Тукуман и
перонистское сопротивление
В 1956 году ситуация с политическим развитием перонизма в
провинции Тукуман была сходной с ситуацией, царившей по всей стране.
Правительство, пришедшее к власти в ходе «Освободительной Революции» 1955 года,
решило стереть из массовой памяти все воспоминания о, почти десятилетнем,
правлении генерала Перона. Шаги новой национальной политики были крайне
радикальны – опасавшись недовольства зачастую проперонистски настроенных
профсоюзов, правительство обезглавило все крупные синдикаты области,
инкорпорировав в их руководство лояльных режиму людей. «Рабочая Федерация
Сахарной Промышленности Тукумана» (FOTIA) – фактически, главный и самый
боевитый профсоюз провинции, — была лишена практически всех официальных
представителей, заподозренных в симпатиях к перонизму.
В апреле 1956 года губернатор Тукумана объявил о
существовании плана «перонистского мятежа» в провинции. Были мобилизованы армия
и полиция, которые полностью блокировали столицу Сан-Мигель-де-Тукуман, а так
же города Монтерос, Тафи Вьехо и Консепсьон. Официальное количество задержанных
за «связи с перонизмом» составляло 140 человек: штаб-квартира FOTIA была
закрыта, руководители арестованы.
4 мая рабочие Ауилареса и Санта-Люсии в знак солидарности с
задержанными, объявили стачку. Вмешательство провинциальных отрядов полиции
живо прекратило все забастовки. Лояльные режиму руководители FOTIA заявили, что
«любой стачечный акт или действие подобного характера, прерывающее или мешающее
производственному процессу, будет рассматриваться как тяжёлый саботаж против
Освободительной Революции». Это не сильно помогло – 8 мая около 900 трудящихся
Консепсьона оставили рабочие места, протестуя против задержаний своих
руководителей. Хотя забастовка была признана незаконной, только 150 человек на
следующий день вернулись к работе – остальные продолжали бастовать.
Ситуация ещё более ухудшилась в июне, когда правительством
был разоблачён заговор генерала-перониста Хана Хосе Валье. После того, как
бравый генерал 12 июня был расстрелян, по провинции прокатилась волна арестов
его реальных и мнимых сторонников. Избиения и пытки в полицейских участках
стали обычным делом.
«Команда 17 Октября»
С 1956 года так называемые «команды перонистского
сопротивления» начинают возникать по всей стране. Информация, которой мы
обладаем в отношении этих групп, весьма скудна и обрывочна. Мы, например, не
располагаем сведениями о большинстве провинциальных боевых структур, ввиду
того, что их история была отложена в сторону в угоду истории вооружённых команд
больших городов.
Одна из самых разветвлённых боевых групп была организована
бывшим перонистским депутатом Джоном Уильямом Куком в 1955 году в
Буэнос-Айресе. Постепенно, ей удаётся наладить взаимосвязь с другими такими же
коллективами по всей стране, став, своего рода, центральным органом «Первого
Сопротивления» - «Национальной Перонистской Командой» (Comando Nacional Peronista).
 |
| Генерал Перон и Джон Уильям Кук |
В конце 1955 года перонистский активист, 31-летний сын
бывшего анархиста, Феликс Серравалье загорелся желанием создать в своём городе
Ла Банда фракцию нелегального перонистского движения. В 1956 году он узнаёт о
существовании в Сан-Мигель-де-Тукуман боевой группы, имевшей название «Команда
17 Октября» (Comando 17 de Octubre).
Через бывшего сенатора Флорио Бульдурини, он выходит на Мануэля Энрике Мена,
Тосканите Пена и сеньора Васкеса Гусмана (собственно, руководителей C17O). В
том же году он и присоединяется к перонистским повстанцам.
