1.3. Тест на мужество
Загружаясь в автобус, оливково-зелёного цвета, который
должен был отвести их в военную школу имени Камило Сьенфуэгоса, молодые чилийцы
хором распевали песни. Студенты медицинского факультета, проживавшие в 1975
году в студенческом кампусе Хирон Гаванского Университета, были свидетелями
этой торжественной сцены. Начался долгий путь чилийской левой по искуплению
вины перед «революционным миром». Впереди молодых чилийцев ждали грандиозные
события. Они одними из первых присоединятся к «Армии Фиделя».
Подавляющее большинство этих молодых людей приехали на Кубу
за полтора года до военного переворота, благодаря личному приглашению Фиделя
Кастро, которое он озвучил во время своего визита в Чили в ноябре-декабре 1971
года. Сотня молодых активистов «Народного Единства», прошедших тщательный
отбор, отправилась бесплатно получать медицинское образование в Гаванский
Университет. Вторая группа, так же включавшая в себя около ста юношей и
девушек, прибыла на остров в марте 1973. Почти все они являлись членами
молодёжных секций Коммунистической и Социалистической партий, однако были и
сторонники MAPU-OC (Рабоче-Крестьянского
Движения Объединённого Народного Действия). Для многих из них процесс
интеграции в социалистическое общество проходил крайне тяжело; всё это
перемежалось с яростными политическими спорами по поводу дальнейшего развития
чилийского процесса и ежедневными занятиями. В результате, более половины из приглашённых
отсеялись в первый год. Для тех же, кто остался на Кубе, военный переворот стал
точкой невозврата: теперь они уже не могли вернуться на родину.
Только несколькими месяцами спустя после прихода к власти
Пиночета, чилийские студенты были вызваны в офис «Чилийского Антифашистского
Комитета» в Гаване в квартале Эль Ведадо. Согласно воспоминаниям бывшего члена
ЦК КПЧ, проживавшего на Кубе, здесь Орел Висиани сделал каждому личное
предложение: оставить своё обучение для того, чтобы стать курсантами военных
школ. «Нам сказали, что сейчас для победы
над диктатурой нужно владеть оружием, а не книгами», - говорит один из
таких новобранцев. Большинство дали своё согласие. Все они видели трагическое
крушение «миролюбивого» «Народного Единства», практически ни у кого из них не
было семей, поэтому неудивительно, что чилийские юноши и девушки при первой же
возможности бросились в омут милитаризма,
дабы быть похожими на успешных кубинских революционеров.
«Всех мучили угрызения
совести; из Чили поступали сведения об ужасающих репрессиях. В этой ситуации, с
моральной точки зрения, очень трудно было сказать нет», - указывает тот же
свидетель эпохи.
Лишь в редких случаях ответ был отрицательным. Студент Педро
Марин утверждал, что хотел внести вклад в общую борьбу, но только как врач. Он
получил отказ. Несколькими годами спустя, Марин «оправдывал» своё участие в
боевых действиях в Никарагуа и Чили, тем, что он присутствовал там только лишь в
качестве члена медицинской сети поддержки.
Писатель Роберто Ампуэро, который сейчас проживает в Майами,
так же ответил резко отрицательно на предложение примкнуть к «новой
демократической армии». Много лет спустя, он объяснил причины такого поведения:
«В 1975 году, в один
из душных и влажных дней, коммунистические лидеры притащили меня в Эль Ведадо,
где попытались завербовать для прохождения военного обучения в FAR. Мы хотели бы, сказали они, выучить офицеров новой народной
армии для будущей социалистической Чили. Через два года после переворота партия
встала на позицию «критики оружием»; ту самую, которую она отвергала в прошлом.
Но я, как человек рациональный, прекрасно понимал, что нескольких колонн повстанцев-барбудос
недостаточно, чтобы нанести поражение чилийской армии. И поэтому я порвал с
этой новой политикой КПЧ. Возможно, именно благодаря этому я всё ещё нахожусь в
мире живых. Многие молодые соотечественники, члены левых партий, добровольно
вступили в кубинские вооружённые силы, и сражались затем в Центральной Америке
и Африке. Предполагалось, что опыт войны в тропиках поможет в будущем взять
власть в горной и пустынной Чили. Некоторые погибли на чужбине, другие
постепенно отдалились от вооружённой политики, третьи наоборот – приехали на
родину и взялись за винтовки и пистолеты. Все они куски громадного плана,
выдвинутого проигравшими в 73 политиканами, который так же завершился
разочарованием и кровью».
