6.2. Кубинская
реакция
Для Коммунистической Партии, стоявшей перед фактом раскола,
большую тревогу вызывал вопрос – на чью сторону в данной ситуации станет
кубинское руководство. Дабы прояснить положение, в июле 1987 года Гладис Марин
в сопровождении небольшой делегации КПЧ отправилась в Гавану, дабы лично
переговорить с Фиделем Кастро.
Посланцы несли с собой письмо Луиса Корвалана, в котором тот
пишет об «огромной боли», которую
вызывал разрыв с «Фронтом», называет мятежников «заблуждающимися революционерами» и заявляет, что ещё возможно «восстановить порядок», но для этого
необходима кубинская помощь.
Несмотря на высокий уровень секретности миссии, скоро
выяснилось, что представители «автономов» прекрасно осведомлены о шагах
делегации, и делают всё возможное, дабы изолировать её. Благодаря своим
контактам в Гаване, Рауль Пельегрин прибыл на остров на несколько дней раньше
Марин, и уже успел встретиться с Фиделем. На встрече «команданте Хосе Мигель»
изложил Кастро свою точку зрения, касающуюся раскола, и попросил политической и
финансовой поддержки для новорождённого движения.
То же самое сделал и Гальварино Апабласа, старый лидер
чилийцев, воспитанных в военных академиях Кубы, и один из влиятельных
персонажей в «Автономном FPMR».
28 июля 1987 года Фидель Кастро и
Мануэль Пинейро наконец приняли делегацию КПЧ во Дворце Революции. Возможно,
Кастро к тому времени уже был проинформирован о тяжёлом климате напряжения
между двумя чилийскими организациями, поэтому перво-наперво, он выразил
обеспокоенность за безопасность коммунистических делегатов.
Несколькими днями раньше Фидель
принял Марию Малуенду, мать Хосе Мануэля Прады, одного из трёх коммунистических
лидеров, жестоко убитых агентами чилийского режима в марте 1985. Женщина
прибыла в Гавану для того, чтобы лично попросить Команданте остановить
вооружённую авантюру FPMR.
Удивительно, но Кастро, ранее
поддерживавший «милитаристов», теперь встал на сторону Коммунистической Партии.
С учётом неудач в Каррисаль Бахо и в Кахон-дель-Маипо, он заявил, что действия FPMR уже не имеют смысла.
«Навязывать революционные решения чилийскому народу противоречило бы
самым элементарным законам психологии», - заявил Кастро. Присутствующий
здесь же Пинейро, один из самых близких соратников Фиделя, традиционно
отличавшийся воинственным нравом, поддержал своего руководителя.
Кастро весьма мудро
охарактеризовал «автономов»: «Они ещё
слишком молоды и нетерпеливы, чтобы сделать революцию самостоятельно. Для нас
они как дети. И эта борьба отцов и детей является наиболее трагичной и болезненной
борьбой, которую мы когда-либо вели».
Однако, правда состоит в том, что
кубинское руководство не имело единого мнения, касательно ситуации в Чили. Так
как, после раскола FPMR,
различные учреждения острова приняли позицию той или другой стороны. «Министерство Иностранных Дел и Министерство
Обороны поддержали FPMR-КПЧ, тогда как Специальные Силы и
«Департамент Америка» встали на сторону «Автономного FPMR», -
признаёт один из дипломатических работников, долгое время проживший в Гаване. В
ходе одной из бесед с делегатами, сопровождавшими Гладис Марин, Мануэль Пинейро
усмехнувшись заметил: «Так же, как и
«Фронт», мы тоже разделились».
Поддержка, оказываемая мятежникам
некоторыми кубинскими функционерами, очень беспокоила КПЧ, обратившейся лично к
Фиделю с целью прекратить подобную практику. В самом деле, Гладис Марин
встречей с Команданте намерена была
добиться осуждения им своих подчинённых из Министерства Внутренних Дел,
по-прежнему поддерживающих Рауля Пельегрина.
Посланцы не стали темнить: «Команданте, - выпалил один из чилийцев,
- люди из спецназа и его командир,
генерал Алехандро Ронда, поддерживают «автономов», дают им материалы и
финансируют их базы в Аргентине».
Кастро улыбнулся и пошёл к двери.
Перед тем как выйти, он лишь коротко бросил: «На этом острове ничего не делается без моего ведома». Так об этом
вспоминал коммунистический лидер, под партийным прозвищем «Эрнесто Контрерас».
Другой участник совещания так же
подтверждает последние слова Фиделя. Нужно понимать, что, несмотря на несогласие
с позицией, занятой «Автономным FPMR»,
Кастро не считал, что нужно бросать организацию на произвол судьбы. «Мы не должны бросать этих детей», -
повышенным тоном произнёс он в ходе совещания.
Доклад восточногерманской «Штази»
от августа 1987 года так же освещает двойственную позицию Кубы: «КПЧ предполагает, что Куба поддерживает
диссидентский «Фронт», в то время как Куба говорит об обратном. Например,
кубинцы позволили «Сальвадору» установить контакты с коммунистами,
продолжавшими военное обучение на острове, для их возможной вербовки».
Кстати, сам Гальварино Апабласа,
«команданте Сальвадор», так комментировал причины раскола: «В 1987 году Коммунистическая Партия вошла в
период внутреннего кризиса, вследствие противоречий между прошлой политикой народного
восстания и нынешней ситуацией. По мнению многих, ставка на народное восстание
отдаляет партию от демократического пути взятия власти. Мы были элементами,
которые олицетворяли эту воинственную стратегию, и которых надо было «взять под
контроль». Не говорилось о полной ликвидации «Фронта», но я думаю, что именно
это и имелось ввиду. (…) Перед расколом начались пертурбации в руководстве, так
как Партия намеревалась поставить у руля FPMR
«политически надёжных» для себя людей. Таким образом, произошёл конфликт,
закончившийся разрывом».
Те, кто остался верен Партии,
покинули «Фронт», сконцентрировавшись вокруг военного аппарата КПЧ под
руководством «команданте Даниеля Уэрта» (Мартина Паскаля), который затем
трансформируется в «Патриотическое Движение имени Мануэля Родригеса» (Movimiento Patriotico Manuel Rodriguez).
Те же, кто продолжал настаивать на
увеличении вооружённых действий для борьбы против режима Пиночета, объявив себя
«Автономным FPMR», под
руководством Рауля Пельегрина, «команданте Хосе Мигеля», приступили к
реализации новой стратегии – стратегии «Патриотической Национальной Войны» (Guerra
Patriótica Nacional).
