Глава 21. Ошибка руководства
После смерти Жоакима Камара Феррейры лишённая руководства организация перешла под командование Временного Национального Координационного Центра (Coordenação Nacional Provisória - CNP), куда входили ряд региональных координаторов ALN.
В январе 1971 года CNP выпускает документ под названием «Анализ трёх лет борьбы», где, посредством самокритики, организация пытается приблизиться к позициям «Группы 28-ми» (коллектив боевиков, проходивших обучение на Кубе, вставший в оппозицию новому командованию и проводимому им курсу) и сочувствующего ей «Массового Фронта».
Отсутствие жёсткого руководства по-прежнему сказывается на работе организации: в январе начинаются проблемы на Северо-востоке. В отсутствии там координатора, группа из Пернамбуку, без санкций и разрешения организации преобразуется во «Фронт Освобождения Севера и Севера-востока» (Frente de Libertação Norte-Nordeste). CNP вынужден признать новую организацию, дав ей полную свободу тактических действий, но настояв на стратегической связи с ALN. Руководство делает всё, чтобы сохранить единство разрушающейся структуры.
Рост разногласий по поводу дальнейшего развития, начавшихся с демарша прокубинской «Третьей Армии ALN», закончился для одного из членов CNP крайне печально: сначала Марсиу Лейте Толеду был лишён своего статуса в руководстве и понижен до звания обычного боевика «Группы огня», а затем и вовсе убит.
Позиции Марсиу Лейте, напрямую высказанные им Временному Национальному Координационному Центру, будут иметь для него самого самые трагические последствия: он был казнён по обвинению в «развитии пораженческой и отступательной тенденций». Утром 23 марта 1971 года руководители организации получают письмо от Марсиу, написанное им в комнате пансионата в квартале Индианаполис, Сан-Паулу.
Три фразы, выведенные жирным шрифтом, красуются на первой странице: «Революция не имеет определенного срока и никуда не спешит», «Не спрашивать разрешения ни у кого на совершение революционных действий», «Не бояться делать ошибки! Лучше совершить ошибку, чем не делать вообще ничего». Каждая фраза, принадлежащая Карлусу Маригелле, была подкреплена личным опытом Марсиу Лейте.
Работая над документом, этот молодой человек, должно быть, размышлял о тех трагических переменах, произошедших в его жизни в 1968 году, когда он ещё являлся членом Бразильской Коммунистической Партии и студентом факультета Политической Социологии Университета Макензи в Сан-Паулу. У него была невеста Мария Инес, с которой он проживал вместе в съёмных апартаментах на улице Консоласан, планируя выстроить крепкую семью.
Но романтические милитаристские концепции, эксплуатирующие образ Фиделя Кастро и Че Гевары, притянули молодого человека к Карлусу Маригелле, который поведёт таких же как и он к захвату политической власти посредством вооружённой борьбы.
Импульсивный идеалист Марсиу покидает БКП, для того, чтобы в начале 68 присоединиться к «Коммунистической Группировке Сан-Паулу».
Письмо командованию являлось концентрацией всех сомнений, терзаемых Марсиу. «Я подвергаю критике сложившуюся ситуацию тотального оборончества, поскольку наблюдаю полное отсутствие воображения, необходимого для выхода из кризиса. Эта задача является очень серьёзной, поскольку на карту поставлено доверие к методу избранной нами борьбы. Тупик, в котором мы оказались, угрожает подрывом революционного движения Бразилии, полным застоем и последующим его вымиранием».
Этот пессимистический тон на корню подрубал надежды, возлагаемые на воинственную революционную методологию, воодушевлённую кубинским примером, и буквально загнавшую в угол «Национально-Освободительное Действие». Марсиу вспомнил свой первый арест в 1968 году, когда полиция пронюхала о его намерениях посетить Кубу.
Скрыв свою связь с группой Маригеллы, он был выпущен через три дня. Вспомнил он и попытку улететь в Гавану через Рим 6 августа того же года, когда его вновь задержали в аэропорту Рио-де-Жанейро. Снова проведя несколько дней за решёткой, он оказывается на свободе. Наконец, он достигает своей цели, и почти два года живёт на Острове Свободы под псевдонимом «Карлос». За это время он научился обращаться с оружием и взрывчаткой, постиг азы теории городской и сельской герильи. В июне 1970 года он тайно возвращается в Бразилию, чтобы принять участие в вооружённой борьбе.
