1.16. Концентрация в
Гаване
Среда 11 мая 1983 года в Сантьяго-де-Чили начиналась как
обычный день. Но уже к полудню на улицах начал собираться народ, произошли
первые столкновения с карабинерами. Во второй половине дня манифестанты
вернулись в свои дома, и всё, казалось бы, потекло по-старому. Но в 8 часов
вечера тишину крупных городов вновь разорвал шум протестных демонстраций, сотни
баррикад перерезали дороги страны. Так начался первый национальный протест
против правительства Аугусто Пиночета, итогом которого стали двое погибших, 29
раненых и 652 арестованных. Ещё три раза, с мая по август, страну потрясали
всеобщие национальные демонстрации протеста. Последняя, наиболее крупная,
завершилась мощнейшими столкновениями с полицией и армией, в результате чего
погибло 26 человек, более тысячи оказались в тюрьмах.
В первый раз с 1973 года военный режим подвергался столь
серьёзной атаке. Не ожидавшее такого развития событий руководство
Коммунистической Партии Чили приняло решение экстренно реагировать на
случившееся.
В июне 1983, через месяц после первых беспорядков, на Кубе
состоялось совещание верхушки партии, на котором обсуждалось положение в стране
и меры, которые должны быть приняты партией в свете последних событий.
В резиденции, предоставленной кубинским правительством,
состоялось собрание, известное позже под именем «Концентрация в Гаване», на
котором лицом к лицу встретились представители трёх внутренних групп: офицеров
возглавлял Гальварино Апабласа; представителей московского руководства партии -
Володя Тейтельбойм; членов подпольного
руководства в Чили - Гладис Марин.
Чилийские офицеры распространили среди присутствующих
несколько печатных брошюр, в которых были изложены некоторые соображения по
поводу борьбы в Чили, сделанные на основе никарагуанского опыта. Здесь особое
внимание уделялось военным аспектам, таким как наличие надёжных линий
снабжения. В своём выступлении «команданте Сальвадор» сделал особый упор на
этих деталях.
Но ни слова Апабласа, ни тексты офицеров не произвели
никакого впечатления на присутствующих, которые хотели видеть нечто большее,
чем просто военную организацию, укрепляющуюся за счёт национальных протестов. «Точка зрения офицеров была дилетантской.
Нашей задачей была не организация двух-трёх засад, а реализация политики
Народного Восстания», - говорит Эрнесто Контрерас.
Вторым докладчиком был бывший сенатор Хорхе Монтес,
говоривший от имени московских лидеров КПЧ. Он защищал политику народного
восстания, но при этом призывал офицеров воздержаться от «ультра-милитаризма» и
«военного авантюризма». Его слова были интерпретированы как страх старой
гвардии перед новой тактикой, о которой они мало что знали.
В конце концов, слово взяла Гладис Марин. Она заявила, что
именно сейчас должен быть осуществлён «наиболее важный стратегический прыжок»
КПЧ, в котором военный фактор являлся лишь одним из компонентов борьбы. Именно
по этому пути, рассматривающему военное действие как часть всеобъемлющей
политики партии, необходимо следовать. Она так же отметила разумность идеи
подписывать все вооружённые действия Коммунистической Партии именем «Команда
Мануэля Родригеса», в честь одного из освободителей Чили и командира
партизанского отряда «Гусары Смерти». Именно этот исторический персонаж
национальной истории должен был выступать в качестве логотипа новой политики
партии. Речь Марин вызвала шквал аплодисментов. Казалось, только она одна могла
разумно и ясно, не вдаваясь в догматизм или авантюризм, сформулировать тактику
действий, необходимых для подготовки и осуществления в Чили всеобщего
восстания.
Эта встреча в Гаване ознаменовала собой окончательный
поворот партии к вооружённой борьбе. Спустя несколько месяцев, первые чилийские
офицеры отправятся на родину для того, чтобы начать развёртывание войны против
Пиночета.
Великий поход «родригистас», намеревавшихся превратить Чили
во вторую Никарагуа, начался.