Мануэль Мена, авторитетный политический деятель провинции, в
то время уже наладил кое-какую нелегальную работу. В многочисленных окрестных
домах он собирал группы рабочих и молодёжи, которым популярно объяснял
необходимость борьбы за возвращение Хуана Перона. В свою молодость он был
коммунистическим активистом, пока в середине сороковых годов, как и многие его
товарищи-рабочие, не перешёл в перонистский лагерь.
 |
| Энрике Мануэль Мена |
Мена не только организовал работу своей местной группы, но и
наладил связь с «Национальной Перонистской Командой». Из Буэнос-Айреса он
получал агитационные материалы и печатные директивы от Кука, Сесара Маркоса и
Рауля Логомарсино посредством друзей-железнодорожников, нелегально
переправлявших печатную продукцию. «Команда 17 Октября» в то время работала
методами, аналогичными другим подобным же структурам по всей стране: активисты
транслировали пластинки с записями речей Перона, разрисовывали стены различными
лозунгами, да время от времени взрывали небольшие бомбы собственного
изготовления.
Но главная работа всё-таки велась на политическом фронте.
Мена наладил чёткую связь с сочувствующими в других кварталах Сан-Мигеля и
теперь, с приходом Серравалье он имел возможность распространить своё влияние и
на соседнюю провинцию Сантьяго-дель-Эстеро, в частности – на город Ла Банда.
Кроме того, у группы имелись связи с представителями перонистского
сопротивления в Жужуе, Сальте и Катамарке.
В основном эти контакты проходили через местных рабочих, но
в ареале влияния Мануэля Мена были и бывшие депутаты перонистского
правительства и бывшие синдикалистские лидеры, оставшиеся не у дел после революции
1955 года. Но были и другие связи – связи с женщинами престарелого возраста,
сочувствующими прежнему режиму, которые содержали дома, где нелегально
собирались члены группы. Они называли эти убежища «домами тётушек». Хуан Карлос
Диас ещё помнит одну из таких «тётушек», 53-летнюю Мари Агуэро. Отчаянную
женщину, которая не только лично выходила на акции по нанесению на стены
антиправительственных лозунгов, но даже оказывала группе и другую помощь –
именно она предприняла путешествие в Боливию, дабы обеспечить организацию
взрывчатыми веществами. Мари была забыта всеми, кроме перонистского
правительства, которое до 1955 года исправно выплачивало ей солидную пенсию за
многолетний труд (которую новый режим значительно урезал). Всё время она
повторяла: «Если Перон дал мне то, что у
меня есть, я отдам жизнь за Перона».
Курьерскую связь с Боливией тогда наладил Джон Уильям Кук,
который стремился установить контакт между боевыми группами в самой Аргентине и
сотнями активистов, оказавшихся после переворота 1955 года в изгнании – в
соседних Боливии и Парагвае. Гелигнит (гремучий студень), который был необходим
для саботажной деятельности «Перонистского Сопротивления», нелегально покупался
на боливийских шахтах, после чего надёжные курьеры перебрасывали взрывчатку через
границу. В Жужуе тара со студнем крепилась под железнодорожными вагонами, а в
Тукумане её снимали, и затем распространяли по всей стране. В корреспонденции,
которой в те времена обменивались Кук и Перон, Мануэль Мена фигурировал в
качестве лица, отвечавшего за эту важную материальную связь между Боливией и
перонистами Северо-запада Аргентины.
Между 1955 и 1958 гг. «Команда 17 Октября» продолжает
налаживать связи в беднейших кварталах столицы провинции Сан-Мигель: в каждом
квартале была ячейка, практически везде перонисты имели жильё и укрытие, то
есть, перонизм пронизывал все уровни общества, сопротивление развивалось везде.
Именно в этих бедняцких районах был завербован Хуан Карлос Диас, «Команданте
Утурунко» ("утурунко" на языке кечуа - оборотень, человек-тигр). В 1956 году ему было всего 18 лет. Являясь сыном железнодорожного
пожарного с одного из полустанков, вместе со своими братьями с малых лет он
вынужден был работать на полях. Он неплохо знал окрестные горы, так как в
детстве не раз пересекал их пешком, дабы продать излишки урожая в столице
провинции. В селе Ламадрид, где жил Диас, в его доме функционировал штаб
местной «Базовой Перонистской Группы» (Unidad
Basica Peronista), учреждённой его матерью Домингой Эредия, после того, как
та вынуждена была оставить работу. В 16 лет Хуан Карлос переехал в Тукуман, где
скоро поступил на работу на металлургический комбинат. Это было время
обострения рабочей борьбы, в которой Диас принял живейшее участие, за что,
собственно, и был уволен после прихода к власти «Освободительной Революции».
