покинуть место происшествия. Решив, что дело сделано, группа на грузовике «Шевроле» унеслась прочь по улице Сабала.
Удовлетворённые своими действиями, «монтонерос» вернулись домой, включили телевизор, и были весьма озадачены. Выступал Мартинес де Ос, кричавший, что террористам не запугать аргентинский народ. Далее демонстрировался полицейский с пробитой пулей щекой и ранением в руку, шофёр, которому пуля прошила живот, и совершенно невредимый Алеман, который уже через два часа после покушения работал в своём кабинете. Это был полный провал.
Последнее нападение, осуществлённое в рамках «Контрнаступления», должно было исправить все предыдущие ошибки. Прошло ровно шесть дней после последней операции, и утром 13 ноября в дело включилась третья группа TEI. Предстояло «работать» в самом центре Буэнос-Айреса, на проспекте 9 июля. Намеченной целью был член экономической группы, поддерживающей правительство Мартинеса де Ос, предприниматель Франсиско Солдатти.
Операцией руководил «офицер первой ступени» «Чачо»: молодой человек, которому только что исполнилось 30 лет, но за плечами которого уже имелся большой боевой опыт. Он был членом «Специальной боевой группы Армии Монтонеро» в течение 1976-77, после работал во Франции и Испании, в ходе Чемпионата мира по футболу 1978 года участвовал в гранатомётном обстреле нескольких объектов, после чего был назначен руководителем TEI-3 – группы, проходившей обучение в Сирии.
Солдатти жил на улице Серрито, и каждое утро ездил в свой офис, расположенный в нескольких квадрах от его дома, в бизнес-центре «Коммерческое Общество». Ездил он обычно на правом заднем сиденье в сопровождении охранника, который исполнял и функции шофёра. 13 ноября в 10:40 утра двигаясь по улице Ареналес, автомобиль Солдатти пересекал проспект 9 июля. Серый «Пежо» 504, принадлежащий боевикам, своими манёврами вынудил шофёра снизить скорость машины. Тотчас же после этого, пикап «Форд» прижал автомобиль к тротуару, заставив его полностью остановиться. Из грузовика выскочили трое боевиков, одетых в военную форму, которые практически в упор расстреляли машину из автоматов АК47 и одного Узи. Изрешетив автомобиль, партизаны хотели уже было скрыться, однако шеф группы, опасаясь повторить ошибки двух первых групп TEI, вернулся, чтобы удостовериться в том, что Солдатти погиб. На его удивление, коммерсант был ещё жив и даже пытался выползти на тротуар. «Чачо» добил его очередью из автомата.
Операция должна была быть завершена размещением под капотом расстрелянного автомобиля бомбы с часовым механизмом, рассчитанным на 20 минут. По расчётам боевиков, именно в течение этого срока к месту происшествия прибудет Мартинес де Ос – ведь именно так случилось, когда был взорван дом Кляйна или расстреляна машина Алемана. Взрыв часового заряда должен был уничтожить его самого, а так же высоких чинов полиции, которые, безусловно, прибудут к месту преступления.
Ответственным за эту операцию была назначена «Ирэн» («Чёрная») – крайне опытная девушка, прошедшая подготовку в Чаде и Бейруте. Однако, во время перемещения мины, «Ирен» споткнулась. Бомба взорвалась в её руках. Взрывом был разнесён весь кузов пикапа: части гранат, оружия и человеческого тела разбросало на много метров вокруг.
Большинство комбатантов было контужено, сам «Чачо» взрывной волной был оглушён и впоследствии оглох на одно ухо. Трое кое-как оклемавшихся боевиков в совершенно безумной панике бегали вокруг в поисках машины, на которой можно было бы покинуть место. В конце концов, «монтонерос» удалось остановить «Рено» 404 кирпичного цвета, за рулём которого сидела женщина. Яростно дёргая за одежду и волосы, комбатанты вытащили её из салона и, погрузившись внутрь, нажали на газ. В баке автомобиля было мало бензина, поэтому было решено мчать в сторону проспекта Либертадор, чтобы затеряться на севере столицы.
К моменту бегства троих членов боевого расчёта, вокруг места действия уже начал собираться народ, приехала полиция, в том числе – высшие чины криминального отдела. Их глазам предстала безрадостная картина: Солдатти и его шофер были мертвы. Одна из участниц нападения разнесена в клочья взрывом мины. Шофёр пикапа, 28-летний Орасио Фирелли («Патрон»), дезертировавший из Вооружённых Сил ради того, чтобы вступить в «Армию Монтонеро» в 1977 году, получил ранение в голову и так и умер на водительском месте, крепко сжимая пистолет-пулемёт Узи. Возле грузовичка лежало тело Ремихио Эльпидио Гонсалеса («Эстебана»), 28-летнего учителя из Лорето, провинция Мисьонес, который ещё в 76 был арестован, но выпущен после 12-месячного заключения и убыл в ссылку в Норвегию.
Двум другим членам группы, - 23-летнему Луису Альберто Лера («Лало») и 27-летней Патрисии Сусанне Ронко («Алехандре»), - несмотря на полученные контузии, удалось доползти до улицы Карлоса Пеллегрини. Здесь их и догнали служители правопорядка, завязалась жестокая перестрелка. Несмотря на отчаянное сопротивление, оба были схвачены живыми. В последующем, оба же были включены в списки «пропавших без вести».
Хотя последняя операция TEI достигла успеха, за него была заплачена слишком высокая цена. Рауль Ягер, наблюдавший за нападением из окна отеля «Амбассадор», объяснял все допущенные ошибки недостатками подготовки на Ближнем Востоке.