Учитывая его острый ум и знания, полученные на Кубе, Марсиу быстро движется вверх по иерархической лестнице ALN. В конечном итоге, он становится одним из членов Национального Координационного Центра. Однако, после смерти Жоакима Камара Феррейры, он на долгих четыре месяца потерял всякие контакты с организацией, и не мог их восстановить. Преследуемый властями, он перемещался по стране, пытаясь выйти на связь со структурой.
В начале февраля 1971 года он впервые публично, в форме дружеского диалога, излагает другим членам CNP своё неприятие методологии и политической траектории «Национально-Освободительного Действия». Но товарищи рассматривают данный демарш просто как нарушение внутренней дисциплины, а не как акт самокритики.
Находившийся в глубоких сомнениях, Марсиу отказывается от поста регионального координатора ALN в Гуанабаре. Но, после короткого периода размышления, он всё-таки решается взять на себя эту ответственность, однако решение о назначении его в Рио-де-Жанейро уже отменено. Более того – его выводят из состава CNP. Именно тогда Марсиу присоединяется к «Группе огня» Сан-Паулу, в составе которой принимает участие в нескольких ограблениях. Его недовольство растёт:
«Я вошёл в эту группу, надеясь, что мы будем действовать в определённых рамках автономии, и применять свои знания и умения на пользу движения…Я сражался в группе около двух месяцев, и испытал большое разочарование в методах и целях этой структуры…»
Этот молодой человек рассматривает свою работу в «Группе огня», как «изнурительную», полную «колебаний перед лицом врага».
В конце письма Марсиу отказывается от революционной иллюзии, комментируя своё решение покинуть организацию: «нет никакой возможности продолжать терпеть ошибки и политические промахи, совершённые руководством, и которые уже нет возможности исправить.
/…/
Я никогда не был и не буду карьеристом, оппортунистом или пораженцем. Я не стесняюсь, и не скрываю своих убеждений. Я буду продолжать работать на благо революции, потому что это мой единственный путь. Я буду стараться быть эффективным там, где это больше всего нужно, и отвечать за всё сделанное лично».
Письмо к руководству было подписано именем «Висент» - псевдонимом, избранным Марсиу после своего возвращения в Бразилию с Кубы.
После того, как послание было передано товарищам, в тот же день, 23 марта, Маурсиу был приглашён на встречу для подробного объяснения своих позиций. Захватив револьвер 38 калибра и самодельную гранату, он отправился на улицу Касапава. Он ещё не знал, что «Красным Трибуналом» он обвинён в предательстве. Он никак не думал, что недовольство организации его замечаниями вылилось в смертный приговор.
Возле дома 405 по улице Касапава, Марсиу был расстрелян двумя своими бывшими товарищами по Временному Национальному Координационному Центру – Юри Хавьером Перейрой и Карлусом Эужениу Сарменту Коэлью да Паз. Получив семь пуль, он умер на месте.
«Национально-Освободительное Действие» взяло на себя ответственность за это убийство, выпустив следующее коммюнике:
«Мы выслушали товарищей, непосредственно связанных с ним, и приняли решение. Революционная организация, сражающаяся с режимом, не может позволить никому иметь информации больше, чем требуется только для его работы. Тем более не может позволить поддерживать пораженческие и отступательные настроения в своих рядах. Каждый товарищ, принимая на себя ответственность, должен осознавать последствия этого шага.
/…/
Таким образом, никаких отступлений быть не может. Политические разногласия всегда будут уважаться. Но отступления тех, кто взял на себя ответственность, никогда! Защита наших кадров и структуры от пораженческих тенденций, является стратегическим вопросом. Революция не позволяет отступать!
Или свободная Родина, или все умрём за Бразилию!
Национально-Освободительное Действие»
Убийство Марсиу Лейте Толеду вызвало волну недовольства внутри организации Юри и Карлус Эужениу, единолично вынесшие и исполнившие смертный приговор в отношении своего товарища, были временно выведены из состава CNP.