После этого он и присоединился к команде перонистского сопротивления.
Встреча с Мануэлем Мена сразила его точно гром: «Он объяснил, что репрессии и эксплуатация с
каждым днём становятся всё невыносимей. Они (Команда 17 Октября) хотели создать правительство, которое будет
представлять рабочий класс, народные сектора. Я в политике тогда мало что
понимал, так как не имел необходимой подготовки. Но я ясно видел, что перонизм
является двигателем революционных процессов в стране».
Это было время т.н. «Первого Сопротивления», когда по стране
прокатились тысячи мелких акций саботажного характера, хотя и не представлявшие
серьёзной опасности для режима, но несущие огромное эмоциональное содержание.
Когда военные приняли решение о проведении кампании
навязчивого показа единственного снятого Эвитой Перон фильма «Цирковой парад»,
пытаясь лишить образ «Защитницы оборванцев» мифической ауры и вызвать тем самым
у народа отторжение, боевая команда Тукумана приступила к действию. Оперативная
группа проникла в один из кинотеатров и украла копию киноленты, после чего
плёнка была послана в дар генералу Перону, находившемуся в тот момент в Панаме.
Это стало первой «акцией» «Команды 17 октября». Абсолютно бессмысленной с точки
зрения тактики, но при этом имевшей глубокий моральный подтекст.
Как и большинство других перонистских команд, C17O в 1957
организовала несколько выступлений против фиктивных выборов в Конституционную
Ассамблею, а в следующем году, в преддверии президентских выборов, перонисты из
Тукумана выступили против кандидатуры Артуро Фрондиси, несмотря на прямой
приказ Перона поддержать кандидата от «Радикального Гражданского Союза». В
течение нескольких месяцев команды из Тукумана и Сантьяго-дель-Эстеро
осуществили ряд саботажных операций, имевших резонанс на местном уровне.
Так, Феликс Серравалье и его друг газетчик Карлос Херес
Алгера ограбили геофизическую станцию, украв пять коротковолновых передатчиков,
с помощью которых, при некоторой доработке, они сумели организовать подпольную
радиостанцию «Свободная Родина» (Patria
Libre), которая транслировала в эфир обращения Хуана Перона.
В другом случае, эти два боевика подожгли бутылками с
«коктейлем Молотова» французский лёгкий самолёт в знак поддержки Алжирской
Революции. Однако, самой крупной акцией, совершённой боевой группой из Сантьяго-дель-Эстеро,
стала организация крушения поезда близ склона Чаупипоса. Тогда, выкрутив винты
из рельсов, Серравалье пустил под откос состав с сахаром: в течение нескольких
последующих месяцев боевики и их сочувствующие раздавали бесплатный сахар
населению. Это были зачатки «протогерильи», первые попытки революционной
вооружённой деятельности, которая позже произведёт качественный скачок. Но уже
тогда сеть поддержки и взаимопомощи была налажена. В случае каких-либо проблем,
члены боевых групп скрывались в «домах тётушек» или же могли попросить помощи у
бывших военных или синдикалистских лидеров времён перонистского режима.
Герилья Uturuncos:
Первые шаги
Президент Артуро Фрондиси не оправдал ожиданий Перона,
который, надеясь, что кандидат от «Радикального Гражданского Союза» сумеет
положить конец власти военных, отдал приказ своим сторонникам в Аргентине
голосовать за него. Однако, не слишком выступая против интересов военных,
Фрондиси продолжил тот гибельный путь либеральных реформ, начатый страной после
революции 1955 года. Аргентина отдана на откуп иностранному капиталу, МВФ и
местной олигархии, рабочие, протестующие против денационализации
промышленности, преследуются и бросаются в тюрьмы.
Весь 1959 год в стране бушуют грандиозные стачки, к которым
присоединяются и команды перонистского сопротивления. «Совет 62 организаций»,
объединяющий боевые профсоюзы страны, чётко ориентируется на перонистские
группы. Но новое правительство не выпускает нити контроля из своих рук – стачки
и забастовки жестоко подавляются, профсоюзный «совет» обезглавлен. В ответ на
«национальное предательство», генерал Перон из своей ссылки публично отрекается
от всех договорённостей, ранее достигнутых с Фрондиси.