Среди молодых людей, принявших предложение кубинцев,
выделялся активист Коммунистической Партии, бежавший из Чили в 1974 году. Это
был Гальварино Апабласа, известный позже под псевдонимом «команданте Сальвадор».
25-летний юноша, игравший в будущем основную роль на протяжении практически
всей истории FPMR.
Ответственным за иностранный контингент был назначен пасынок
Рауля Кастро, второго человека в кубинском правительстве, чилиец Хуан Гутьеррес
Фишман, «Эль Челе».
 |
| Хуан Гутьеррес Фишман |
Большинство молодых людей было направлено в наиболее
престижное военное учреждение Кубы, школу имени Камило Сьенфуэгоса, для
прохождения годичного курса подготовки младших офицеров.
«Чилийцы делили с нами
классы и казармы, и зачислены были, в основном, в учебные роты зенитной и
полевой артиллерии», - указывает бывший кубинский капитан Ласаро Бетанкур,
поступивший в училище в 1978 году.
После того, как практически все находившиеся на острове
студенты-медики были направлены на военное обучение, руководство КПЧ, в поисках
новых рекрутов, обратило свои взоры за пределы Кубы. Таким образом, в Гавану
начали стекаться дети политических эмигрантов из Восточной Европы, так же
горевшие желанием сражаться. Поскольку проект по-прежнему сохранялся в тайне,
эти молодые люди просто «исчезали» из немецких и советских городов, где осели
их родители. Часто даже родственники не знали, где они находятся.
Одним из представителей этой волны был Рауль Пельегрин
Фридман, известный как «команданте Хосе Мигель», который в 1975 году прибыл на
Кубу из Франкфурта, чтобы поступить в школу имени Камило Сьенфуэгоса.
 |
| Гальварино Апабласа и Рауль Пельегрин в Гаване |
Шло время, и чилийский отряд всё больше стал напоминать
маленькую армию. Наблюдая за этим процессом, Фидель расширил список заведений,
открывшихся для чилийских комбатантов. Один из бывших чилийских офицеров
утверждает, что к 1982 году более двухсот его соотечественников получили в
училищах острова обучение по самым различным военным специальностям – начиная
от танкистов и вертолётчиков, заканчивая механиками и спецназовцами.
Другой изгнанник указывает, что несколько чилийцев,
проходивших курс в школе имени Камило Сьенфуэгоса, были зачислены в кубинское
Главное Разведывательное Управление (DGI) в рамках специальной программы. Десяток чилийцев прошли
через Военно-Морскую Академию «Гранма», где получили специальности военных
моряков.
«У нас были практически
все военные специалисты. Если у FPMR не было пилотов
истребителей, то лишь потому, что даже кубинские лётчики обучались только в
СССР», - хвастался один из «френтистас» в 1991 году, после того, как тяжело
раненый он был схвачен после одной из акций в Сантьяго, закончившейся гибелью
всех его товарищей.
После окончания учёбы, все чилийцы в ранге офицеров были
зачислены в регулярные вооружённые силы острова: одетые в оливково-зелёную
форму, они переходили в подчинение высших кубинских офицеров. Большинство
иностранных офицеров принадлежали к Компартии за исключением десятка
социалистов.
Постепенно, на Остров Свободы начали пробираться люди и из
самой Чили. Так, в 1982 году военная академия имени Хосе Антонио Масео приняла
первый контингент чилийцев, тайно покинувших страну. Эти молодые люди позже
станут младшими офицерами FPMR.
С этого года центр обучения чилийских беглецов был перемещён
на остров Хувентуд (исп. «Молодость») в прибрежных водах Кубы, поэтому новое
поколение рекрутов приобрело прозвище «молодые». В то время как «камилитос»
получали расширенную офицерскую подготовку с массой дополнительных курсов,
«молодые» проходили стандартный курс, выпускаясь в звании прапорщиков. Тем не
менее, технически они были подготовлены лучше.
