Страницы

суббота, 23 июня 2012 г.

MAR и вторжение в Панаму



Первые сведения о вооружённой деятельности группы повстанцев появились в среде жителей Сан-Франсиско, центрального квартала Панама-сити. Столичные газеты сообщили, что ночью 3 апреля 1959 года около 20 молодых людей ворвались в магазин сеньора Сатурнио Арроча и забрали оттуда всё имевшееся оружие, амуницию и боеприпасы. После чего кавалькада машин с грабителями на борту удалилась в сторону гор. Недалеко от Санта Фе герильерос бросили свои автомобили и поднялись в горы Серро Туте. Никогда не сталкивавшиеся ни с чем подобным, знающие о «революционной борьбе» лишь понаслышке, местные жители, отличавшиеся миролюбием и спокойствием, пришли в большое волнение.


Тотчас же после получения информации об инциденте, Национальная Гвардия отрядила специальный боевой расчёт для преследования партизан. Прибыв в Санта Фе в субботу 4 апреля, на следующий день гвардейцами был задержан студент Эурибиадес Медина, который, за небольшую плату, согласился быть одним из водителей машин повстанцев в ходе нападения на оружейный магазин сеньора Арроча. Именно он докладывает властям о существовании в стране вооружённой группы под именем «Движение Революционного Действия» (Movimiento de Accion Revolucionaria), хотя ещё ночью 4 апреля активисты MAR в Панама-сити распространили несколько тысяч листовок, подписанных этой аббревиатурой, призывавших к вооружённой борьбе с олигархией и правительством Эрнесто де ла Гуардия.

Ранним утром в понедельник 6 апреля авангардные расчёты Национальной Гвардии в предгорьях Туте настигают партизанскую группу. Завязывается яростный бой, в котором революционеры несут потери – убиты Родриго Пинсон и Эдуардо Бланко. Однако, гвардейцы так же не укрылись от огня – были ранены двое военнослужащих, в том числе и будущий национальный лидер страны, Омар Торрихос.

Результатом этого первого поединка с правительством стала деморализация группы герильерос, к тому моменту уже страдавших от холода и голода. Приняв решение об окончании своих вооружённых действий, партизаны начинают маленькими группами покидать район поисков.

Вечером в четверг 9 числа произошло второе вооружённое столкновение между мятежниками и гвардейцами. Близ дорожно-пропускного поста Куай трое партизан совершенно неожиданно попали под автоматный огонь сержанта Лопеса, забравшегося на высокое дерево. Рохелио Хирон, отчаянно страдавший от голода, и Доминго Гарсия получили лёгкие ранения, в то время как Полидоро Пинсон, открывший ответный огонь из своей винтовки (в результате чего ему удалось ранить гвардейца) был убит.

Так закончилась эта авантюра панамской революционной левой: в течение следующих дней большинство герильерос, голодных, больных и совершенно деморализованных, были выловлены и арестованы Национальной Гвардией. Однако руководители MAR, не желавшие сдаваться, распустив свой отряд, каким-то чудом сумели избежать арестов.

Во вторую половину апреля подобные же мелкие группы партизан, воодушевлённые примером герильерос Туте, возникают в Бокете, провинция Чирики, и в Салуд, провинция Колон, однако их действия не имели какого-либо значительного результата: среагировавшая Национальная Гвардия не позволила им развить активную вооружённую деятельность, молниеносно вылавливая по джунглям неопытных молодых людей.

Вечером 15 апреля, когда эхо от «восстания» в Туте начало стихать, панамское правительство сделало громкое заявление о подготовке вторжения в страну группы панамских коммунистов, обученных и подготовленных на Кубе.

Еженедельная газета, издававшаяся бывшим президентом, а ныне оппозиционером Армодиосом Ариасом, тем временем, откровенно глумилось над правительством, напуганным «десятком студентов», сконцентрировавшихся на Кубе. По мнению журналистов, «вторжение в Панаму» являлось не более чем плодом воображения испуганных министров.

Для того, чтобы несколько снять общественное напряжение, вызванное заявлениями о подготовке «революционной экспедиции», правящая Патриотическая Национальная Коалиция, объединявшая в себе националистические и консервативные силы Панамы, приняла решение о созыве «чрезвычайного совещания» Национальной Ассамблеи с целью утверждения новой радикальной реформы Закона о Выборах, предусматривавшей снижение количественного порога, необходимого для регистрации новой политической партии с 22 тысяч членов до 500. Было объявлено, что сессии по поводу принятия новых поправок должны состояться с 23 по 30 апреля.