В этой ситуации, когда становится очевидна бессмысленность
дальнейшей стратегии организации массовых рабочих выступлений, внутри
«Перонистского Сопротивления» начинается поиск новых, более эффективных методов
борьбы.
Происходит качественный сдвиг и в боевой группе Тукумана,
когда внутри «Команды 17 Октября» разыгралась бурная дискуссия. Под влиянием
книги испанского анархиста и участника Гражданской Войны Абрахама Гильена
«Агония империализма» (а, конкретней – одной из глав этого труда «Вооружённая
борьба против империализма»), а так же
недавнего триумфа Кубинской Революции, активисты принялись обсуждать
эффективность методов сопротивления, применяемых до сих пор. Дискуссия
провоцирует раскол: в результате споров о методах борьбы, образуются сразу две
фракции – «Comando Insurreccional Perón
o muerte» (CIPOM – «Повстанческая группа Перон или Смерть») и «Movimiento de Liberación Nacional —
Ejército de Liberación Nacional» (Движение Национального Освобождения –
Армия Национального Освобождения). В октябре 1959 года группа боевиков CIPOM
уходит в лес, чтобы начать против правительства партизанскую войну.
На рассвете, под непрерывным дождём, восемь мужчин,
нагруженных оружием и съестными припасами, начали подъём на холм Кочуна,
расположенный почти на границе с провинцией Катамарка. Подобно тем 17 бойцам
Фиделя Кастро, сумевшим высадиться с яхты «Гранма» для организации на Кубе
освободительной революции, сегодня эти 8 перонистских бойцов уходили в горы,
чтобы начать первую в Аргентине партизанскую войну.
Командовали группой Хуан Карлос Диас («команданте
Утурунко»), Франко Лупи и Анхель Рейнальдо Кастро. Другими участниками были
Хуан Силва («Поло»), Диохенес Романо («Буйвол»), Миранда («Руло»), Вильяфанье
(«Сахар») и Саньтяго Молина («Мексиканец») – все жители Тукумана. Спустя
несколько дней к ним присоединились Леон Ибаньес и Педро Ансельмо Горрита
Гонсалес.
Никто из этих десяти не имел никакого военного опыта, однако
практически все ранее участвовали в мелких саботажных действиях «Команды 17
Октября». Местность, куда углублялись партизаны, была выбрана не случайно:
сельва здесь была настолько густой, что невозможно было за два метра отличить
врага от друга; кроме того, в окрестностях трудились работники сахарной
промышленности, на вербовку которых изначально и делали ставку перонисты. Хотя
первоначальные планы были весьма скромными: привыкнуть к жизни в лесу,
научиться властвовать над природой, изучить местность и все второстепенные
дороги. Для проведения боевых операций ещё недостаточно средств: на восемь
человек имелось всего три пистолета и ручной пулемёт RAM. Активную деятельность
планировалось начать лишь после того, как к центральной группе начнут
присоединяться новые рекруты и будет добыто побольше оружия: именно тогда
Главный Штаб партизанского действия, находившийся в Сан-Мигеле, планировал
инициировать боевые действия.
Теория партизанского движения, опять же под воздействием
Гильена, была предельно упрощена. Испанский «анархо-перонист» предсказывал
полный провал узконаправленной политической организации, поэтому идеология
«Uturuncos» была доведена до, можно сказать, чисто «народнического» перонизма,
лишённого демагогии и различного рода инсинуаций и непонятностей, ради
привлечения к борьбе простых сельских тружеников, далёких от политики.
Три столпа поддерживали платформу теоретической позиции
движения: Национальная Независимость, как духовная крепость, способствующая
развитию Нации; Экономическая Независимость, как форма развития национальной
промышленности и торговли, порабощённых с 1955 года иностранным капиталом; и
Социальная Справедливость. Ну и, конечно же, финальной целью борьбы «Uturuncos»
оставалось возвращение на родину генерала Перона и торжество концепции «Третьей
Позиции».
