6. РАСКОЛ
6.1. «Фронт» на
перепутье
Раскрытие оружейного трафика в Каррисаль Бахо, неудачное
покушение на Пиночета, «Операция Албания»: чреда поражений подорвала силы FPMR, который так никогда и
не сумеет восстановиться от ударов властей. Между августом и сентябрём 1986 года
множество лучших комбатантов «Фронта» оказались за решёткой. За ними
последовали десятки кадров Коммунистической Партии, активно действовавшие в
рядах вооружённой организации. По статистике, FPMR терял в этот период по одному бойцу
каждые восемь часов – либо из-за его ареста, либо потому, что он был
идентифицирован режимом и вынужден
скрыться за границей, либо потому, что он был убит.
Для коммунистического руководства чреда неудач «Фронта»
обозначала очередное поражение, позорное отступление на глазах всего мира. И в
этом верхушка партии справедливо обвиняло сам «Фронт», который, вопреки всем
партийным инструкциям, начал привлекать к своим акциям неопытных, крайне юных
комбатантов.
В итоге, руководство FPMR утеряло доверие верхушки КПЧ. Лидеры партии, такие как Луис
Корвалан или Гладис Марин, видели необходимость нанесения срочного удара по строптивым
главарям «Фронта», дабы вернуть контроль над деятельностью вооружённого
аппарата. Советский Союз и ГДР, по международному престижу которых так же били
провалы FPMR,
поддерживали эту позицию.
Многие историки, близкие к КПЧ, такие как Иван Любетич,
указывают, что неудачи в деле покушения на Пиночета и в Каррисаль Бахо,
действительно являлись причинами кризиса. Однако основным корнем непонимания
был низкий политико-идеологический уровень большинства главарей «Фронта»,
непонимание ими как международной, так и национальной ситуации. «В ходе подготовки руководства, которое, в
большинстве своём, получило образование на Кубе, превалировал военный аспект, в
ущерб политико-идеологическому», - пишет Любетич.
Для самих же «френтистов», напротив, ситуация была ясна как
божий день. По их мнению, КПЧ решила подло отказаться от вооружённой борьбы,
вернувшись к своему «традиционному» пацифизму.
До июня 1987 года высшее руководство FPMR составляли шесть человек: «Хосе
Мигель» (Рауль Пельегрин), «Эрнесто» (Хосе Валенсуэла Леви), «Аурелио» (Роберто
Норденфлихт), «Бенито» (Игнасио Валенсуэла), «Даниель Уэрта» (Мартин Паскаль) и
«Аурелиано» (Луис Арриагада Торо). Когда в начале 1987 года руководители КПЧ
сообщили, что трое из этих шести должны быть заменены людьми, обладающими
абсолютным доверием партии, начались проблемы.
Цель КПЧ заключалась в устранении доминирования Рауля
Пельегрина, люди которого мало-помалу прибирали к рукам все ключевые посты
организации. Ядро, собравшееся вокруг него, - в основном, офицеры, получившие
образование на Кубе и сражавшиеся в Никарагуа, - защищала тезис, гласящий, что
единственным методом расширения и поддержки массовой мобилизации является увеличение
вооружённых действий. Напротив, партия и «френтисты», менее подверженные
кубинскому влиянию, утверждали, что «только
политические действия могут возобновить массовые акции протеста».
 |
| Рауль Пельегрин |
Возмущённый тем, что FPMR должен быть «поставлен под контроль», Рауль Пельегрин пишет
гневное письмо руководству КПЧ, обвиняя его в том, что партия «собирается отказаться от своей военной
политики».
«Существует
персональная ответственность, которую история революционного движения Чили не
должна забывать. Если так называемые руководители не будут проявлять уважение к
своим подчинённым, комбатанты «Фронта» не будут им подчиняться», -
предупреждал главный руководитель FPMR.
Дабы разрешить назревшие противоречия, Раулю Пельегрину было
предоставлено слово. В первом семестре 1987 года перед военным комитетом
Коммунистической Партии «команданте Хосе Мигель» разразился длинной речью,
которую журналист Мануэль Саласар резюмировал следующим образом:
«В 85 году мы шли по
пути Национального Восстания; в 86 мы подошли близко как никогда к поставленной
цели. Кто и по какому праву хочет сбить нас с этого пути? Почему в партии
возобладала пацифистская тенденция, не имеющая большинства?».
«В течение многих
месяцев мы замечали, что внутри «Патриотического Фронта», внутри «Военного Фронта»
и внутри самой Партии, возникли большие сомнения в правильности шагов, которые
осуществила Партия за эти полгода в отношении политики Национального
Восстания. Период, характеризующийся нерешительностью, резкой сменой мнений,
отсутствием ясности, противоречивыми заявлениями; партия напоминает корабль,
потерявший свой курс, мотающийся из стороны в сторону по воле волн. Без
сомнения, «Фронт» является препятствием в этой новой политике, которой никто
кроме него не имеет смелости возразить».
«Внутри партии
циркулируют весьма тенденциозные мнения в отношении нас. О нас говорят, что мы
группа окаменелых догматиков, механически применяющая кубинский и
никарагуанский опыт к Чили, что мы хотим сменить руководство Партии. Кроме
того, нас всех поголовно заклеймили как людей с «низким политическим
уровнем развития». Всё это не является ответом на поставленные вопросы».