Несмотря на сарказм Ариаса и его зубоскальство, по поводу возможности высадки на панамском берегу подготовленных кубинцами коммунистов, события стремительно развивались. Воскресной ночью 19 апреля 1959 года вооружённая группа под руководством авантюриста Роберто Ариаса, куда так же входили некоторые выжившие члены MAR, осуществляет вторжение в Панаму посредством высадки на пляже в Санта-Кларе. Предупреждённая ещё в субботу о революционном походе Национальная Гвардия уже на территории страны пытается перерезать дорогу повстанцам, в результате чего закипает скоротечный бой, в ходе которого погибает Хоакин Бакеро – панамец кубинского происхождения, сражавшийся в рядах Повстанческой Армии в Сьерра-Маэстре.

Первая авантюра кубинцев по насильственному экспорту революции закончилась полным крахом – группа мятежников, растеряв часть оружия, в панике разбегается по всей стране. Некоторые из участников экспедиции позднее были арестованы в провинции, другим же удалось скрыться. 22 апреля участники вторжения Хайме Падилья Белис и Самуэль Гутьеррес появляются в чилийском посольстве в Панама-сити. Получив политическое убежище, под дипломатической защитой они покидают страну. Через 2 дня в бразильском посольстве с той же просьбой о предоставлении политического убежища появляется команданте экспедиции Роберто Ариас, однако на этот раз властям удаётся арестовать его во время поездки в аэропорт. Ещё около десятка герильерос в течение второй половины апреля с помощью мексиканских дипломатов сумеют укрыться в этой стране.

Как оказалось, инцидент в Санта-Кларе являлся лишь «пробой пера».

Ранним утром в субботу 25 апреля 1959 года 85 бойцов (среди которых лишь двое были панамцами, остальные являлись бойцами Кубинской Повстанческой Армии) высадились с яхты «Маяри» на атлантическом берегу Сан-Блас. В ходе самой высадки случайно погиб студент Энрике Моралес, сын президента Верховного Суда Панамы, утонувший в болоте.

Организовавшись в колонну, партизаны направились в сторону Колона, заняв город Номбре де Диос. Узнав о произошедшем, панамское правительство направило срочную ноту в штаб-квартиру Организации Американских Государств, прося Вашингтон помочь в отражении атаки «кубинских наёмников».

Между тем кубинцы, окопавшиеся в Номбре де Диос, заявили, что главной целью их операции является освобождение зоны Панамского Канала, оккупированной Соединёнными Штатами. Срочно прибывшие представители ОАГ вынуждены были несколько дней вести переговоры с командующим экспедиционным корпусом, давним студенческим другом Фиделя Кастро Сесаром Вегой, который, в конечном итоге, утром первого мая направился в сопровождении парламентёров в зону канала (недалеко от Панама-сити) для того, чтобы по специальному телефону посоветоваться с Раулем Кастро, который заменял своего старшего брата на посту премьер-министра во время его первого путешествия в США.

Вскоре стало очевидно, что кубинцы не будут предпринимать никаких боевых действий, поскольку командующие экспедицией осознали, как сильно социальная, экономическая и географическая ситуация в Панаме отличается от ситуации на Кубе, где были отработаны их приёмы партизанской войны. Более того – сам Фидель осознал авантюризм действий кубинского корпуса, вследствие чего он был вынужден пойти на сотрудничество с ОАГ, прислав для переговоров двух своих делегатов – капитана Армандо Торреса и лейтенанта Фернандо Руиса.

Уже вечером первого мая кубинцы, видя бесперспективность своих действий, безоговорочно капитулировали, добровольно сдав оружие и отправившись за решётку «Образцовой Тюрьмы» Панама-сити.

В свою очередь, большая группировка Национальной Гвардии, занявшая позиции вокруг Номбре де Диос, так же не совершила ни одного выстрела. Правительство, опасавшееся возможных осложнений, запретило открывать огонь, всеми силами стремясь мирно разрешить конфликт и добиться добровольной капитуляции.

С другой стороны, в публичном свете, используя шовинистическую риторику, правительственные средства массовой информации нагнетали в стране настоящую истерию, повествуя об «иностранных наёмниках, прибывших для того, чтобы отнять национальный суверенитет» и создать «тропическую советскую республику, подчинённую Москве». Были открыты пункты для записи в милицию национальной самообороны, щедро финансировавшейся представителями местной буржуазии, узревшей в кубинском вторжении угрозу своей собственности, которую они синтезировали в слове «родина». Тем не менее, большинство панамцев весьма равнодушно относились и к ура-патриотическому угару, и к революционной пропаганде, которую развернули в дни кубинского вторжения панамские студенты, предполагая, что речь идёт исключительно о драке между правящей олигархической верхушкой и таким же точно оппозиционным олигархическим кланом Ариаса.

Первая, пока ещё весьма нелепая,  попытка Кубы экспортировать революцию, копируя устаревшие методы латиноамериканской оппозиции (например, «Карибского Легиона», так же осуществившего за свою историю несколько попыток вооружённого вторжения в Доминиканскую Республику и Никарагуа),  закончилась полным провалом.