Первое время десяток партизан были заняты строительством
скрытых убежищ и будущих складов для вооружения и продовольствия. Наконец,
весьма освоившись в подконтрольной местности и осознав, что здесь их найти
практически невозможно, боевики CIPOM, вопреки указаниям руководства, начали
предпринимать первые конкретные шаги в направлении развёртывания
полномасштабной «сельской герильи».
Группа успешно атаковала и разоружила полицейские патрули в
деревнях Лас Бандеритас и Альто Верде. Воодушевлённые, они храбро спустились в
сам Сан-Мигель, где напали на полицейский пост близ железнодорожного вокзала:
здесь было похищено некоторое количество оружия и боеприпасов. Той же ночью
партизаны оперативно переместились в город Консепсьон для того, чтобы атаковать
здание пожарной части. Операция началась с поджога расположенного поблизости
магазина автозапчастей, но нерешительность ударной команды перечеркнула все
усилия и акция не была исполнена. Для многих первых перонистских партизан такая
бурная деятельность выходила за рамки их возможностей.
После серии атак, герильерос наконец поняли, почему Главный
Штаб под руководством Гильена так настойчиво предупреждал их о вредности
несвоевременных вооружённых действий: десять перонистов привлекли внимание всей
полиции региона, которая отныне усиливает свой контроль над местностью. В итоге
группа теряет контакт с командованием, более сложным становится процесс добычи
питания и информации. Следствием этого стало то, что в течение ноября
комбатанты вынуждены были питаться дикими плодами, охотиться на птиц и воровать
овощи с грядок расположенных поблизости усадеб. Но несмотря ни на что, они
продолжали свою политико-агитационную работу среди обнищавшего населения
провинции.
Тем временем, и в самом лагере партизан начались трения –
из-за разногласий Диас и Лупи лишили командного статуса Анхеля Кастро. После
этого Кастро, Лупи и Силва покидают группу и уходят вверх, чтобы в горах
организовать новый лагерь. Однако они быстро возвращаются не найдя подходящего
места, но некоторое время блуждают в тумане в поисках нужной тропы. В этот
момент полицейские силы обнаруживают старый лагерь герильерос: Хуан Карлос Диас
командует быстрый отход и семеро перонистов, похватав оружие, документы и
некоторые съестные припасы, скрываются в лесу. Тем временем, блуждающая в дымке
группа Кастро наконец находит дорогу к лагерю и здесь попадает в полицейскую
ловушку.
История первой группы сельских герильерос в Аргентине
закончилась неудачно – трое из них оказались за решёткой. Семеро же остальных
вернулись в Сан-Мигель, восстановив утерянные контакты с Главным Штабом. Однако
стражи порядка рано праздновали победу над перонистским революционным подпольем
– спустя полтора месяца о партизанах Тукумана заговорила уже вся страна.
Штурм полицейского
участка в Фриасе
Главный Штаб герильи вновь начал свою работу в конце ноября.
Не унывая от первой неудачной попытки, командующие перонистским сопротивлением
решают организовать большую партизанскую операцию, которая принесёт им
популярность в рядах сельского пролетариата.
Происходит реорганизация сил: теперь, в дело вступает вторая
фракция боевой команды Тукумана - Movimiento de Liberación Nacional —
Ejército de Liberación Nacional. Хуан Карлос Диас и Фелипе Хенаро Карабахаль, -
командующий городских групп Альяхо, Пилы и Хойи, - отправляются в провинцию
Сантьяго-дель-Эстеро с группой боевиков, чтобы соединиться с силами Феликса
Серравалье. Сюда «команданте Утурунко» и Карабахаль привозят 22 человека,
возраст которых колеблется от пятнадцати до двадцати пяти лет. Серравалье
(«команданте Пума») в тот момент имеет в своём распоряжении тридцать четырех
боевиков и некоторый опыт в организации небольших подрывных операций. Месяцем
раньше он даже устроил эдакий «лагерь обучения», располагавшийся на заброшенной
усадьбе в деревне Чумильо.