В попытке искупить свою вину, Юри Хавьер Перейра отправляется в Гавану, где вновь пытается вести переговоры с «Группой 28-ми» («Третьей армией ALN»), но результат оказывается более чем печален: диссидентский коллектив официально откалывается от ALN, образуя чуть позже «Народно-Освободительное Движение» (Movimento de Libertação Popular – MOLIPO). В добавок ко всем бедствиям, «Национально-Освободительное Действие» к концу года теряет большую часть своего «Массового Фронта» в Сан-Паулу, который так же переходит на позиции MOLIPO.
Наблюдая за медленным, но верным крушением структуры, лидеры группы бразильских боевиков, находящиеся за рубежом, - Роланду Фратти, Аргонаута Пачеко да Силва и Риккардо Сараттини, - предлагают реформировать политическую линию организации. Таким образом возникает «Ленинская Тенденция ALN» (Tendência Leninista da ALN – TL/ALN), охватившая своим влиянием практически всю заграничную структуру «Национально-Освободительного Действия». В августе TL выпускает документ «Необходимая самокритика», в котором излагает свою точку зрения на стратегию развития организации.
Ответом становится текст «ALN и Единство революционной левой», выпущенный национальным руководством 25 августа, и позднее опубликованный в третьем номере журнала «Партизан» в сентябре 1971. Здесь главной причиной всех бед бразильской революции назван не милитаризм, а отсутствие единства революционной левой, которая так и не сделала качественного скачка, так и не смогла объединить своих сил в борьбе с диктатурой. Более того – с каждым месяцем революционные силы всё больше распыляются, чему содействует процветающий в левых рядах оппортунизм и мелкобуржуазное поведение, приводящее к отказу от исполнения приказов, пороку самодостаточности и анархизму.
Было очевидно, что ALN не намерен отказываться от своих милитаристских позиций последних лет. Ещё более усугубляло ситуацию деятельность Карлуса Эужениу Сарменту, который, находясь во главе «Тактической Вооружённой Группы» Сан-Паулу, пошёл по пути чистого спонтанеизма, осуществляя без разбора множество самых различных, и, в основном, ненужных акций, подвергая риску всю организацию, что давало ещё один повод для критики стратегии ALN.
В конечном итоге, национальное руководство решает избавиться от одиозного командира – в октябре Карлус Эужениу был отослан на Северо-восток для развития там сельского сектора.
Тогда же в октябре 1971 в рядах бразильских боевиков намечается новый всплеск интереса к документам, выпущенным «Ленинской Тенденцией». Пытаясь пресечь оппозиционные воззрения, на следующий месяц командование запускает в обращение декларацию, в которой руководители TL иронично именуются «левыми интеллектуалами из разряда летописцев и книжных червей, принимающими ту или иную точку зрения на волне «моды», но никак не революционерами». Насмешливый тон национального руководства весьма напоминает резолюции VI Конгресса Бразильской Коммунистической Партии, который, в своё время, с той же степенью юмора критиковал «авантюристские» позиции Маригеллы и Алвиса.
Чуть позже, в попытках отвоевать расположение заграничной «диаспоры», ALN выпускает «Письмо к зарубежным товарищам» и документ «Анализ конъектуры бразильской революции»: проникнутые воинственным духом послания, в которых, взывая к «первоначальным тезисам Маригеллы», члены национального руководства пытаются уверить товарищей в необходимости дальнейшей «активной защиты».
В конце 1971 года командование публикует «Ориентации для зарубежных товарищей», в которых, с критической точки зрения, рассматривает успехи групп, проходивших обучение на Кубе. Четыре «Армии ALN» (последняя, состоявшая всего из семерых человек, находилась на острове с конца 1970 по июль 1971) были обвинены в отходе от революционных идеалов, т.к. большинство из членов этих контингентов, за редким исключением, отказались возвращаться в Бразилию. Те же, кто вернулся, привнесли в организацию искажённые кубинскими инструкторами политические и идеологические позиции, что содействовало медленному разрушению структуры.
Подобного рода послания, естественно, никак не содействовали установлению единства между бразильской и зарубежной частью ALN.