«Больше, чем
когда-либо, мы счастливы тем, что «Фронт» оставляет Партию. Вернее, Партия
оставляет «Фронт». Множество наших товарищей уверены, что это момент
решительного шага в сторону Национального Восстания, которое мы по-прежнему
рассматриваем как единственно верную стратегию для решения проблем нашей страны».
Во время напряжённых переговоров с взбунтовавшимися
«френтистами», коммунистический лидер Хорхе Инсунса был непреклонен: «Нет никакой альтернативы. Тактика «решающего
года» провалилась и FPMR должен быть демонтирован». На
одной из встреч, после подобного заявления, взбешённый Пельегрин выхватил
пистолет и направил его на Инсунса. Другой шеф FPMR, «команданте Даниель Уэрта», в свою
очередь наставил дуло оружия на самого Пельегрина, готовясь защитить
коммунистического лидера. И, несмотря на то, что «команданте Хосе Мигель» был
вынужден опустить пистолет, стало окончательно ясно, что разрыв между Партией и
«Фронтом» состоялся.
 |
| Руководители "автономов" Сесилия Магни Камино и Рауль Пельегрин |
В этой связи можно привести доклад ЦРУ от июля 1987 года, в котором говориться, что молодые товарищи из мятежной фракции FPMR «получили приказ от старших офицеров ликвидировать некоторых активистов КПЧ, чья вина заключалась лишь в несогласии с военной линией». В документе не указываются имена возможных жертв и источник информации; кроме того – если и существовали подобные планы, то они никогда не были реализованы на практике. В любом случае, подобные намерения хорошо демонстрируют климат, установившийся между «Фронтом» и Партией.
Другими центрами напряжения стали Куба и Никарагуа, где
функционировала инфраструктура, подчинённая FPMR и КПЧ. Естественно, что эта общая система после разрыва
начала планомерно рушиться.
В Гаване, например, кубинцы вынуждены были предоставлять
отдельные жилые дома для каждой из сторон. Один из социалистических лидеров,
проживавших на острове, вспоминает инцидент, произошедший в престижном районе
Мирамар, когда «френтисты» затеяли ссору с проживавшими неподалёку
коммунистами. Конфликт со взведённым оружием и автомобильной погоней по улицам
столицы. «Никто не был ранен лишь потому,
что все участники ссоры были арестованы сотрудниками Службы Безопасности Кубы».
Итак, взбунтовавшаяся фракция присвоила себе имя
«Автономного FPMR»,
после чего инициировала стремительное наступление с целью взять под контроль
всю вооружённую инфраструктуру как в Чили, так и за рубежом.
«Они сказали, что
именно они являются народом, а оружие должно принадлежать народу», -
рассказывает один из бывших «френтистас», которого убеждали выдать оружие,
приставляя пистолет к виску. «Или ты
отдашь оружие, или я тебя убью», - пригрозил один из командиров «автономов».
Это был кромешный бардак. Эти люди совсем потеряли голову».
После раскола, мятежный сектор так же отпраздновал
стратегическую победу, так как в дополнении к оружию, «Автономному Фронту»
удалось оставить за собой практически все структуры поддержки в Аргентине,
Уругвае и Бразилии.
«Они забрали абсолютно
всё. Они обладали системой, выстраиваемой в течение долгих лет, которую
намеревались использовать для своих будущих акций. За рубежом имелось множество
материально-технических баз поддержки эмигрантов, но теперь все они были
ориентированы на работу в Чили», - рассказывает один из «родригистас»,
вписанный в то время в международную сеть FPMR.
Несмотря на то, что в руках «автономов» оказался практически
весь военный аппарат, политическая база организации оставляла желать лучшего.
Исторически, КПЧ не уделяла особого внимания политическому воспитанию боевиков
своего вооружённого крыла; те же, кто обладал таким воспитанием, в большинстве
своём после раскола вышли из рядов организации. Таким образом, «Автономный
Фронт» после 1987 года остался практически без политических кадров. Пытаясь
решить данную проблему, FPMR
искал сотрудничества с «Левым Революционным Движением» (MIR), чьи члены имели весьма обширный
опыт социальной работы, однако попытки создать некий альянс оказались
безуспешными.
К тому времени о конфликте стало уже известно и за границей.
Доклад восточногерманской разведки «Штази» от 10 сентября 1987 года практически
полностью посвящён напряженной обстановке в Чили. В нём подробно излагается
беседа руководителя КПЧ в ГДР Родриго Рохаса и представителя Политбюро
Социалистической Единой Партии Германии Германа Аксена: «Товарищ Рохас сообщил, что у Партии возникли серьёзные проблемы с
«Патриотическим Фронтом». Он обвиняет КПЧ в отказе от доктрины Корвалана
(Национальное Восстание). Большинство высших руководителей «Фронта» покинули
Партию и отказываются подчиняться её приказам. Фактически, в настоящий момент
существуют два «Фронта» - «автономный» и «прокоммунистический». Руководство
рассматривает сложившуюся ситуацию как одну из самых тяжёлых за всю историю КПЧ».