23 декабря объединённая группа на автобусе, предоставленном
друзьями Серравалье, переброшена в местечко Пуэсто-дель-Сьело, в 35 километрах
от столицы региона. Ночью 24 числа Феликс Серравалье, Карлос Альберто Херес и
Педро Адольфо Велардес, взяв напрокат машину с шофёром Тимотео Рохо,
направились в сторону гаражей водохозяйственной службы Ла Банды. Здесь их
«ждал» грузовик «Форд» с полным баком бензина: обманув сторожа автостоянки,
боевики угнали его. Погрузив бойцов в крытый кузов машины, группа направилась в
сторону города Фриас (около 25 тысяч жителей), расположенного в 160 километрах
от Сантьяго-дель-Эстеро.
Прибыв в городок около 4 часов утра, герильерос безо всяких
задержек следуют в направлении местного комиссариата. «Революция победила! Теперь мы здесь власть!», - ворвавшись в будку
охраны, заявляет безапелляционным тоном Хенаро Карабахаль, одетый в военную
форму с погонами подполковника. К тому времени даже в низших армейских кругах
было известно, что военные готовят переворот против Фрондиси. Бойцы-охранники,
не подозревая подвоха, встают по стойке смирно.
Таким образом, «Uturuncos» без единого выстрела берут
штурмом местный комиссариат. Загнав всех находившихся здесь стражей порядка в
камеры, комбатанты грабят отделение: экспроприировано оружие и полицейская
форма, сломан центральный радиопередатчик, обрезан телефонный кабель. После
всего этого, партизаны с трофеями уносятся на грузовике из города. Бросив
автомобиль в кустах в местечке Эль Потрерильо, они поднимаются в горы.
На следующий день новость о дерзком нападении на полицейское
отделение взбудоражило всю страну. Один из полицейских агентов сообщил
журналистам, что тот, кто командовал этим отрядом налётчиков, называл себя
«команданте Утурунко». Корреспонденты быстро растиражировали эту информацию,
дав, таким образом, «неофициальное» имя перонистской вооружённой организации –
«Утурункос».
Министр внутренних дел Альфредо Витоло на пресс-конференции
идентифицировал некоторых из налётчиков – шофёр Тимотео Рохо выдал властям
известную ему информацию на следующий же день после акции. Таким образом, полиции
стали известны имена Феликса Серравалье и его помощника Карлоса Хереса.
Начались усиленные поиски остальных. В этом деле правоохранительные органы
Тукумана проявили большую смекалку – через некоторое время губернатор провинции
Селестино Хельси объявил по радио, что в окрестностях города Консепсьон идут
ожесточённые сражения между правительственными войсками и герильерос.
Обеспокоенные родители несовершеннолетних, ушедших с партизанами, явились в
полицейские участки, чтобы выяснить подробности дела. Таким образом, властям
удалось идентифицировать ещё шестерых членов партизанской группы.
Тем временем «Uturuncos» не сидели сложа руки: затаившись в
горах на четыре дня, 28 декабря они атаковали полицейский джип на одной из
автотрасс, который в итоге сумел вырваться из ловушки. Обеспокоенные герильерос
начали подъём в горы, стремясь быстрее покинуть эти места.
Тем временем полиции удаётся арестовать Педро Велардеса –
добровольно сдавшегося водителя грузовика, на котором из Фриаса скрылись
повстанцы. В ходе его допроса выясняются имена и остальных членов отряда,
атаковавшего комиссариат. Операция по поимке герильерос вступает в решающую
фазу.
31 декабря матери самых молодых боевиков выступают по радио
LV12, где просят своих детей сдаться властям. Низкие ночные температуры,
недостаток продуктов, постоянная полицейская погоня ослабляют моральный дух
некоторой части партизан. Кроме того, многие думали, что их действия являются
частью какого-то обширного плана Генерального Штаба, который приведёт к
формированию ещё нескольких партизанских фронтов. Этого не случилось, что так
же дополнительно влияет на снижение боевого духа.
В конце-концов, 1 января 1960 года идущие по следу
полицейские задержали четырёх молодых людей, спустившихся с гор в поисках воды
и продовольствия. Немного позже сдались ещё 5 человек, получивших разрешение на
это от командования отряда, ввиду своего юного возраста. В тот же день,
недалеко от Консепсьона был арестован и Хуан Карлос Диас: во время перехода
через реку его унесло течением как раз в тот район, где местность прочёсывали
усиленные патрули. С этого момента герильерос, утерявшие единое командование,
начали буквально разбегаться.
 |
| Арестованные жандармерией некоторые участники "Uturuncos" |
В течение последующей недели были арестованы ещё семеро
участников нападения в Фриасе: один из них (Рене Фернандес) был ранен во время
погони, остальные сдались без сопротивления.
Лишь группа Серравалье, состоящая из семи боевиков, приняла
решение не сдаваться властям ни в коем случае, а попытаться прорвать окружение.
Поминутно скрываясь, группе «команданте Пумы» удалось покрыть за день около 50
километров и таки достигнуть Сан-Мигеля, где партизаны нашли приют сначала в
одной из квартальных церквей, а затем и в борделе Турка Фернандеса, где с ними
встретился Мануэль Мена, поразившийся внешним видом герильерос – грязные,
оборванные, голодные и обросшие, они действительно чудом пробрались в город
незамеченными.
В декабре 1959 года, в то время как «Uturuncos» атаковали
полицейское отделение в Фриасе, Мена и Гильен находились в Буэнос-Айресе, где
искали поддержки со стороны «Национальной Перонистской Команды» Джона Уильяма
Кука. Кук отрядил в помощники повстанцами из Тукумана свою подругу Алисию
Эгурен, которая организовала встречи товарищам с молодыми активистами
перонистского сопротивления городских зон Сан-Мартина и Помпей. Активисты
«Juventud Peronista» были крайне воодушевлены действиями «Uturuncos»:
фактически моментально возникли группы поддержки партизан Тукумана, которые не
только предоставили необходимые для герильи деньги, но и сами выразили желание
отправиться в провинцию для участия в войне с режимом. Мена внушал им мысль
создать третий, столичный отряд, который будет поднимать партизанский фронт
после задержаний, последовавших за нападением в Фриасе.
Спустя два месяца таковые отряды были отправлены в Тукуман. Однако
провинция за это время пережила период тяжёлых репрессий, и фактически любые
перспективы партизанского действия здесь были подавлены властями.
Неудивительно, что 10 и 11 марта 1960 года полиция накрыла практически всех
прибывших сюда столичных добровольцев: операции по задержанию прошли в доме
терпимости Турка Фернандеса и на вилле Мануэля Аро, где были задержаны не
только перонистские боевики, но и изъято большое количество оружия, гранат и
униформы с нашивками с аббревиатурой ELN (Ejército de Liberación Nacional –
«Армия Национального Освобождения»). Несколько дней спустя, вместе с
несколькими товарищами был арестован и сам Мануэль Мена как раз в тот момент,
когда все они, нагруженные оружием, боеприпасами и продуктами, уходили в лес.
В начале этого 1960 года перонистские группы попытались
перенести боевые действия в города, устроив своеобразную саботажно-диверсионную
кампанию. 15 февраля бомба взорвалась близ топливного хранилища компании
«Shell» в Кордобе, уничтожив 4 миллиона литров бензина и вызвав гибель13
человек. 11 марта адская машинка разнесла дом чиновника спецслужбы SIDE Давида
Кабрера, убив его маленькую трёхлетнюю дочь. 13 числа произошёл взрыв на
газопроводе в курортном городе Мар-дель-Плата. Всё это весьма возмутило
полицию, которая опасалась, что перонисты смогут сорвать очередные мартовские
выборы в Конституционную Ассамблею, поэтому уже в десятых числах месяца
проведена крупная спецоперация: газеты сообщили о 1600 задержаниях перонистских
активистов, десяткам из них вменялось в вину создание преступных сообществ и
совершение уголовных преступлений. Выборы прошли без эксцессов.
 |
| Последствия теракта на складе корпорации "Shell" |
Неутомимый Феликс Серравалье именно в тот момент планировал
осуществить операцию по освобождению своих арестованных товарищей, но 1 апреля,
находясь в Тукумане, он был остановлен полицейским патрулём. Очень быстро
выяснилось, что документы, которыми оперировал «команданте Пума» оказались
фальшивыми, и Серравалье был арестован. Казалось, это конец перонистской
сельской герильи. Из всех лидеров «Uturuncos» на свободе остался лишь Хенаро
Карабахаль, командующий группами в Альяхо и Пила.
Именно он принимает командование над остатками организации и
уже к началу лета ему удаётся реорганизовать движение с помощью прибывших из
Буэнос-Айреса добровольцев. Но в июне 1960 года полиция, значительно усиленная
войсками, прочёсывая леса, обнаружила новый лагерь перонистских партизан.
Короткий бой между сторонами закончился ранениями трёх герильерос, остальные
были арестованы.
Военный трибунал, судивший боевиков «Uturuncos», был неумолим.
Мануэль Энрике Мена за свою преступную деятельность получил 7 лет тюрьмы.
Однако, отсидел лишь 3 – в 63 году он бежал из тюремной больницы и, счастливо
избежав облавы, через некоторое время всплыл на Кубе, где встречался с самим
Геварой. В том же году он вновь начал налаживать связи со своими старыми
друзьями из Тукумана, в результате чего, в мае того же года в сельве вновь был
организован постоянный партизанский лагерь. Но на этот раз боевики не были
необстрелянными энтузиастами пятилетней давности: руководил герильерос сам Мена
и десяток его помощников-аргентинцев, прошедших обучение азам сельской герильи
на Кубе. Вероятно, эта группа являлась частью общего плана континентальной
революции, выдвинутого «Че» Геварой, в формате которого в Аргентине действовали
так же «Партизанская Армия Народа» Хорхе Риккардо Масетти, и «Вооружённые Силы
Национальной Революции» Анхеля Бенгочеа.
Однако особо широкой борьбы теперь развить не удалось –
после президентских выборов 1964 года фронт Тукумана разваливается на куски в
связи с идеологическими трениями между перонистами и марксистами. Мануэль Мена
сходит с политической сцены и вплоть до 1970 года спокойно живёт под чужим
именем в одном из рабочих кварталов Сан-Хусто. 14 июля 1970 года он умер от
рака.
Хуан Карлос Диас, «команданте Утурунко», так же был осужден
на 7 лет тюрьмы, но выпущен через три года в связи с амнистией, объявленной
новым президентом Артуро Ильиа. В конце 60-х он присоединяется к марксистским
повстанцам, а позднее входит в «Народную Революционную Армию» Марио Роберто
Сантучо. После осуществления ограбления «Коммерческого Банка Севера» в Ла Плате
он вновь будет арестован и вновь получит амнистию в 1973 году в связи с
приходом к власти левого перониста Эктора Кампоры. Позднее он примет решение о
сотрудничестве с третьим правительством вернувшегося из ссылки Хуана Перона.
Все несовершеннолетние участники «Uturuncos» получат
условные сроки и принудительные трудовые работы.
Абрахам Гильен, беглый испанский анархист и теоретик
партизан, наказания счастливо избежал. В середине 60-х годов он вновь всплывёт
в Уругвае, где займётся политическим и практическим обоснованием основ
«сельской» и «городской» герильи. В 1965 году в свет выходит его книга «Теория
Насилия», а уже через год – культовый труд «Стратегии герильи», который станет
практическим учебником латиноамериканских групп, принявших в качестве главной
своей стратегии борьбы концепцию городской и сельской партизанской войны – от
Уругвая до Доминиканской Республики.
Феликс Серравалье по приговору военного трибунала получает три
с половиной года тюремного заключения. Несмотря на небольшой срок, это время
будет казаться ему адом – неоднократно к бывшему партизану применялись пытки, в
результате чего тюремные стены он покинул уже инвалидом – многократные переломы
рук привели к их параличу. До самого 74 года он будет спокойно жить в Ла Банде,
вспоминая свою боевую юность.
Хосе Луис Рохас позже примет участие в новом партизанском
опыте – попытке «Вооружённых Перонистских Сил» (Fuerzas Armadas Peronistas) в
1968 году учредить очаг герильи в Тако Рало, провинция Тукуман. Здесь же он
будет арестован. Тяжёлая болезнь приковала его к постели, вследствие чего он
будет амнистирован и умрёт в полной нищете спустя несколько лет.
По материалам книги
Эрнесто Саласа «Утурункос. Корни перонистской герильи (1959-1960)»
